Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Игорь Синицин

Кириленко был большевик нового поколения. По молодости лет он не принимал участия в Октябрьском перевороте в 1917 году. Ему было тогда только одиннадцать лет. Но в принципах подхода к материальному благосостоянию он ничем не отличался от «старых» революционеров. Верхушка большевиков после Октябрьского переворота захватила в свое пользование все самое лучшее из наследства «проклятого царизма». Поселившись во дворцах и поместьях аристократии, на дачах купцов-миллионщиков и промышленников, женясь на дворянках, живя в буржуазном комфорте, коммунисты-ленинцы объявили: «Мир хижинам, война дворцам!» — и бросили в толпу еще один лозунг, который до сих пор вдохновляет российских мародеров, олигархов и их холуев чиновников, — «Грабь награбленное!». Так же поступили и демократы «разлива 91-го года», когда они взяли себе по примеру «старших товарищей» все самые жирные куски из собственности, которой пользовалась высшая советская номенклатура, — дачи, санатории, поликлиники, детские сады и т. п.

В окрестностях дачи на Дмитровском шоссе, которая восемьдесят лет служила «хижиной» членам политбюро Коммунистической партии, друзьям генсеков, на болотистых полях, во время войны нам, как и другим семьям сослуживцев моего отца, отвели участок в две сотки под картошку. Мы тогда старательно перекопали всю землю, посадили, как расписывалось в пособиях таким же огородникам поневоле, как мы, для экономии ценного продукта питания, не целые картофелины, а четвертинки с глазками или даже очистки. Затем ездили по выходным ее окучивать. К нашему удивлению, к концу августа все выросло, и мы уже чувствовали во рту вкус свежей вареной картошки. В военные времена даже семьи офицеров внешней разведки жили впроголодь.

Урожай, должно быть, судя по количеству оставшейся на делянке картофельной ботвы, был хорош. Но вместо нас чуть раньше его собрал кто-то другой, несмотря на то что огороды эти находились в охраняемой зоне дачи маршала Ворошилова. У нас в семье по этому поводу была выдвинута криминально-романтическая версия. Мы подумали, что, видимо, злоумышленник был настолько голоден сам или голодала его семья, что он без страха пошел за добычей на глазах ворошиловских стрелков. Но в реальности чужой урожай, и не только у нас, снял для себя, пользуясь полной безнаказанностью в военное время, кто-то из охранников маршальской дачи…

И вот спустя три десятилетия снова представилась возможность побывать на территории подмосковного имения бывшего луганского слесаря-большевика и «красного маршала» Ворошилова, познакомиться с ее нынешним жильцом — Андреем Павловичем Кириленко. В своем загородном обиталище он, как и все члены политбюро, жил всей семьей, с чадами и домочадцами, безвыездно летом и зимой. Московские квартиры этих деятелей оставались только местом их прописки. Поэтому, когда писатели и публицисты описывают жизнь Брежнева и Андропова в их квартирах на Кутузовском проспекте в доме номер 26, они ошибаются. На самом деле и Брежнев, и Андропов, и вся остальная верхушка ЦК и правительства круглый год проживала на свежем загородном воздухе, в экологически чистых районах Подмосковья, пила чистую артезианскую воду из индивидуальных скважин, питалась экологически чистыми продуктами, доставляемыми из двух-трех специальных овощеводческих и мясомолочных хозяйств, расположенных в экологически благоприятных районах ближнего Подмосковья. Вожди, оказывается, значительно раньше своих подданных оценили ту пользу, которую приносит человеку экология. И мы видели этих румяных и упитанных человеков, когда они стояли во время парадов и демонстраций на Мавзолее Ленина на Красной площади в Москве и особенно радостно приветствовали с него тех своих товарищей по партии, которые несли в колоннах демонстрантов их портреты.

А что касается продовольствия, которое они потребляли, то экологически чистые продукты шли на дачи и кремлевскую кухню, в три кремлевские «столовые лечебного питания» и спецбуфеты в зданиях Кремля, ЦК и МК КПСС в районе Старой площади, Совета министров и Госплана — в Охотном Ряду. В КГБ также имелся свой совхоз, в магазинчик которого в укромном дворе подле Лубянки по заказам верхушки чекистов поставлялись молочные продукты и цыплята за наличный расчет.

Пищу для кремлевских небожителей — членов политбюро, секретарей ЦК — привозили на завтрак, обед, полдник и ужин на дом, или на дачу, или к служебному кабинету в особых опломбированных термосах. Ее готовили на особой кухне, расположенной внутри Кремля. За качеством всех блюд здесь тщательно наблюдали санитарно-пищевые врачи. Все исходные продукты пропускали через сложнейшую рентгеновскую и радиометрическую аппаратуру, делали химические анализы. Дегустаторы отвечали не только за вкус еды, но и за то, чтобы в ней не было отравы.

Во время поездок и визитов Брежнева с ним вместе следовали его повара, поварята, тонны кремлевских продуктов и цистерны воды, к которой он привык. Вода при этом составляла очень важный компонент пищи. Всего санитарные врачи и диетологи насчитывают сто различных градаций чистейшей Н2О. Известно, что за английской королевой и другими главами государств возят по миру в серебряных цистернах именно ту спецификацию воды, к которой они привыкли. Также и каждому космонавту доставляли в те времена на орбиту именно ту воду, к которой тот привык. Иначе все системы организма будут работать со сбоями, особенно почки и желудок. А за больным, старческим организмом по имени Брежнев был особенно тщательный и заботливый уход.

Уж если я коснулся здесь бытового обслуживания членов политбюро и «номенклатуры», то сообщу еще несколько деталей, о которых существует превратное мнение у многих читателей.

Во-первых, к вопросу о социальном равенстве в Стране Советов: члены политбюро принадлежали к высшей категории граждан — так называемых охраняемых. На их питание 9-е управление КГБ выдавало по 400 рублей в месяц. На питание секретарей ЦК — по 250 рублей. Если эта сумма превышалась, то «объект», как их называли на своем специфическом языке охранники, должен был доплачивать из своего кармана. Сумма по тем ценам на продукты огромная, да и товар выдавался наилучшего качества и по себестоимости. Думаю, что никому из «объектов» доплачивать не приходилось, хотя вместе с ними питалась вся их семья.

Во-вторых, прочие «номенклатурщики» получали ежемесячно талонную книжку маленького формата, сброшюрованную из тридцати талонов. Каждый из листочков был поделен перфорацией пополам — на «обед» и «ужин». Всего по книжке выдавалось продукции — обедов и ужинов или продовольственных продуктов на сумму в 140 рублей. Условный день, таким образом, «стоил» около 4 рублей 70 копеек. Обед или ужин соответственно 2,35 рубля. В обычных городских или учрежденческих столовых можно было в те годы неплохо пообедать одному человеку за один рубль, включая компот, или минеральную воду, или пиво. А здесь, в «кремлевских столовых», «навынос» — в судки, за 2,35 рубля отпускали обед из четырех блюд, которого вполне хватало на семью из трех человек. «Старожилы» Грановки вспоминали, что при Сталине, когда для народа были поистине голодные времена, пайки номенклатурщиков были больше. На один талончик «обед» могла хорошо питаться целый день семья из пяти человек.