Ас Третьего рейха - Валентин Егоров

В номере было тепло и спокойно. Я повесил дождевик на вешалку и прошел в гостевую комнату, стол в которой был заставлен тарелками со свежими закусками, салатами, рыбными и мясными блюдами. Стычка в вестибюле гостиницы оставила грустный осадок, а на душе поскребывали кошки, ведь было неприятно бить по лицу… мальчишку, хотя он и был в мундире. Чтобы облегчить душу, из пузатой бутылки с непонятной надписью на этикетке я наполнил бокал янтарной жидкостью и одним глотком проглотил ее.

Затем прошел в туалетную комнату, где долго приводил себя в порядок. Услышав в гостевой комнате женский смех, я решил выяснить, кого это Бог послал нам в гости. Разумеется, этих трех женщин нельзя было назвать божьими посланницами, они очень напоминали тех девушек, которых недавно подполковник Динго останавливал на улице и набивался к ним в знакомые. Обратив внимание на мое появление, три девицы привстали со стульев, на которых сидели и щебетали между собой, сделали книксен и вежливо представились мне:

— Элиза.

— Эмма.

— Брунгильда.

Гостьи назвали одни только свои имена, ни словом не упомянув о воинских званиях или личных воинских номерах, что, по всей вероятности, означало, что все они гражданские лица. Я мрачно кивнул в ответ на их приветствия и, ни слова не говоря, прошел к столу и из той же пузатой бутылки налил себе еще один бокал янтарной жидкости и так же лихо опрокинул его. Девушки вежливо и хором произнесли:

— Прозит.

Это пожелание прозвучало так неожиданно, что девчонки тут же негромко рассмеялись самим себе. В этот момент в гостевую комнату влетел весь сияющий и сама воплощенная вежливость подполковник Динго, который нежно обнимал за плечи и с силой тащил за собой юнца в черном мундире, которому я недавно набил морду. Еще на входе Динго успел переглянуться и переговорить с девчонками, которых он нашел и пригласил поужинать в гостиницу, одновременно разговаривая с юнцом.

— Эрни, тебе не следует обижаться на босса, он всегда был ведущим пары и привык поступать так: сначала сделает, а потом думает, что сделал. К тому же он простой мужлан, всю жизнь провел за штурвалом истребителя, поэтому ничего другого не знает и ему трудно разобраться, кто и чей родственник. Знаешь, этот мужлан привык хвататься за парабеллум, в крайнем случае за вальтер и стрелять, а если человек ему очень понравился, то он тогда бьет его кулаком. Вот ты и попал под его горячую руку, но тебе повезло, свой пистолет он забыл в номере гостиницы! Слушай, Эрни, давай забудем о прошлом и выпьем с этими красивыми девушками за веселую жизнь. А вот и мой командир, с которым ты уже познакомился, если хочешь, то я уговорю его выпить с тобой на брудершафт!

Я по собственному опыту хорошо знал, что если Динго принимается за уговоры, то перед ним никто не устоит. Вот и сейчас этот сопляк с разбитым носом не смог ему противостоять и минуты. Парень забыл о разбитом носе и уже держал в руках бокал с янтарной жидкостью, почему-то налитой из моей пузатой бутылки, и хищно поглядывал на Брунгильду, девушку, которой еще добавить бы пару годков — и она ему в матери сгодилась бы. Обо мне молодежь на время забыла, да и я особо не старался быть в центре внимания. Поэтому расположился на большом диване подальше от стола и, забрав с собой бутылку, со стороны наблюдал за весельем. Молодежь в основном налегала на напитки и мало внимания обращала на еду, так, клевала понемногу, а вот бокалы опустошались с космической быстротой. Когда опустела первая бутылка, то молодые люди нашли ей совершенно неожиданное для меня применение — они начали играть в бутылочку на поцелуи.

Первой меня попыталась захомутать Элиза или Эмма, к этому времени я забыл, кого и как из девушек зовут. Девчонка подошла ко мне, взъерошила мне волосы на голове и попыталась пристроиться на моих коленях, но я, извинившись, сумел противостоять натиску. Понимая, что в дальнейшем будет труднее избежать искушения, я взял со стола две бутылки с вином и отправился в свою спальню искать уединения. После того как кончилось вино в первой бутылке, а во второй уровень вина начал опускаться к донышку, я понял, что уединение — хорошая вещь, но без вина вечер может оказаться скучным или тоскливым. Выйти к ребятам за вином в соседнюю комнату означало бы подвергнуть испытанию силу воли настоящего мужчины. Поэтому я решил прибегнуть к военной хитрости, набрал номер телефона гостиничной службы обслуживания и хорошо поставленным голосом потребовал в мой номер подать ведро коньяку с двумя ковшиками. Почему ведро? Да потому, что мы пили за государственный счет, а зачем два ковшика к ведру, это не могу объяснить, возможно, на всякий случай. Глубоко удовлетворенный проявленной хитростью, я откинулся на подушки кровати и слегка вздремнул.

Проснулся минут через тридцать, в горле сухо, а в голове пустота. Осматриваюсь, а в спальне никакого ведра коньяку и в помине нет. Слегка приоткрыв дверь в соседнюю комнату, я посмотрел в образовавшуюся щель и ахнул, эти молодые негодяи допивали мое ведро коньяка, а сами пребывали в невменяемом состоянии. Эрни полулежал голым на обнаженной Брунгильде, Динго обрабатывал Элизу или Эмму, а свободная девушка полулежала на тахте и курила папироску, время от времени касаясь губами бокала с коньяком. С независимым видом, ни на кого не обращая внимания, я деловым шагом промаршировал до ведра. В нем оставалась еще четверть объема коньяку, я взял его за ручку, нашел один из ковшиков и вместе с трофеями вернулся на свой плацдарм. Первый бокал, наполненный при посредстве ковшика, легко скользнул в желудок и поднял мое настроение. Я хорошо помню, как наполнял второй бокал и не торопясь подносил его к губам, но дальше простиралась сплошная темнота беспамятства.

Хотя подполковник Динго через день после этого события и уверял меня в том, что эти два дня в гостинице прошли достойно и никто из нашей компании не нарушал гостиничного распорядка, но я ему особо не верил. Да и как можно поверить человеку, который, глядя на меня честными глазами, утверждал, что именно я был тем человеком, который и предложил забрать этого юнца Эрни на передовую линию фронта, так как хотел сделать из него настоящего мужика и офицера. А наш молодой черномундирник в столичном аэропорту показал свой неустоявшийся характер, он вырвался из нежных объятий подполковника Динго и попытался скрыться. В течение часа за ним гонялась вся полиция и все военнослужащие аэропорта, загнали в угол и хотели расстрелять на месте как дезертира, но подполковнику Динго удалось убедить коменданта аэропорта, что Эрни не дезертир, а трус, испугавшийся фронтовых будней. Парня обездвижили, а тело его бросили на пол салона правительственного «Шторха».

4

Инженер-техник обер-ефрейтор Шульце заканчивал осмотр двигателя и время от времени удовлетворенно кивал головой, дотрагиваясь до каких-то его деталей и узлов, затем опустил капот двигателя на место и несколькими щелчками стопорных механизмов закрепил его. К этому моменту вооруженцы поменяли стволы мотор-пушки и пулеметов, до нормы довели боезапас. Подготовка к вылету шла в полном соответствии с ранее заведенным порядком, и ничто не предвещало проблем. Неожиданно по радиосвязи меня вызвал подполковник Динго, который поинтересовался, как мои дела, и сообщил, что его истребитель готов к вылету.

Над зданием штаба полка в небо взлетели две красные ракеты. Этот сигнал означал, что на взлет должна идти третья эскадрилья, а наша пара — я и подполковник Динго — назначалась ее ведущей парой. Я тут же запустил двигатель своего боевого скакуна и через некоторое время стал выруливать на ВПП. Особо не задерживаясь на старте, я пустил мой старенький BF109E в разбег по ВПП, который, поскрипывая всеми узлами и соединениями, развил большую скорость и уже на десятой секунде разбега оторвал шасси от земли и начал быстро набирать высоту. Только в этот момент я обратил внимание на то, что в наушниках шлемофона не было слышно ни привычного потрескивания фона, ни голоса диспетчера, сообщавшего об очередности взлета, ни голоса дежурного офицера по штабу, информирующего о целях и задачах боевого задания. Пока мой истребитель аккуратненько набирал высоту, на которой был назначен сбор всех участвующих в вылете, я несколько минут щелкал тумблерами на приборной панели, пытаясь заставить шлемофон заработать, но безрезультатно. И тогда на память мне пришел последний разговор по радио с моим ведомым Динго, беседа наша только вызвала у меня досаду, оторвала от дела и оказался пустопорожней. Ну, зачем, скажем, было подполковнику Люфтваффе связываться со мной и сообщать об очевидных вещах — о готовности его истребителя к вылету?! Вот мне и пришлось на это реагировать соответствующим образом, резким движением руки выдернуть все штекера шлемофона из разъемов для подключений. Я стыдливо опустил очи долу, чтобы увидеть, как на груди свободно болтается шнур шлемофона со всеми штекерами.