Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис

– …А начиная с пятидесятого – вообще человеку жить невозможно… Там такое творится – мозги набекрень!.. Лучше и не соваться туда…

Сначала долго говорили с трибуны. Выступали от научной части – Знайка при этом аж закаменел, в слух превратился, слова своего обожаемого руководителя, Федора Сергеевича, не только ушами, но, наверно, и всей поверхностью кожи впитывал. Тот говорил долго, рассказывал и про необходимость познания окружающего мира, и про угрозы из Джунглей, и про оснащение экспедиции, и что она поможет узнать, измерить и вычислить, и как может измениться жизнь общины, если добудут нужные сведения… Потом с успокаивающей речью выступил главный инженер – сказал, что Дом будет с нетерпением ждать своих героев, что за семьями и домочадцами их установят особый контроль и попечение, нуждаться ни в чем не будут. А по возвращении участников экспедиции ждут дополнительные материальные стимулы… Снова блеснул комендант – правда, в этот раз он читал с бумажки и получилось у него почти все хорошо. Разве что народ развеселился после фразы о грандиозном событии, «которое, несомненно, без труда войдет в аналы истории и этим запомнится людям». Вокруг посмеялись, но Сереге стало вдруг не до смеха – страшно захотелось, чтобы отец никуда не уходил. Накатило. Ведь не задумываешься обычно. Когда человек здесь, рядом – все времени нет с ним побыть. Все думаешь – да это я еще успею. Еще много будет у меня в жизни моментов, и посидим, и поговорим по душам… А на самом деле, может, сегодня последняя возможность! Додумав до этой грустной мысли, Серега, чтоб совсем уж не приуныть, усилием воли сам себя за шиворот взял. Встряхнул… Нечего размазываться тут по плацу! Вернется батька – будет больше с ним бывать. Увольнительные дома. Железно. Главное, чтоб вернулся!

В заключение на трибуну в сопровождении Важняка вскарабкался Глава. Рассказал об армейской стороне вопроса: сколько военных идет, какие подразделения, примерное оснащение для борьбы с машинами… Речь вышла обнадеживающая – получалось, вооружены вояки по самую шею, могут противостоять даже и тяжеловооруженным платформам. Серега, скисший было при мыслях о батьке, приободрился – по всему выходило, что экспедиция в полной безопасности. Сумеют отпор дать, если припрет. Важняк, стоящий справа, правда, почему-то морщился и кривился, будто горькую таблетку проглотил, да и вообще был слишком уж угрюм – но почему и отчего, непонятно.

Заключительной частью прошел парад. Командовал парадом Владимир Иванович – у старого Главы голос сел, и так трубно реветь на всю площадь, как Важняк, он уже не мог.

– Пара-а-а-ад!.. – голос полковника пронесся над ровными рядами бойцов и офицеров, над затихшими гражданскими, над стоящими отдельным строем слева от трибуны – с техникой, в полном боевом – участниками Второй экспедиции, и улетел под потолок галереи. – Под Знамя Дома!.. Боевое Знамя подразделения специальных операций!.. Боевое Знамя подразделения боевого охранения!.. – после каждой фразы он делал паузу, выделяя ее, заставляя людей замереть в ожидании следующей. – Смир-р-рна!

По шеренге прошло движение – строй, все шестьсот с лишним человек, повинуясь команде, одновременно вытянулись в струнку, выпячивая грудь и рывком вздергивая подбородки вправо и вверх.

– Гля, гля, Серег!.. – зашептал на ухо Гриша. – Мы в этом году на девятое мая тоже будем в общем строю!

Серега кивнул – скорей бы…

– Для встречи слева!.. На КРА-УЛ!

Строй слитно рванул головы влево, туда, где под торжественный и строгий марш «Священная война» выходила знаменная группа. Первым несли бело-сине-красное знамя. Было оно чуть потрепанным, местами в дырах – как говорили Наставники, пробитое пулями и осколками, – а еще в нижнем правом углу, едва видное на красной полоске, красовалась большое черное пятно засохшей крови. Это было знамя России. И это было знамя Дома.

За первым знаменосцем, чуть поотстав, шли параллельно друг другу еще двое – с Боевыми знаменами ПСО и ПБО. Они двигались рядом, миллиметр в миллиметр, не опережая и не отставая друг от друга – символ того, что оба подразделения вместе, плечом к плечу, стоят на службе общины. Люди зашевелились, замерли, вытягиваясь вверх, словно стараясь стать выше ростом – слишком уж торжественный момент, невозможно не тянуться. Многие, особенно старики, боевые ветераны, пришедшие точно при полном параде, со значками боевых наград на груди, смотрели на знамя блестящими от слез глазами. Традиция торжественного парада брала свое начало даже не с Грохота – много-много раньше, с тех незапамятных времен, когда люди еще жили под голубым небом в той самой стране, в России. Это была одна из воинских традиций, многие из которых формировались веками, и потому их следовало беречь и относиться к ним с большим уважением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Промаршировав вдоль всего строя, знаменная группа, развернувшись в одну шеренгу, остановилась напротив Второй экспедиции и, разом развернувшись лицом к плацу, замерла.

– Пара-а-ад!.. Смир-р-рна!

Над плацем разом будто обрубили звук, повисла мертвая тишина.

– К торжественному маршу!..

Из строя, чеканя шаг, вышли командиры групп. Три шага вперед, поворот налево, еще три шага. И остановка, удар каблуком о бетон пола.

– Покомандно!..

Весь строй стоит на месте, и только командиры групп, вместе, будто чувствуя друг друга, синхронно повернулись направо, оказавшись таким образом каждый во главе своего подразделения.

– На одного линейного дистанции!..

Серега со своего места не видел – но и без того знал, что происходит, уже разучивали на строевой подготовке. По этой команде восемь бойцов начинают движение с края плаца и, маршируя вдоль трибуны и строя экспедиции в одну шеренгу, проходят вперед. Через каждые двадцать шагов последний из них останавливается на месте и поворачивается лицом к плацу и спиной к трибуне. Это – линейные для обозначения линии прохождения подразделений и соблюдения дистанции.

– Управление прямо, остальные напра-во! Шагом… марш!

И снова грянул марш! И пошли, и пошли!.. Ровными рядами, четко, красиво, отмахивая руками, подбородки вверх... Проходя мимо строя экспедиции, каждая группа хором выкрикивала «и раз!» – и руки по швам, поворот головы направо, отдавая тем, кто уходил, воинское приветствие. Серега глядел во все глаза. Ух и красота!.. Четко, по-военному… Для обеспечения парада даже приказ вышел по войскам, запрет выхода в Джунгли. Теперь до девятого мая все будут в Доме – это и для парада нужно, и для выпускного экзамена, чтоб в это время никто в паутине не работал, а только выпускники. После уже, как второй парад отгремит, – тогда жизнь снова в колею войдет, снова пойдут обоймы на охоту. А пока – праздники…

Прошла мимо трибуны последняя группа. Тотчас же из строя экспедиции вышел старший офицер, прошел к трибуне и, кинув под козырек, обратился к Важняку. Владимир Иванович на воинское приветствие ответил, спустился, обменялся с офицером рукопожатием и, положив ему руку на плечо, что-то сказал.

– Прощаются, – прошипел в ухо Гриша. – Все, сейчас уходят.

Сергей и сам это видел. Старший кивнул, снова бросил ладонь к голове – и дал отмашку. И тотчас же строй экспедиции тронулся с места и, разворачиваясь в походный порядок, выделяя из основной своей массы разведку и передовой дозор, формируя ядро и тыловое прикрытие, начал медленно втягиваться в южные ворота Внешнего Периметра.

Где-то там, в общем строю, прихрамывая на одну ногу, уходил и Серегинотец.

Глава 6. БОЛЬШОЙ СОВЕТ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ночью обойма Совы не вернулась. Это мало что значило, группы опаздывали к заявленному сроку сплошь и рядом, иногда и на несколько дней – но в свете поступающей с внешних КПП информации о скапливающихся на горизонте контрóллерах это был нехороший сигнал. Настораживающий. Точно так же когда-то пропала без вести и обойма Марка Центуриона. Даже следов не нашли. Серега, заявившись с самого утра в Штаб в надежде поймать Важняка, буквально ощущал, как постепенно сгущается напряжение. Потеря обоймы – это серьезно. Настолько серьезно, что Глава может «Красную тревогу» по Дому объявить. А это значит – поисковые отряды в паутину, казарменное положение для бойцов ПСО, дополнительные смены по всем службам Дома. Хуже только «Боевая готовность». Но это уже когда прямая угроза, когда все силы брошены на отражение, когда бойцы ПБО живут и спят на боевых постах, а граждане Дома, возрастом от тринадцати годковдо пятидесяти включительно, получают оружие и занимают места согласно боевому расписанию. «Боевая готовность» значила войну.