Любовь авантюриста - Вирджиния Линн

– Нет, детка, – прорычал Джеймс ей на ухо, вновь заговорив на своем режущем слух наречии. – Слишком поздно. Теперь я уже не стану останавливаться.

Саммер хотелось протестовать против его самоуверенного убеждения, что он может делать с ней все, что угодно, но его губы накрыли ее рот слишком быстро, не давая ей возможности дышать, поглощая ее страх и заменяя его горячим, неистовым желанием.

Жадно целуя Саммер, Джеймс нервно прошелся по пуговицам в попытке освободиться от одежды. Потом он на некоторое мгновение исчез из виду, а когда вернулся и поставил колено на кровать рядом с Саммер, она поняла, что он был так же обнажен, как и она.

Саммер быстро отвела глаза, прежде чем любопытство и теплая волна, поднимающаяся из глубин ее тела, не заставили ее вновь посмотреть на мускулистую фигуру виконта.

Пламя камина освещало Джеймса, отбрасывая на его кожу золотистые блики и подчеркивая выступающие мускулы. Он был прекрасно сложен. Саммер прикрыла глаза и отвернулась, но любопытство – как мир чувство – побуждало ее вновь посмотреть на него. Мягкие темные завитки волос, покрывавшие грудь, спускались к животу и еще ниже. Джеймс был возбужден, и эта демонстрация мужской силы ужаснула Саммер.

Девушку пронизала дрожь. Вот он, этот момент, которого девственницы боятся и в то же время с нетерпением ждут. Саммер часто слышала рассказы о том, что случалось впоследствии с девушками, которые имели неосторожность зайти столь далеко, не будучи замужем. И хотя она понимала, что эти рассказы правдивы, какая-то часть ее отказывалась верить, что все так уж ужасно. Здравый смысл подсказывал ей, что, если бы интимные отношения между мужчиной и женщиной были настолько плохи, они бы имели место гораздо реже.

Когда Саммер перевела взгляд налицо виконта, она прочитала на нем удивление, смешанное с желанием.

– Тебе не нравится то, что ты увидела, детка? – прошептал Джеймс, опустившись на постель и скользнув телом по обнаженной коже девушки.

Саммер не смогла ответить. Она вообще не могла разговаривать. Ее горло сжалось от возникшего в груди неведомого ощущения, а сил хватило лишь на то, чтобы посмотреть в черные словно ночь глаза мужчины и кивнуть.

Джеймс улыбнулся. Его длинное стройное тело медленно и чувственно скользнуло по телу Саммер. Затем он легким нажатием раздвинул ее бедра и лег между ними. Быстро накрыв губы Саммер своими в поцелуе, Джеймс взял ее руки, которые она стыдливо скрестила на груди, и развел их в стороны.

– Нет, детка, – выдохнул он в полураскрытые губы девушки. – Не пытайся спрятать от меня такую красоту.

По телу Саммер пробежала дрожь, но она не знала, что ее вызвало – страх или желание. Она вообще не знала, чего хотела, и лишь ощущала тянущую боль там, где ее кожи нежно касался руками Джеймс.

Виконт провел кончиками пальцев по внутренней части бедер, ставших вдруг необычайно чувствительными, и поднялся по ним вверх к светлым завиткам волос, скрывавшим лоно Саммер. Осторожно раздвинув пальцами шелковистые волоски, он погладил самое сокровенное место на теле Саммер, и ласка эта была столь изысканной, что девушка дернулась в сторону, отстраняясь. Губы Джеймса погасили ее крик, а его ладонь совершала столь восхитительные движения, что Саммер казалось, будто жар окутывает ее со всех сторон. Напряжение в ее лоне излилось влагой, а мышцы сжались, и эти неведомые доселе ощущения смутили ее и привели в замешательство. Она подняла ресницы и заглянула в черные, прожигающие насквозь глаза напротив. Саммер дрожала, почти задыхаясь, ее тело горело, а сознание захлестнули противоречивые эмоции.

Джеймс поцеловал ее подбородок, а когда зарылся носом в шелковистую ложбинку под ее ухом, Саммер простонала:

– Все это так... так невероятно...

Возле ее уха раздался низкий смех, и она ощутила теплое дыхание Джеймса на влажных локонах, завивающихся вокруг ее шеи.

– Ты права, детка, – согласился виконт. – Я испытываю то же самое.

Саммер не покидало ощущение, что они говорят о разных вещах, но потом это потеряло для нее всякий смысл.

Скользнув ниже, Джеймс поцеловал ее соски, нежную упругую кожу вокруг них, а потом проложил влажную горячую тропу по изгибам ее ребер к плоскому животу. Саммер охнула, когда его язык прошелся вокруг ее пупка. Ее бедра приподнялись, а пальцы вцепились в волосы Джеймса.

– Хорошо, детка, – прошептал он. – Теперь пора положить конец нашему ожиданию.

Джеймс слегка приподнялся, упершись руками в матрас рядом с головой Саммер, и она успела заметить напряженное выражение его лица – ясные черные глаза, превратившиеся в узкую полоску губы и слегка сдвинутые брови.

Саммер подняла руки и обвила шею Джеймса, чтобы снова притянуть его к себе. И тут же его губы скользнули по ее щеке и нашли ее рот. Затем колени Джеймса осторожно развели бедра девушки в стороны, и он протиснулся туда, где они соединялись. Саммер ощутила его пульсирующую плоть – горячую, бархатистую и твердую одновременно. Она попыталась отодвинуться, увернуться от ее настойчивого, обжигающего нажима, но когда жжение сменилось резкой острой болью, не смогла сдержаться. Тело ее содрогнулось, а изо рта вырвался тихий крик.

Застыв, Джеймс поднял голову, посмотрел в лицо Саммер и нахмурился. Его мышцы были напряжены, а плоть пульсировала. Девушка не смела поднять на него глаз, не осознавая до конца, что произошло. Она ощущала лишь боль между ног и видела внезапно появившийся в глазах Джеймса блеск.

– Что это значит? Так ты не та, за кого себя выдавала?

Саммер поняла, что он имел в виду. Она закусила губу и прикрыла глаза. Все еще вздрагивая, она услышала, как Джеймс грубо выругался, а затем перекатился на бок.

Саммер чувствовала себя ужасно несчастной, сама не зная почему. Каким-то образом ее девственность оказалась чем-то постыдным, как если бы она уже ее лишилась.

Джеймс лежал рядом с ней лицом вниз. Его длинное, покрытое золотистым загаром тело было словно вдавлено в накрытый атласными простынями матрас, а мышцы нервно напряжены. Он лежал, уткнувшись головой в руки, сжатые в кулаки, и, казалось, пытался вернуть себе самообладание.

Прошло несколько минут, прежде чем из глубин матраса Саммер услышала приглушенное рычание:

– Что это еще за глупые игры?

Она не сразу нашлась что ответить. Все прекратилось слишком неожиданно, и девушка чувствовала себя покинутой, посрамленной, при этом все еще ощущая ноющую, причиняющую боль пустоту внутри.

Слегка запинаясь, она произнесла:

– Я вовсе не играю. Я думала, ты этого хочешь. Ведь мы так договаривались...

Джеймс приподнял голову и процедил сквозь зубы:

– И даже не удосужилась сообщить мне, что ты девственна. Ты сказала, что вы с Киннисоном были любовниками.