Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991 - Светлана Бондаренко

«Малыш», «Парень из преисподней» — пожалуй, самые бледные миры Стругацких — были по крайней мере честно равны своему сюжету. Сработанные из материалов, оставшихся от других космических строек их создателей, они не стремились сказать больше, чем имели. Действие «Жука в муравейнике», напротив, все время разбрасывает намеки на некий иной уровень, вторую, и третью, и десятую реальность: так вместо тайны возникает таинственность, вместо загадки — загадочность, а вместо глубины — ее видимость. Заявленные философские проблемы становятся лишь острой приправой, пронесенной мимо стола.

Но партию не выиграть, смахнув фигуру с доски. Выстрел Сикорски не снимает проблем — в новом произведении Стругацких «Волны гасят ветер» они появляются в гораздо более опасном обличье.

«Волны гасят ветер» — это прощальное зазеркалье «космической эпопеи» Стругацких. Задачи и цели, вынесенные землянами в космос, отразившись, возвратились обратно, поменяв свои знаки на противоположные. Все, что раньше мыслилось аксиомой, приобретает вид тревожного вопроса. Герои, провожаемые «приветственным гимном», встречаются настороженным молчанием. Уже не Прогрессор Антон надевает маску Руматы Эсторского на чужой планете, теперь эти маски с мрачной решимостью пытаются отыскать в собственном доме. Идея «прогрессорства», как мания, как больной упрек, бередит душу бывших сотрудников КОМКОНа-1, заставляя в каждом встречном прозревать посланцев сверхцивилизации.

Вооружаясь руководством Бромберга по обнаружению Странников, Тойво Глумов проносит его, как знамя, через всю повесть. Однако трагический комизм ситуации состоит в том, что Бромберг оказался абсолютно прав — вплоть до мелочей — во всем, кроме вывода: в роли Странников выступают земляне, малая часть их, ушедшая далеко вперед по пути биологической эволюции. Так история «Жука в муравейнике» приобретает неожиданное и жестокое завершение.

Оказывается, проблемы, которых у общества не было вовсе, которые затем стал «экспортировать» космос, на самом деле скрывались на Земле. Увлеченное покорительством и наставничеством, человечество проглядело процессы, происходящие в его собственном организме. Вырвавшись в космос, оно подарило ему свой больной комплекс — странников-люденов, этих несчастливых счастливцев Вселенной, оторванных логикой безоглядной эволюции от «дома» и тоскующих по нему. Спроецированный на космос синдром «толпы и элиты» остается-таки на Земле, потому что страдают одни и мучаются вопросами другие. Людены не осознают себя как часть человечества, а потому их существование, становясь самоценным, теряет смысл.

<…>

А что же человечество? Виновато ли оно перед своими сыновьями? Или они виноваты перед ним? «Все вздохнули теперь с облегчением? Или с сожалением?» Как общество встретит блудных своих сыновей, если они пожелают вернуться: тельцами, розгами или глухой неприязнью?

<…>

14 июля Борис Штерн описывает БНу трудности прохождения по инстанциям его первого сборника.

<…>

В рукописи одиннадцать рассказов, Вы их все читали. Все шло тихо-спокойно, как вдруг после съезда СП мои редакторы заторопились и хотят запустить рукопись в производство уже в конце июля или в августе. Значит, через полгода книга может выйти. Гм!

Я с ног сбился и перепечатываю всю рукопись, потому что за четыре года хождения по кабинетам она стала неудобочитаемой.

БН, Ваше предисловие очень нужно из всех соображений, и не последнее соображение такое: Щербаковы-Рыбины в этой «Молоди» так и пасутся, а предисловия им пишет Казанцев (например, «Семь стихий» на укр. языке и др.). Надо же им как-то противостоять! Дмитрук опять книгу зарядил… и так далее.

<…>

Но знаю точно одно: предисловие Бориса Стругацкого к книге Б. Штерна — это принципиально важно не только для меня, но и для хороших порядочных молодых писателей, работающих в НФ. Посмотрите: Балабуха пишет положительную рецензию на Гуданца в Риге; Щербаков издает Дмитрука и Тесленко; Бердник переводит рассказы Рыбина… Они не стесняются и гнут свою грязную линию.

28 июля БН пишет предисловие и отправляет его автору.

Откровенно говоря, я не думаю, что эта книга нуждается в предисловии. И дело не только в том, что любая фантастика в наше интересное время «обречена на успех» и раскупается мгновенно, — плоха она или хороша, с предисловием или без. Дело в том, что почти все рассказы этого сборника опубликованы на протяжении последнего десятилетия в популярнейшем журнале «Химия и жизнь», в различных НФ-альманахах и сборниках, переведены на языки народов СССР и прекрасно известны любителям фантастики. А рассказ «Спасти человека!» был даже признан любителями лучшим НФ-рассказом 1983 года.

Вообще, знатоки и ценители фантастики давно уже заметили и признали Бориса Штерна. Он запоминается. Нынче (как, впрочем, и во все времена) считается в порядке вещей, когда молодой писатель подражает кому-нибудь из классиков. Этот старательно копирует Лема, этот — Ефремова, а этот силится подражать Брэдбери.

Борис Штерн не подражает никому. Он вполне самобытен, такой фантастики у нас еще не было, он идет по своей дороге первым.

Пристальнейшее внимание к языку, никаких стилистических небрежностей, никаких штампов, тщательная разработка сюжета, беспощадное отбрасывание необязательного и — разумеется, конечно же, в первую очередь! — юмор. Как известно, «человечество, смеясь, расстается со своим прошлым», а нам сейчас есть с чем расставаться, ведь застойные явления 70-х годов происходили, между прочим, и из-за того, в частности, что на разных высоких и не очень высоких постах оказалось недостаточно людей остроумных и с чувством юмора. Замечу, кстати, что людям без чувства юмора читать рассказы Бориса Штерна не имеет никакого смысла. Более того, это им противопоказано. И как тут не подчеркнуть, что издательство «Молодь», выпуская эту книгу, проявило и решительность, и принципиальность, и изрядное чувство юмора. Низкий ему за это поклон! Всегда бы так.

Здесь собрано, наверное, все лучшее из того, что Борис Штерн написал за последние годы. И это в самом деле отборный материал. Читатель не обнаружит тут ни одного серого рассказа. (Штерн, между прочим, вообще не пишет серых рассказов, они у него почему-то не получаются.) Некоторые же из рассказов просто-таки отменно хороши. Например, я, не колеблясь ни секунды, включил бы, скажем, «Производственный рассказ № 1» или «Чья планета?» в любую антологию советской фантастики.