Улавливающий тупик - Лев Портной

— Экие же у вас друзья ревнивые! — воскликнул Шурик.

— А вот и они, — прошептала девушка.

Наш друг обернулся и увидел двух типов, с виду крайне неприятных. Один был здоровенным детиной с изломанной бровью и лбом, которым можно гвозди забивать при условии, что шляпки этих гвоздей не окажутся шире его лба. Второй был невысоким и щуплым со специфическим выражением лица, видя которое сразу понимаешь, что в голову с таким лицом, кроме пакостных, никаких иных мыслей прийти не может. Но больше всего Шурика удручала их одежда: строгие деловые костюмы на этой станции в другое время могли показаться пижонством, но в ясный августовский день скорее подчеркивали жлобство.

Глядя на эту парочку, наш Казанова словно проснулся и сам на себя подивился: и чего это ему так хотелось демонстрировать храбрость девушке, которая явно не собиралась стать красным днем календаря?! Но теперь было поздно.

Подойдя к ним, друзья незнакомки не обняли ее, не поцеловали в щечку и даже не сказали «Привет!» Вместо этого верзила, мотнув головой в сторону Шурика, сердито пробурчал:

— А это еще что за фрукт такой?

— Не знаю, — безразлично ответила девушка, — писатель какой-то.

— Прозаик, значит, — осклабился щуплый, у него оказался хриплый, простуженный голос; не иначе как вспотел в своем черном костюме, а потом его где-то продуло.

— Давай чеши отседова! — скомандовал верзила.

Решив, что бить его не собираются, Шурик осмелел и, попятившись, промямлил:

— Да что вы, ребята, да я так просто…

Однако его бормотание возымело прямо противоположное действие.

— Смотри-ка, фраер под мутного косит, — прохрипел щуплый. — Еще огрызается в натуре!

Выяснилось, что бить Шурика и впрямь не собирались, но по иной причине, нежели та, на которую рассчитывал он. Просто решили, что не стоит кулаки об него марать. Верзила схватил нашего друга за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и дал ему такого пинка под зад, что тот неминуемо растянулся бы на перроне, если б не успел ухватиться за столб с часами.

После чего оскорбленный Шурик нашел нас и всю дорогу до деревни канючил, что нужно разыскать его обидчиков и начистить им рыла.

А? Что вы говорите? Что за помощник депутата на дне бассейна валялся? Так это же Аркаша! Ну да, он же за то время, что прошло между этими поездками, успел сделать политическую карьеру и стал помощником депутата от какой-то — все время забываю, от какой, — партии. Каким образом он до таких высот поднялся, толком никому неизвестно: то ли продвинулся по иерархической лестнице, то ли накопил денег и попросту купил соответствующее удостоверение за пару тыщ долларов, но одно лично я знаю точно, что с тех пор, как он достиг успеха на политическом поприще, стал сильно смахивать на мою бабушку тем, что не мог пропустить ни одного выпуска новостей. Вот к примеру, едешь с ним на машине. Вроде все нормально, обычные ребята, глазеем на девушек да матюкаем «чайников», которые, как говорится, права купили, а ездить не купили. И вдруг Аркаша подпрыгивает как ужаленный:

— Ах! Ох! Сколько времени?! Что?! Двадцать восемь минут! Скорей! Скорей! Сейчас новости будут на «Семи холмах»! Сто четыре и семь эф-эм!

И он начинает судорожно крутить тюнер на магнитоле, эти самые «Семь холмов» ловить. Поймал! Фу! Слава Богу! Успел! И он с облегчением откидывается на спинку кресла и две минуты слушает новости «На семи холмах», а едва они заканчиваются, он опять крутит тюнер, чтобы поймать «Открытое радио» или «Радио Романтика» — в общем, что-то там на сто два и пять эф-эм, где новости передают в сорок пять минут. А попробуй отвлечь его в этот момент! Ну, к примеру, замечу я какую-нибудь девочку на тротуаре и скажу:

— Смотри-смотри, скорей! Вон слева в желтой курточке! В синих джинсах! Какая задница!!!

Что тут будет! Аркаша кричит:

— Тише! Тише! Дайте ж послушать! — и его трясет, как наркомана, у которого последний косяк отбирают.

Заканчиваются эти новости, и он опять накручивает тюнер, ловит «Русское радио», где последние известия передают в начале каждого часа. И что же он слышит? — «Новости спорта на Русском радио»! Понимаете, там каждый час — последние известия, а в шестнадцать ноль-ноль — новости спорта. И Аркаша бьет кулаком по панели и кроет матом это «Русское радио», и опять крутит тюнер в поисках «Европы Плюс» или «Хит-Эф-Эм», в общем, что-нибудь, где и в шестнадцать ноль-ноль передают нормальные, а не спортивные новости. И пока он поймает нужную станцию, информационный выпуск уже заканчивается, и тут надо видеть его страдальческую физиономию! Он переживает так, как будто всерьез думает, что за пятнадцать минут могло произойти нечто особенное: скажем, Явлинский одумался и снял свою кандидатуру с предстоящих выборов, а заодно пояснил, кого именно он имел в виду, когда говорил, что в правительстве берут взятки.

Прослушав новости, Аркаша каждый раз произносит многозначительно «Хм» или «Так-так», или еще что-нибудь в этом роде и хранит глубокомысленное молчание, всем своим видом показывая, что это для нас, простых смертных, все эти новости — переливание из пустого в порожнее, а он как человек, поднаторевший в политических играх, понимает глубинный смысл событий, за которым уж если не угадывается ход истории, то, по меньшей мере, прослеживаются планы Зубкова, каверзы Березовского и перспективы Чубайса. А по мне, я вам скажу, лучше всего целыми днями слушать «Авторадио» и в ус не дуть!

4

Ну что вы опять возмущаетесь?! Что я все перепутал?! Уже полчаса рассказываю, как с крыши упал, а до самого главного еще не дошел! Так вы же сами слова сказать не даете, все время перебиваете! Ну не хотите слушать, так и не надо! Давайте лучше я вам расскажу, чего с Шуриком нашим случилось? Да вы не беспокойтесь, я в двух словах.

Мы искали по саду Василича, никак понять не могли, куда он запропастился? А Ирка еще все на Серегу ругалась за то, что он все стекла в доме выбил. Вдруг слышим сигналы клаксонов и видим необычный кортеж, сворачивавший с шоссе на главную и единственную деревенскую улицу. Впереди ехал военный «УАЗ-469», именуемый в народе «козлом», за ним «ГАЗ-66» со взводом солдат в открытом кузове и военный «Урал» с бронированным фургоном. Понятное дело, что это были те самые саперы, которых мы вызвали. А необычно было то, что следом за военными ехали шикарный «мерседес» с тонированными стеклами и громадный джип сопровождения «шевроле тахое», тащивший за собой на тросе «запорожец» Кузьмича без левой дверцы. За рулем сидел огромный амбал с очень узким лбом, никак не сочетавшимся со строгим костюмом, в который этот здоровяк был облачен. Ни Шурика, ни Кузьмича внутри «запорожца» не наблюдалось. Они, как выяснилось, катались в багажном отделении «шевроле».

А знаете, что с ними произошло?! Я в двух словах.

О том, каким образом Шурик изображает красный пояс России, я уже рассказывал. Так вот, он, конечно, очень нервничал, как бы ни случилось так, что и за время второго приезда в эти края ему не обломится повода водрузить красный флаг на карте. И пока Тимофевна колдовала на кухне, а Хобыч ходил в курятник за яйцами, Шурик поделился своими проблемами с Кузьмичем. И тот немедленно порадовал нашего товарища сообщением о том, что есть-де в соседней деревушке бабенка, подходящая по всем статьям: ну, во-первых, охочая, а во-вторых, внешне вполне ничего, по крайней мере, заезжего гостя можно ею угостить, не опасаясь того, что после общения с нею у того сложится негативное впечатление о местных девушках.

Как человек многословный, но скупой на слова, Кузьмич сопровождал рассказ интенсивной жестикуляцией, и когда он, живописуя достоинства бабенки, дошел до места ниже талии и развел руки на ширину своего ушастого «запорожца», Шурик не выдержал, его сердце забилось вдвое сильнее обычного, в груди защемило, а низ живота отозвался сладкой тягучестью.

— Едем! — воскликнул наш герой с искаженным моральным обликом.

Кузьмич, у которого в деле был свой интерес, для приличия немного помялся, но затем заявил, что ради хорошего человека готов хоть к черту на куличики, вот только в город заскочить за бутылочкой, чтоб здоровье поправить, да и к бабенке опять-таки — не с пустыми ж руками идти, и если у Шурика найдется рублей пятьдесят, а лучше сто, то он, то бишь Кузьмич, готов войти в предприятие со своим вкладом в виде «запорожца», у которого, правда, тормозная жидкость вытекла, но вообще он на ходу.

Тут я должен напомнить, что у нашего друга склад ума сугубо гуманитарный, а техническое образование ограничено несколькими уроками вождения, которые он брал у Хобыча, вследствие чего он, кроме как о бензине, ни о каких других жидкостях, применяющихся при эксплуатации транспортного средства, не имел ни малейшего понятия. Впрочем, в такие минуты, как сказал бы Толик, действиями руководит не разум, а хренотень пеликана.