Вечеринка с продолжением - Алена Смирнова

Еще полковник подумал, что и Борис, и Сергей станут отличными сыщиками, когда научатся мыслить… не слишком масштабно. Балков замкнул дело на фирме Игоря Малеева, Юрьев — на институте, и оба обрекли себя бегать по выбранному кругу, высунув языки, пока не свалятся от переутомления. Однако соображают хорошо: подметили цейтнот преступников, их поразительное равнодушие к савельевским деньгам и отчаянную боязнь за свою шкуру заказчика. И выводы сделали в общем-то правильные, но практике задержания мало дающие, являющиеся всего лишь удобрением почвы, из которой неукротимо прет пессимизм.

Елки-палки, что еще надо было натворить догине Кэролайн Маркизовне, чтобы привлечь к себе внимание расследователей? Она загрызла людей, но это преступление никто не удостоил внимания. Кроме утопающего в трясине скучных мелочей циника Измайлова. Эксперт Василий мог бы не маяться, выясняя время принятия последней дозы наркотика киллерами, потому что полковник его знал: перед убийством коммерсанта. Все в деле было так просто, но простота далась полковнику трудно. А его ребятам легко дались лишние трудности. Вот оно, преимущество полковничьего возраста и опыта, сомнительное преимущество.

Итак, собака. Где она была, когда разоряли квартиру хозяев? Заперта в дальней комнате? Разве разумный, ценящий свое добро человек, каким, судя по рассказам, была Галя, способен на такую глупость? Но даже если и способен, комната Кэри тоже была обыскана. Пусть убийцы каким-то чудом справились с догиней у Савельевой. Тогда почему им не удалось повторить этот номер у Эльзы? Не предполагали, что она забрала Кэри? Похоже, гибель Гали означала прекращение поступления информации об участниках злополучной вечеринки. И тем не менее… Собака отсутствовала в квартире, когда там орудовали киллеры. Зато кто-то, не позволивший им наложить лапы на деньги и драгоценности, присутствовал, надзирал, руководил. Дом в поисках свидетелей расправы с коммерсантом прочесывала милиция. Получается, собаку мог увести некто ей отлично знакомый, принимаемый Галей и рядом живущий. Насколько рядом? А на той же лестничной площадке. Когда выяснилось, что Галя была любовницей Иванцова, Измайлов не удивился. Он уже заприметил на стене профессорской спальни светлый квадрат того же размера, что и фотопортрет Гали на стене савельевской гостиной. Но человек мог снять фотографию после убийства девушки от греха подальше. А вот вычистить прилипчивую черную собачью шерсть с дивана и кресел не мог. Полковник, помнится, недоумевал, что налипло на его влажноватую от пота рубашку. А Борис решил, что Измайлов — самодур, и послал его к Иванцову из вредности. И принес на штанах подтверждение версии полковника.

Только Иванцов мог пораньше утром зайти к любовнице и выпытать подробности пирушки. Только ему удалось бы за несколько часов добраться до личных дел студентов и выписать адреса, не вызвав подозрения секретарши или кого там еще. Он же, знающий киллеров по институту, не побрезговал бы запрячь их, сидящих на мели, в кошмарную повозку смерти, посулив наркотик, до отвала наркотика, и сразу, но не деньги, иначе все кончилось бы убийством Савельевой.

И вновь Балков с Юрьевым не ошиблись: профессор заказал коммерсанта с целью грабежа. Его убирали не как безнадежного должника, а как свидетеля… Курьерский поезд? Вадик Иванцову, тот следующему? Цепь, связующая и одновременно разделяющая начало и конец, крупные, клейменные государственным знаком пробы кольца застежки. И эти меченые кольца в курсе того, что сомкнуться напрямую они могут в суде при помощи милиции, поэтому в преступных делах всячески отдаляются друг от друга мелкими одинаковыми звеньями. Только длинными такие цепи не бывают — опасно, хлопотно. Тогда именно Иванцов может вывести их на истинного хозяина. Иванцов, ненавидящий свою бедность, польстился на деньги, большие деньги, возможно, чтобы выбраться за границу и спокойно искать работу. Иванцов презирал студентов, пунктик себе создал из их неблагодарности великому учителю, их нерадивости и бездарности. Иванцов, не поставленный Галей в известность о готовящемся молодежном празднике, опрометчиво велел Вадику приехать в свой двор. Не доверял киллерам? Правильно, не профессионалы, ширнувшиеся любители. Решил контролировать их чуть ли не из собственного окна? Ведь, совершив убийство, они могли отогнать «девятку» с трупом куда угодно, должны были отогнать. Неугомонные студенты помешали. Ладно, это все домыслы. Но теперь, оставшись без вожделенного куша, профессор обязан попытаться выкрутиться, чтобы побыть живым.

Полковник Измайлов выскочил к своей машине и тряхнул задремавшего водителя так, что тот пригрозил взять больничный. В два часа ночи полковник обнаружил осоловело держащихся за скамейку побелевшими пальцами Балкова и Юрьева.

— Быстро по кроватям. В семь утра смените меня здесь.

— Зачем? — зевнул Борис.

— Тебе, бедолаге, сейчас все равно, — отрезал Измайлов. Он изъял у ребят полупустые пачки сигарет: — Курить — здоровью вредить.

Потом устроился поудобнее и густо задымил.

Примерно в это же время сон покинул Игоря Малеева и, словно сытая кошка, отказался возвращаться, несмотря на жалобные призывы. Парень поворочался с боку на бок, потом встал и выудил из-под кровати два пакета «Пэди-гри». Разорвал верхний край, поглубже погрузил вспотевшую кисть в пахучие комочки, вытащил пачку долларов. Еще стряхивая с денег твердые крошки, Игорь ощутил какое-то скребущее беспокойство. Он рванул резинку, догадываясь, что держит в руках «куклу» собственного изготовления. Боясь верить себе, Игорь вытрясал на одеяло корм, хватал бумажки и убеждался, что от волнения в спешке перепутал подушки. Ему казалось, что он умирает: ноги отяжелели и перестали сгибаться в коленях, пальцы затряслись, дыхание перехватило, и на грудину будто уселся кто-то неподъемный и горячий. Полчаса Игорь приходил в себя, потом обреченно выволокся на улицу и поехал, не разбирая дороги, которая, однако, привела его к дому Эльзы.

Профессор Иванцов в эту ночь не ложился. Жалость к себе, как ни странно, вызвала в нем едва переносимую тоску по Гале.

— Милая, родная, я не виноват, — горячечно шептал он. — Я велел вернуть «дипломат» любым способом, но о том, который они использовали, просто не догадывался. Подонки, звери, ублюдки. Они не сказали мне, что задушили тебя, нет. Поклялись, будто выкрали ключи в транспорте, и скоро ты вернешься домой. Что мне теперь делать? Я один, совершенно один, нищий и приговоренный.

Жаль, что Галка Савельева с того света не могла ему как следует ответить: живая она за метким словцом в карман не лезла.

В общем-то, полковник Измайлов, который сейчас не сводил глаз с подъезда Иванцова, был в своих рассуждениях поразительно близок к истине. Профессор, подобно Вадику, полюбопытствовал содержимым кейса, тоже польстился на валюту и тоже начал готовиться. Курьеров не предупреждали о том, что они не должны общаться друг с другом. Каждый стремился поскорее разбежаться в разные стороны, поэтому и не произносил ни единого лишнего слова. Но однажды профессор спросил, как позвонить Вадику в случае чего. Иванцов был старше, импозантнее, барственней, и Вадик, считая его выше себя рангом в неведомой организации, которую оба обслуживали, доверчиво дал домашний и рабочий номера.

И тут что-то сбилось в высших сферах. Вадику о начале трудовой вахты сообщили по телефону один раз. Иванцову звонили дважды. Абонент Вадика командовал: кейс можно забрать; а второй неизвестный через пять минут давал по телефону указания, куда забранное доставить. Система оплаты была оговорена раз и навсегда. После операции Иванцов должен был спуститься ровно в восемь вечера к своему почтовому ящику и изъять конверт с вознаграждением для себя и для Вадика на следующий раз. Поначалу Иванцов насмехался над системой аванса, но вскоре понял разницу между «отправиться заработать» и «отправиться отработать». Итак, Иванцов получил добро на контакт с Вадиком первым звонком. Второго ждать не пришлось. Ибо в последнем пакете с «зарплатой» он нашел напечатанную на машинке записку, приказывающую подержать кейс у себя три дня и лишь потом передать в условленном месте. В отличие от коммерческого директора профессору было наплевать на замок кейса, его волновало время. И вот повезло: целых трое суток на маневры с исчезновением из города. Он встретился с Вадиком, но кейс не взял, велел кататься до темноты и приехать во двор, разумеется, не уточнив, что в свой. Легко представить себе, как завибрировали нервные окончания парня, совершившего вместе с Игорем Малеевым подмену. Но он решил подчиниться новым правилам игры. Иванцов звонил ему каждые полчаса и убеждался, что ни на работе, ни дома Вадика нет. Значит, колесит, как приказано. Двое его бывших студентов, безнадежные наркоманы, давно были наготове. Платой за их усердие должно было стать восстановление в институте. Им надлежало ограбить Вадика, но, опять же, не убивать, не убивать, не убивать! Договорились, что один из них будет отвлекать жертву нападения, если понадобится, а второй сразу же принесет чемоданчик с якобы украденными у профессора научными статьями. И получат деньги, между прочим, предназначавшиеся Вадику.