Как поджарить цыпочку - Нина Килхем

– Это было незабываемо. Но теперь я должен отпустить тебя. А это – в знак моей признательности.

Потому что, промучившись в тяжелейших раздумьях целую ночь, Дэниел понял, что он не только подлец и мерзавец, но еще и человек, который любит свою жену Человек, жизнь которого, как бы он на нее ни жаловался и какой бы незащищенной она ни казалась, была именно такой, как он и хотел. Он остался в Вашингтоне, чтобы жить с Джасмин. Он женился на ней, потому что ему нужна была именно она. Он любил ее такой, какая она есть. Он обидел ее. И теперь пришло время вернуть все на круги своя.

– Тебе, наверно, тяжело это слышать. Пожалуйста, постарайся не переживать, – сказал он.

– У-у, – опять сказала Тина.

Колено Дэниела задрожало, и он встал. Тина все еще смотрела на кольцо. У Дэниела не было опыта расставаний с любовницами, поэтому он не был уверен, что проделал все в соответствии с протоколом. К тому же ему хотелось выглядеть джентльменом. Ведь он знал, каким это будет для нее ударом. Поэтому решил купить что-нибудь яркое, блестящее, чтобы хоть немного этот удар смягчить. Но когда он пришел в ювелирный магазин, продавец сумел обработать его за десять минут, в результате чего он выложил двухмесячную зарплату. Дэниел взял коробочку и уже принялся было доставать кольцо, но Тина оттолкнула его пальцы, захлопнула крышку и вложила коробочку ему в руку.

– Почему?

– Мне надо было тебе раньше об этом сказать, – проговорила она. – Ты – не единственный мужчина, с которым я встречалась.

Она вынула из сумки точно такую же коробочку, открыла ее и показала лежащее внутри кольцо. С тремя бриллиантами, каждый из которых был вдвое больше его солитера. Тина осторожно наклонила коробочку, так, чтобы женщина за соседним столиком могла при желании разглядеть ее содержимое, потом щелкнула замочком и положила коробочку в сумку. Она встала, закинула сумку на плечо и протянула Дэниелу руку:

– Мне тоже очень нравились наши отношения, Дэниел. Я и сама собиралась объявить тебе о разрыве, но ты решил проблему за меня.

До Дэниела доходило медленно. Уголки его рта опустились, глаза смотрели непонимающе. Она попыталась пройти. Он преградил ей дорогу.

– Что ты сказала?

Тина отступила назад.

– Что ты был не единственным.

– Кто подарил тебе это кольцо?

– Тот, с кем я встречалась. Еще до тебя. Так что тебе я не изменяла. Разве что ему. На самом деле вас было даже и не двое. У девушки всегда должно быть несколько вариантов.

– Но я думал…

– Он покупает нам новый дом в Потомаке. Шесть спален, колониальный стиль. Мраморный холл, у каждого своя спальня. Завтра мы улетаем в Рио. Нам обязательно надо уехать. Он еще не получил развод.

– А как же мы с тобой? – наклонился к ней Дэниел. – Ты и я… как же… Я хочу сказать, – Дэниел растерял все слова. – Как же наши диетические обязательства?

– Ох, Дэниел, ты же сам всегда говорил – жизнь состоит не только из еды. Кроме того, ты – директор неудавшегося театра. С чего бы это вдруг я вышла за тебя замуж? У тебя ни денег, ни хлеба. И вообще, ты – из бывших. Ну, я сказала бы, что ты был из бывших, но на самом деле, детка, ты им никогда и не был. Ты меня не пропустишь? Мне надо идти.

– Но ты хотела научиться готовить. Для меня.

– Я просто проверяла на тебе, как действует ультиматум. Своего рода репетиция. Чтобы понять, как надо это сыграть. Нужно было отработать стратегию.

Острым локтем она отодвинула Дэниела в сторону и пошла к выходу. Он на ватных ногах поплелся следом.

– Тина.

Она обернулась. Солнце за окном светило во всю мощь. Его лучи ослепили Дэниела и сделали Тинины волосы похожими на сияющий всеми оттенками розового леденец. Дэниел проглотил слюну. Тина на секунду смягчилась. Она подошла к Дэниелу и поцеловала его в губы нежно и с сожалением. Она наслаждалась устроенным спектаклем.

– Прощай, Дэниел, – сказала она и вышла за дверь, унося с собой свой роскошный зад, большой бюст и диетические правила.

Дэниелу стало трудно дышать. Тело его онемело, зато в мозгу все завертелось от унижения. «Никогда не был». Кровь вскипела в жилах. Это бездарное существо называет ЕГО «не бывшим». ЕГО. Дэниел открыл коробку с кольцом. Ну что же, она себе цену знает. Дом в Потомаке с мраморным холлом. Он хрипло рассмеялся. Теперь ее фотографии появятся в журналах о жизни общества. Или на последних страницах «Regardie's»,[32] где богатые и пресыщенные жизнью кичатся перед камерой своими светскими приемами. Она долго не продержится. Начнет жрать пирожные из рафинированной муки, а про белки забудет, и через два года ее будет не узнать. Она вернется к нему, устав от жизни с богатым, но ни на что не способным мужем, станет молить Дэниела, цепляться за него руками и обещать ему все на свете. А он оторвет ее руки от своего тела и скажет: эй, ты что-то постарела. Может, не удается нормально сходить по большой нужде? Ха, ударил он рукой по фонарному столбу. Ха. Ха. Ха.

На самом деле, думал он по дороге домой, женщины в его жизни были совершенно невероятными. Дездемона, подумал он. Вот была женщина. Сильная, красивая, нравственная. И умерла в конце. Почти все герои в конце умирают. Дездемона. Долго ли она умирала? О чем думала? Вот что должна представлять себе актриса, играющая ее роль. О чем она думала, когда умерла?

Карим долго и напряженно размышляла о том, что видела несколько минут назад. Ее отец целовал другую женщину. Для Карим это было все равно что увидеть инопланетянина, выходящего из космического корабля в туфлях от Гуччи, и ее мозг старался постигнуть увиденную картину. Ее отец целовал другую женщину.

Карим загородилась открытым меню. Она пришла сюда после пережитого потрясения – мать Роджера сломала ее сексуальную жизнь. Вопль этой тетки все еще стоял у нее в ушах. Почему, ну почему она решила потерять невинность именно с сыном лучшей маминой подруги? С тем же успехом можно было показать все это живьем по телевизору. Все знают, какая сплетница эта старая кошелка. И Роджер, черт бы побрал его со всем его металлом, тоже хорош – спрятался под одеялом, и Карим, голая, металась по всей комнате, собирая свои шмотки. Она никогда больше ке будет с ним разговаривать. В конце концов, Лиза, может, и права. Может, и не стоит так уж торопиться потерять невинность.

Карим посмотрела в зал поверх меню, но отец и эта женщина уже расстались. Женщина медленно уходила по улице, а отец смотрел ей вслед. Потом он обернулся и посмотрел на окна кафе. Карим пригнулась, и ее низкокалорийный кекс шлепнулся ей на макушку. Она затаилась. Потом опять выглянула. Сухие крошки засыпали всю голову, а отца к след простыл.

Конечно, почему бы ему не целовать другую женщину? Мать ни на что другое и рассчитывать не могла. Ходит по дому, как боров. Она понимала, что это жестоко, но матери все-таки надо смотреть в глаза реальности. Волк у дверей. Поросенку надо укрепить фасад. И сесть на диету. Вот и все, что требуется. Ну и чуть-чуть макияжа. Они вместе пойдут в магазин и купят что-нибудь сливового или темно-красного оттенка. Ей очень пойдет.

Карим отхлебнула двойного капуччино и опять подумала про ту женщину. Она всегда знала о существовании любовниц, но живьем их никогда не видела. Честно говоря, большого впечатления она на нее не произвела: украшения из поддельного золота, начес и костюм от «Хит» или «Мисс».[33]

Нет, отцу придется с этим завязать. Карим совершенно не хочет становиться статистической единицей. И ребенком из неполной семьи тоже не будет. Ей надо думать о будущем. И сейчас в ее жизни очень ответственный период. Подростковый. Так что не вовремя он это затеял. Ей надо поступать в колледж. А отцу надо за него платить. Он не может транжирить деньги на потаскух. Нет. Ему надо себя сдерживать. И ей еще надо невинность, черт бы ее побрал, потерять. Она должна выйти замуж. Сделать карьеру, завести детей. И она не намерена в Рождество таскать детей из одного дома в другой: от матери – к нему и его новой жене. Это надо прекратить. Причем немедленно. Кто-то должен это сделать.

Глава 14

У Джасмин было два варианта. Потребовать немедленного развода или простить и забыть. Не будучи готовой ни к одному из них, Джасмин нашла свой собственный, более оригинальный способ ответить на распутство Дэниела. Создание хорошего рецепта требует умения и тщательной подготовки. Именно так и отнеслась к поставленной задаче Джасмин. В награду она, как и за удачный рецепт, получит бурное, но краткое проявление восторга. А вкус, который останется после представления, будет зависеть от ее артистических способностей.

Джасмин побежала наверх. Надо было приготовиться. Раздевшись, она улыбнулась своему отражению в зеркале. Тело выглядело очень аппетитным, гора плоти дразнила аппетит. Было так приятно готовить себя для изголодавшегося и, она знала совершенно точно, так желавшего ее мужчины. Все, что нужно, – это горячий душ, черное кружевное платье и раскованность. Потому что половина того, что он хотел, было здесь – она постучала себя по лбу. Услышав звонок, она подумала о духах. Чуть мазнула трюфельным маслом за ушами и, запыхавшись, понеслась к двери.