Предсказание - Юлия Андреева

Значит, старая чаша? Древняя? – Сергей встряхнул Ладу за плечи, отрывая ее от любимого.

– Полно тебе, оставь ее! – Шлиман схватил Сергея за руки и оттащил в сторону. – Она-то здесь при чем? Ей дали, она выпила. Какие претензии?

К ней никаких, но вот к тебе, к Агасферу, вообще ко всей этой вашей веселой компании! – Сергей вырвался, и со всей силы съездил приятеля по щеке. – Ты мог бы мне и сказать, что у Агасфера хранится Святой Грааль! Или вы считали, что я похищу его у вас? Или?..

– Какой еще Грааль? В чем тут вообще дело? – Ольга переводила взгляд со Шлимана на своего прежде тихого и спокойного, а теперь точно сорвавшегося с цепи заместителя.

– А вот такой, после которого твоя сестренка будет жить-поживать, да добра наживать, детей своих переживет, внуков. Ты, я сдохнем, – а она будет молодой и прекрасной. Вот какой!

Рядом с Ольгой тихо и веско вырос Чудовище. Оценив ситуацию, он сгреб тощего Сергея и, как куклу, дотащил его до кухни и, бросив в пустое кресло, встал рядом.

Ольга и Лада исподлобья смотрели друг на друга, Шлиман взял со стола свою чашку и, отхлебнув остывшего чаю, обвел присутствующих изучающим взглядом.

– Ты, – обратился он к Питеру, – знал?

– Тогда не знал, а потом догадался, – он подошел к Ладе и обнял ее за талию.

– А про то, что Грааль у Агасфера раньше слышал?

– То, что он в городе, чувствовал, а у кого – какое мне до этого дело? Что я вам рыцарь?

– Да уж не дай Бог, кто-нибудь из рыцарей прослышит… – Шлиман посмотрел на все еще кипящего возмущением Сергея. – Да, я знал, что Грааль в Питере, знал, что он у Агасфера. Но только ты тут родной, при чем? Бессмертие просто так не дается, – он встретился глазами с Ладой и покраснел. – То есть, не всем. Ты, например, избрал судьбу алхимика, при чем же здесь Святой Грааль? Расти философский камень, копайся в формулах, вызывай души давно умерших адептов, делай что-нибудь! Рыцари, которые сделались бессмертными через Грааль, оставались при нем служить, потому что не нуждались больше в его силе и защищали святыню от недостойных. Агасферу доверили Грааль, потому что он не мог им воспользоваться.

– Как же не мог?! Небось, всю семью свою мог опоить. Да что там, мы из кожи вон вылезаем, чтобы Питер спасти, а на самом деле нужно всего лишь дать ему выпить глоток воды из Грааля, и все! Не надо никакой мистерии, незачем огород городить! – Сергей не мог скрыть возмущения.

– Грааль понадобится нам во время мистерии, это правда, – Шлиман встал и прошелся по кухне. – Я, конечно, не все знаю, да и Агасфер тут не главный персонаж, но объективно, если бы он не дал испить из Грааля Ладе, она бы сейчас уже умерла и, может быть, без нее мистерия и не состоялась бы. Так что… – он развел руками.

– А остальные как же? – не унимался Сергей. – Выходит, Лада могла умереть, а если я, или скажем, Ольга завтра под машину угодим, то без нас у вас что-нибудь получится? Ольга ведь тоже Дан. Предсказание и ее касается.

Возникла неловкая пауза.

Шлиман пожал плечами.

– Хорошо, я тоже зато, чтобы посвященные дожили до мистерии.

Чудовище вытаращил глаза на Ольгу, Руфь испуганно мотала головой, точно пытаясь отделаться от страшного сна.

Да как же это, батюшка? – Чуть не плача она заглядывала в глаза Шлиману, без Агасфера-то, наверное, нельзя. Он же, сердечный, опосля всем башки поотвертит. И никакой суд его за это не осудит. То есть, осудит конечно, только с него это все как с гуся вода. А нам поотвертит.

– Как есть поотвертит, – потер в затылке Чудовище. – Но, раз Шлиман говорит… – он виновато покосился на Ольгу. – Дед завсегда приказывал: когда его дома нет, – вся власть Шлиману, он вечный и хранитель, значит, он знает. А нет, так пусть они друг с друга спрашивают, не для нашего это ума. Во как. Так что, мать, принеси Грааль.

– Правда, сестра, решайся – и вечно будем вместе! – подбадривала Ольгу Лада. – И Алешка будет всегда молодой, и…

Ольга посмотрела на, казалось, готовое расплакаться Чудовище.

– Мы одни, что ли, в бессмертие? А кто еще?

Руфь выскочила на минутку из кухни и тут же вернулась бледная и торжественная с черной чашей в руках. Все, как зачарованные, смотрели на Грааль.

– А чего наливать-то? – Лада не могла отвести взгляда от Грааля.

– А чего хочешь, хоть вот чая. Это же святыня… – Шлиман взял чашу у, казалось, готовой упасть в обморок Руфь. – Ну, кто тут первый в вечную жизнь? – он обвел присутствующих испытующим взглядом. – Только позволю себе заметить: с этого момента, считайте, что прежняя жизнь заканчивается, начинается новая, и обратно уже не отыграешь.

– А обратно никто и не просит, – Сергей потянулся к Граалю. – Столько ждал, столько всего еще успею сделать. Судьба алхимика: от воплощенья к воплощенью сначала вспоминаешь себя, потом свое призвание, цель, путь, науку, а там уже и времени нет. А так сразу и без отрыва, столетие за столетием, пока не добьюсь философского камня.

– А зачем он тебе тогда? – удивился Шлиман.

– Да как же – бессмертие… – Сергей дрожал, его лицо покрылось потом, глаза сверкали жадным пламенем.

– Так ты ведь уже будешь бессмертным.

– А как же тогда алхимия духа, переплавка смертной оболочки в бессмертную материю царей?

– Никак. Скажу больше, что оттого, как ты получишь бессмертие, зависит вся твоя последующая жизнь, – Шлиман налил в чашу остатки заварки, – вот Агасфер, например, вечный, а несчастный. Потому как его этим самым бессмертием прокляли. Случайное бессмертие, – тоже своего рода проклятье. И что ты будешь делать, – он посмотрел на Ольгу, заставив ее опустить взгляд, – когда все, кого ты знала, уйдут, а ты останешься?

– А ты? – Ольга дотронулась до плеча притихшего Чудовища. – Согласен?

– Нет, не могу я… – Чудовище смотрел на нее большими, все понимающими глазами с длинными коровьими ресницами. – Не по чину нам в бессмертие. Нельзя это, неправильно. Вот дед бессмертный, а как мается. Как прокляли, – с того часа, считай, все средство как помереть ищет.

– И я не хочу, – Алеша обнял мать за шею. – Стать бессмертным – это значит не вырасти. Что я, дурак что ли, всю жизнь быть ребенком и всем подчиняться?!

– Ну, тогда и мне не надо, – Ольга отмахнулась, словно отгоняя от себя соблазнительное видение черной чаши.

– Оля, но ты же, ведь диабет… – начала было Лада, но была остановлена убийственным взглядом.

– Это вы, поэты, работаете на вечность, а нам это без надобности, – она натужно рассмеялась. – Эту бы жизнь прожить, а там…

– А ты, Руфь? Неужели откажешься? – Шлиман протянул чашу старушке.

– Я… – Руфь порывисто поднесла ладони к морщинистому лицу. – Да если бы ты мне это лет сорок назад предложил, а то ведь вот чего придумали, чтобы старой да немощной вечной становиться. Нет уж, я, конечно, Агасфера уважаю и вас всех люблю, но и я покой, какой ни есть, иметь желаю. Мужу моему предложите, он все– таки историк, вот пусть и живет для истории.

– Нет, – отмахнулся старик обеими руками. – Нет. Нельзя это. Не хочу.

– Охране предлагать? – Шлиман посмотрел на Ольгу, та отрицательно помотала головой и закрыла глаза, не желая видеть, что произойдет с волшебной жидкостью. – Тогда зачем же я туда чаю налил? – Шлиман вздохнул и поднес чашу ко рту.

Она была пустая.

Глава 37

Наверное, ни в одном доме никогда не было такого веселья при обнаружении в кухне одного свободного места, как в тот день в доме Агасфера. Воскресшего, но по– прежнему невидимого спецназовца обнимали и целовали, забыв о Святом Граале и предстоящей мистерии.

К обеду позвонили от Агасфера. Сам странник, как всегда, был занят очередными сверхсрочными и сверхважными делами и не побеспокоился бы о друзьях и родственниках.

Грааль вернулся на свое место в кладовке около кухни, и постепенно все начали успокаиваться и обживаться в новых и постоянно меняющихся условиях квартиры вечного жителя.

Шлиман чувствовал себя здесь, как в родной стихии. С хозяином он был на дружеской ноге, если конечно, кто-то вообще мог с уверенностью похвастаться его дружбой или доверием. Руфь он знал с того дня, когда она совсем юной, неопытной девушкой впервые переступила порог дома своей будущей семьи. Тихая и услужливая, она сразу же завоевывала любовь всех, с кем ей доводилось встречаться.

А для семьи Агасфера она была просто божьим даром, так что иногда Шлиман задавался вопросом, отчего хозяин даже не пытается сохранить ее молодость и силы. О том, завидовала ли она его молодости и вечной жизни, Шлиман не знал, а она никогда не задавала вопросов.

Еще в самом начале, когда сын Агасфера женился на Руфь, хозяин привел в дом молодую любовницу, яркую оперную диву. Словно превозмогая себя, Руфь спросила, не собирается ли старик сохранить свою пассию вечно юной и прекрасной, и, нарвавшись на один из огненных взглядов великого посвященного, умолкла.

Впрочем, уже через год Агасфер расстался с дивой и больше никогда не говорил о ней. Хотя и помнил ее, как помнил всех, кто когда-либо оказывался у него на пути.