Херувим (Том 1) - Полина Дашкова

- Странно, у него есть мой мобильный.

- Он сказал, мобильный у вас отключен. Юля достала из кармана телефон. Он был включен. Правда, батарейка садилась.

- Ну и бардак у тебя, - Вика оглядела палату и покачала головой, - неужели нельзя все сложить в одно место?

- Да, я сложу, - пообещала Анжела. Вика взяла огромный рекламный снимок певицы, который валялся на тумбочке, прислонила его к стене, отошла на шаг и задумчиво произнесла:

- Надо же, прямо картина. Произведение искусства.

Снимок действительно был превосходный. Фотограф знал свое дело. Он обыграл образ так, что отсутствие волос не уродовало Анжелу, наоборот, придавало ей нечто таинственное, инопланетное. Огромные ярко-зеленые глаза, крупный рот с пухлыми;, яркими, как будто воспаленными губами, длинная тонкая шея, острые худые плечи.

- Классный фотограф-Но и модель тоже ничего,-продолжала Вика, - форма черепа у тебя хорошая, правильная. Скажи, перед съемкой ты сама гримировалась или с тобой работал стилист?

- Стилист, я сама так не умею.

- Да, отличная работа. Только один прокол. Вот эти зеленые стекляшки все портят, выбиваются из общего стиля. Здесь все очень тонко, изысканно, и такая дешевая бижутерия совершенно не к месту.

- Они настоящие, - сухо сообщила Анжела.

- Уа-у!- простонала Вика.- Неужели изумруды? Сколько же карат?

- По два карата в каждой серьге. Оправа из платины. Вокруг бриллианты. Тоже настоящие. У меня еще перстень такой есть. Это комплект.

- Наследство бабушкино?

- Нет. Один нежный мальчик подарил.

- Да, действительно нежный, - мечтательно улыбнулась Вика, - мне бы такого мальчика. Слушай, все забываю тебя спросить, зачем ты побрилась наголо?

- Мы клип снимали. Стилист, который меня обрабатывал перед съемкой, был под кайфом. Вытягивал волосы горячими щипцами, что-то там напутал с температурой и сжег половину волос до корней. Юлия Николаевна, вы не могли бы отвезти меня домой сегодня?

Просьба была неожиданной и странной. Юля хотела тут же отказаться, но заметила несколько клочков от порванной фотографии на одеяле и молча кивнула.

- А что, больше некому?- ехидно спросила Вика.

- Именно сегодня некому, - промычала Анжела, - но очень нужно. Я бы не просила...

- Ладно, не оправдывайся, отвезу, - вздохнула Юля, - начинай потихоньку собираться, я зайду за тобой через час.

Она вышла из палаты, подняла голову и увидела на потолке, в углу, небольшую толстенькую трубку с глазком видеокамеры. Камеры были установлены во всех коридорах, она привыкла к ним, давно перестала замечать, как и все прочие сотрудники клиники, но сейчас стало не по себе. Глазок был позади, и казалось, в спину глядит дуло с красным лазерным прицелом.

- Мальчик подарил, - проворчала Вика, - вот почему мне не попадаются такие нежные мальчики? Это несправедливо. А может, мне побриться налысо, как вы думаете, Юлия Николаевна?

- Прости, Викуша, что?

- Представляете, я сбрею волосы, выйду в свет, вся из себя лысая, загадочная, не такая, как все, и в меня сразу влюбится какой-нибудь мальчик, тоже загадочный и не такой, как все, и подарит мне изумруды по два карата каждый. Или лучше сапфиры. Ужасно люблю сапфиры, особенно светлые.

- Да, - кивнула Юля, - а потом изобьет до полусмерти и изуродует лицо, чтобы ты стала ну совсем уж загадочной и не такой, как все.

Вика остановилась и уставилась на Юлю круглыми, ясными голубыми глазами.

- Вы думаете, это сделал один и тот же человек?

- Ничего я не думаю, - пожала плечами Юля.

- Между прочим, я читала в каком-то журнале, что у нее любовник чеченец, какой-то бандит-террорист, он деньги вкладывал в ее раскрутку.

- Ну мало ли что пишут в журналах, тем более про эстрадную звезду, молодую и скандальную.

- А вы помните, как вам ночью позвонили и угрожали? Вы еще хотели отказаться ее оперировать? Помните? Может, это чеченец и звонил?

- Ой, не напоминай, - поморщилась Юля,- звонки не повторялись, никто меня больше не трогал. Был это чеченец, осетин, вор в законе, черт из табакерки или просто псих какой-нибудь, теперь совершенно не важно.

- Знаете, я думаю, надо было вам все-таки от нее отказаться, - тихо сказала Вика, глядя в сторону, - не из-за того звонка, просто мне, например, не нравятся люди, которые садятся на шею. Вот почему вы должны ее отвозить? Она что, не может позвонить своему продюсеру или вызвать такси?

- Да ладно тебе, не ворчи.

- А вы бы отказались. По-моему, это просто хамство - использовать вас как шофера.

- Не знаю, наверное, ты права. В следующий раз откажусь. Но сейчас я обещала.

- И напрасно. Мы с вами обедать пойдем сегодня или нет? Я умираю с голоду.

- Конечно, Викуша. Я позвоню, и сразу пойдем.

- Вы сегодня дома ночуете?

- Должна была дома, но теперь все будет зависеть от разговора с Михаилом Евгеньевичем.

"Еще пара поездок на базу, и все. Через неделю я сниму швы объекту "Б", получу деньги и стану жить своей нормальной жизнью. А вскоре вообще забуду эту историю",- промелькнуло у нее в голове, пока она доставала из сумки записную книжку и искала номер Райского.

- Михаил Евгеньевич, что-нибудь случилось?

- Ничего, Юлия Николаевна, совершенно ничего. Просто я волновался, как вы доехали ночью, утром позвонить не мог, был занят.

- Спасибо, все нормально.

- А как вообще дела? Как себя чувствуете?

- Неплохо, а вы?

- Тоже неплохо. Может, прислать за вами машину в понедельник утром? Все-таки три часа за рулем - это большая нервная нагрузка, а так вас повезут, вы отдохнете.

- Пожалуй, пришлите, Михаил Евгеньевич. Спасибо за заботу, всего доброго.

Она не успела положить трубку, как в кармане у; нее заверещал мобильный. Звонила Шура, чтобы спросить, скоро ли она приедет домой.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Баллистическая экспертиза подтвердила, что выстрел, убивший шофера Гошу, был произведен из пистолета ПСМ калибра 5,45, обнаруженного в квартире Дерябиной Эвелины Геннадьевны. Никаких отпечатков на пистолете не было.

В Выхино, на Сормовской улице, в квартире на четвертом этаже никто не проживал. Панельная пятиэтажка находилась в аварийном состоянии, жильцы потихоньку выезжали, и квартира, названная Стасом, освободилась три месяца назад. Оперативники полковника Райского нашли там только старые газеты, клочья содранных обоев, грязную банку из-под шпрот и пыльный черный ватник.

Оставшиеся в доме жильцы, а также сотрудники жилконторы ни о каком Михееве Юрии Павловиче не слышали и человека с такими приметами никогда не видели. Номер телефона, по которому звонил Стас, принадлежал ЗАО "Светлая печаль" (все виды ритуальных услуг по умеренным ценам). Ни о какой Ирине, высокой пепельной блондинке двадцати семи лет, там никто не знал.

На вопрос оперативника, могла ли эта женщина зайти в качестве заказчицы и как бы случайно ответить на телефонный звонок, сотрудники ЗАО дружно мотали головами и объясняли, что аппарат с этим номером стоит в кабинете директора и посетители никогда туда не заходят.

Из архива извлекли дело Михеева Юрия Павловича, 1964 года рождения, русского. В 1985 году Михеев был осужден по статье 105-1, умышленное убийство, и приговорен к десяти годам заключения в колонии общего режима.

Весной восемьдесят пятого Михеев, студент четвертого курса института Международных отношений, находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, нанес смертельное ранение колющим предметом гражданке Демидовой Марии Артуровне, 1965 года рождения, которая училась с ним на одном курсе. Картина преступления была очевидной, вина Михеева полностью доказана. При аресте Михеев оказал упорное сопротивление, на суде вел себя вызывающе. Не выказал ни малейшего раскаяния в содеянном, упрямо не желал признать себя виновным, несмотря на предъявленные бесспорные доказательства.

В характеристике, подписанной начальником колонии общего режима, отмечалось, что заключенный Михеев злостно нарушал дисциплину, вступал в конфликты с администрацией, пользуясь своим незаслуженным авторитетом среди заключенных, провоцировал массовые беспорядки, часто подвергался наказанию в виде заключения в карцер, устраивал голодовки, в общем проявил себя с самой худшей стороны и не встал на путь исправления.

Через пять лет его перевели в другую колонию, строгого режима, и тамошний начальник почему-то отзывался о нем совсем иначе. В характеристике говорилось, что заключенный Михеев проявил себя как человек ответственный и дисциплинированный, пользовался заслуженным авторитетом и твердо встал на путь исправления.

Освобожден он был условно-досрочно, в связи с резким ухудшением состояния здоровья. В приложенном медицинском заключении стоял диагноз: открытая форма туберкулеза. В той же папке находилась копия свидетельства о смерти. Михеев Юрий Павлович скончался через три месяца после освобождения в инфекционном отделении архангельской горбольницы.