Безумный экстаз - Джо Гудмэн

Ди поправила пальцем локон у виска.

— Не понимаю, какой от этого вред. Она имела успех, понравилась гостям.

— Слишком понравилась… Сегодня она не сойдет вниз. Ди подвергла Мишель неспешному, оскорбительному осмотру.

— Мои гости считают, что ты уже успел ублажить ее. — Ди заметила судорожный вздох Мишель и усмехнулась. — А эта ледышка, оказывается, только начинает таять.

— Лучше не задевай нас, Ди, — предупредил Этан, зловеще прищурившись.

Широко улыбаясь, Детра повернулась на каблуках и вышла, не потрудившись закрыть дверь.

— Закрои дверь, Мишель, — приказал Этан и, увидев, что Мишель села, рявкнул вновь: — Дверь!

Мишель вскочила. Она быстро заперла дверь и поспешила к постели, отвернувшись, едва Этан потянулся за полотенцем и начал подниматься из воды.

— Не позволяй Ди командовать собой, — объяснил он. — Она просто пытается избавиться от тебя, ты — ее соперница. Чем настойчивей буду я, тем больше радости доставлю ей. Она считает, что я удержу тебя подальше от Хьюстона.

Мишель кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Тогда спасибо вам. Мне бы не хотелось спускаться вниз. Неужели эти мужчины действительно считают… так, как сказала Детра?

— Вероятно. Мы же объяснили им, что ты — моя любовница. Запомни, любовница, а не жена. Полагаю, они думают, что мне следует быть уступчивее. И щедрее.

— Вы хотите сказать, что, по их мнению, мне следует быть покладистее?

— Что-то вроде того. — Этан оделся и принялся растирать влажные волосы полотенцем. — Другие девушки ведут себя более… свободно. Естественно, гости ждут того же от тебя.

— А Детра?

Этан покачал головой:

— Она подруга Хьюстона.

— Может, если бы я была подругой Хьюстона… — Мишель недоговорила.

— Лучше и не думай об атом. Я же говорил, Детра убьет тебя.

— Правда, что она отравила своего мужа?

— Значит, тебе уже рассказали. Не прошло и дня. — Этан проверил огонь в печке. — Не знаю, прав да или нет. Полагаю, это случилось задолго до того, как я появился здесь. Но у меня нет причин не верить этим рассказам. И если ты считаешь, что я пытаюсь запугать тебя, ты права. — Этан вытащил одеяла из шкафа и принялся стелить их на пол возле кровати. Взяв с кровати одну подушку, он бросил ее на пол, затем задул лампу, оставив вторую на тумбочке рядом с Мишель, и вытянулся на полу. — Хьюстон долго расспрашивал меня сегодня — о тебе, обо мне. О нас с тобой. Он дал мне понять, что хочет тебя.

Мишель перекатилась на край постели и свесила голову, уставившись на Этана. Она размышляла, стоит ли рассказать ему, что подобный разговор днем раньше Хьюстон завел с ней. Подумав, Мишель отказалась от своих намерений.

— Но он знает, что я ваша жена.

— Для него это мало значит, Мишель. Он уверен, что проявил благородство, предупредив о своих намерениях. Не могу сказать, что мне хочется враждовать с ним из-за тебя.

Мишель понадеялась, что в открытой схватке оба претендента на нее погибнут. Она сняла очки, осторожно согнула дужки и отложила очки в сторону. Проведя ладонью по волосам, она нащупала карандаши и тоже убрала их, затем погасила лампу. Мишель улеглась на бок, подсунув ладонь под голову, а другой обнимая подушку.

— Я не хочу, чтобы вы целовали меня.

— Напомни об этом в следующий раз, и я прекращу поцелуй.

— Думаете, не смогу?

— Не знаю. Может, попробуем сейчас?

— Нет!

Этан усмехнулся:

— Не бойся, Мишель. Момент уже упущен. Я чертовски устал, плечо ноет, а завтра мне предстоит еще несколько взрывов. Давай спать.

Мишель нахмурилась:

— Мне надоели ваши приказы.

Она чувствовала себя физически усталой, но возбужденной. Сон не шел к ней.

— Замечательно. Тогда не спи.

Двадцать минут спустя он услышал, как дыхание Мишель выровнялось. Этан вынул патроны из револьвера, положил их в нижний ящик комода и вернулся в постель.

Мишель возбуждала его сильнее, чем любая другая женщина в его жизни. Всю ночь Этану снилось, как он целует ее.

Когда Мишель проснулась, Этан уже ушел. Такой распорядок дня установился на последующие две недели. Просыпаясь, Мишель видела, что постель Этана убрана, бритва промыта, а грязная одежда, оставшаяся с прошлого дня, сложена в сумку возле двери. Этан всегда оставлял Мишель полный кувшин воды и иногда — записку на столе с кратким объяснением, когда вернется с рудников — пораньше или попозже.

Мишель понимала, что теперь она если и не чувствует себя удобно в присутствии Этана, то по крайней мере привыкает к нему. Случалось Мишель забывала, что здесь она лишь пленница, временами она наслаждалась обществом Этана. Замечая в себе подобное чувство, Мишель боролась с ним… и с Этаном. Вечера, которые начинались как нельзя лучше, заканчивались бурными ссорами.

Репетиции вечерних представлений начинались сразу же после завтрака. Мишель принимала в них участие, так как танцевала каждый день на первом представлении. После первого вечера было бесполезно делать вид, что она никогда не появлялась в зале по вечерам. Когда репетиция заканчивалась, Мишель выполняла свою долю работы, будь то полировка бронзы или разбавление водой спиртного. Детра всегда находилась рядом, пока Мишель работала внизу. Только постоянное присутствие Детры напоминало Мишель, что она — узница в салуне.

Другие девушки относились к Мишель с различной степенью внимания и участия. Китти была неизменно добра к ней, как и Джози. Лотти и Сюзан во многом помогали Мишель во время репетиций, но в остальное время почти не разговаривали. Кармен не скрывала, что хочет вновь заполучить Этана к себе в постель. Ее ревность принимала самые неожиданные и коварные обороты, но в отличие от Детры Кармен умеряла чувства, когда рядом не было Этана.

В Мэдисоне не нашлось предприимчивого человека, способного создать городскую газету, и потому большинство новостей исходило от служащих телеграфа и передавалось устно, от одного жителя другому. Неизбежно кто-нибудь что-нибудь путал, но это никого не волновало. Изредка привозили газеты из Стилуотера. Самые достоверные известия удавалось получать из денверской газеты «Новости Скалистых гор».

Через некоторое время в этой газете появилось несколько статей об ограблении триста сорок девятого поезда. Мишель с содроганием читала о собственной смерти и смерти своих коллег. Ее имя никогда не упоминалось в статьях, ее называли только как пассажирку с востока, при этом никак не связывая с репортерами «Кроникл». Мишель полагала» что ей стоит быть благодарной за такую защиту, хотя чаще всего она негодовала на репортеров, искажавших истину.

Кое-что еще беспокоило Мишель, но выводы, сделанные ею после долгих размышлений, были настолько неправдоподобны, настолько расходились с тем, что Мишель видела своими глазами, что она не верила самой себе. Однако проходило время, и самое невероятное становилось вполне возможным.