Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский

Игумен осенил Варфоломея крестным знамением, перекрестился сам и вышел из церкви вместе с монахами.

Душа Варфоломея ликовала и горела Божественным огнём. Он опустился на колени перед иконами и стал молиться:

— Господи! Возлюбил я обитель дома Твоего и место жилища славы Твоей. Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни. Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце моё и плоть моя восторгаются к Богу живому. И птица находит себе жильё, и ласточка гнездо себе, где положить птенцов своих, у алтарей Твоих, Господи сил, Царь мой и Бог мой. Блаженны живущие в доме Твоём; они непрестанно будут восхвалять Тебя. Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия.

Так Варфоломей продолжал молиться.

Выйдя из церкви, игумен и монахи сели к столу. Светило нежаркое солнце, вокруг стояла тишина. Игумен посмотрел на церковь и тихо молвил:

— Теперь душа Сергия пребывает в благодати, и далёк он от мира.

— Мир не знает и не может знать тех благодатных утешений, какие ниспосылаются от Бога трудникам его, — заметил один монах.

— Мир видит только жестокость и тесноту пути иноческого и, не желая расстаться со своим широким путём, отвращается подвига монашеского, называя его бесполезным, неразумным, даже преступным самоистязанием, — с обидой в голосе добавил другой.

В разговор вступил игумен:

— Не будем говорить миру о том, что ему неудобопонятно, слепому бесполезно рассказывать о красоте цветов. Но пусть бы мир внимательнее присмотрелся хотя только к плодам подвигов иноческих, и тогда бы он познал их великую силу в жизни нравственной и не стал бы называть их бесполезным упражнением.

— Отче, день был насыщенный, надо подкрепиться. Я пойду приготовлю трапезу, а там и отдохнуть надо, — сказал один из монахов и встал.

— Иди, иди, — напутствовал его игумен.

Через семь дней завершился обряд пострижения Варфоломея, наречённого именем Сергий. Пришло время расстаться ему со своим наставником. На восьмой день, ранним утром, когда солнце только вставало, игумен Митрофан и монахи собрались в обратный путь.

Отцу Митрофану не хотелось покидать это благодатное тихое место, далёкое от мирской суеты. Только долг игумена заставлял его вернуться в монастырь в Хотькове. Ещё раз взглянув на церковь и келью, отец Митрофан обратился к Сергию:

— Пора идти, сын мой.

Сергий, посмотрев в печальные глаза игумена, спросил его как старшего брата и отца Евангельского:

— Вот, отче, ты уже уходишь и опять оставляешь меня одиноким в этой безлюдной пустыне. Благодарю Бога, что не лишил меня милости жить в пустыне и безмолвствовать. Благослови же, отче, меня смиренного и помолись о моём уединении. Вразуми меня, как мне теперь жить в одиночестве, как Господу Богу молиться, как избегать вреда душевного? Ведь я ещё новоначальный инок и должен во всём просить совета у тебя. Вразуми меня, отче!

— Дивлюсь я, Сергий, твоему смиренномудрию, — ласково ответил игумен. — Меня ли, грешного, вопрошаешь о том, что сам не хуже меня знаешь. — Немного подумав, продолжал: — О честная глава! Ты приучил себя ко всякому подвигу, мне остаётся только пожелать тебе, чтоб Господь Сам вразумил тебя и привёл в совершенную меру возраста духовного. Я предаю тебя в руки Божии, будет Он тебе прибежище и сила. Бог поможет тебе устоять против козней вражеских и возведёт тебя на новые подвиги. — Игумен говорил мягко, не торопясь, делая паузы между словами. — Продолжай читать священные книги, чтобы извлечь оттуда добродетельную пользу и усовершенствовать ум изучением сокровенной мудрости. Господь любит тех, кто благоугождает Ему. Он сохранит и твоё вхождение отныне и вовеки.

— Благодарю тебя, отче, слова твои укрепят силы мои душевные, — ответил Сергий с поклоном.

— И ещё скажу тебе, — тон игумена изменился, теперь он говорил твёрдо, тоном наставника: — Видится мне, что на месте твоего пустынножительства распространит Господь обитель великую и именитую, из которой пронесётся слава имени Божьего далеко во все стороны.

Сергий с удивлением посмотрел на игумена и с обидой в голосе произнёс:

— Отче, у меня нет желания общаться с миром, для того я ушёл в глушь лесную, чтоб скрыться от него.

— Христос Спаситель говорит: не может укрыться град, стоящий наверху горы. На всё воля Божия, — игумен попытался успокоить Сергия, призывая его к покорности.

Прочитав краткую молитву, игумен Митрофан осенил крестным знамением склонённую голову Сергия.

— Благословляю тебя, сын мой, на подвиги во имя Господа нашего, — затем повернулся к монахам: — Пора, братья, путь дальний.

Сергий помог ему надеть почти пустую котомку, взяли свою ношу монахи, и все трое с посохами в руках пошли вниз по тропе. Оставшись один в своей излюбленной пустыне, Сергий долго стоял и смотрел им вслед.

Год 1344

Первые сподвижники. Василий Сухой.

«Наконец пришло время, — пишет иеромонах Никон, — когда Господу было благоугодно поставить сей благодатный светильник на свещник, чтобы он светил из своей пустыни всей Православной России, чтобы от его света зажгли свой свет и другие светильники и разнесли свет сей по лицу родной земли. Своим пустынным подвигом Сергий исполнил во всей широте первую половину великой заповеди Божией о любви: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим (Мф.: 22, 37); оставалось — и теперь Господь призывал его, исполнить в такой же полноте и вторую половину сей заповеди: возлюби ближнего твоего, как самого себя (ст. 39). Смиренно трудился он в пустыне для Господа; настало время столь же смиренно послужить и ближнему ради Господа. И смиренный послушник воли Божией не отрёкся возложить на себя тягу чужую, по слову Апостола: друг друга тяготы носите (Гал.: 6, 2), не о себе только каждый заботится, но каждый и о других (Фил.: 2, 4)».

Не может укрыться город, стоящий на верху горы. Не прошло и четырёх лет с тех пор, как Сергий поселился в глухом лесу, в Радонеже, в соседних селениях люди стали говорить об удивительном пустыннике. Говорили о его воздержании и трудолюбии, о его власти над дикими зверями и злыми духами. Были и такие поселяне, которые приходили к пустыннику ради душеполезной беседы или совета духовного и потом сказывали о его доброте и приветливости.

К тому времени Маковица заметно преобразилась. Упорным трудом отшельника поляна расширилась, по краям её лежали заготовленные брёвна. Ветки и кора были сложены за её пределами. Под навесом сушились пучки трав и рыба на зиму. Позже, в октябре Сергий по обыкновению начинал заготавливать и складывать сюда дрова. Пней на поляне почти не осталось, кроме трех, стоявших возле кельи, на которых в долгие летние вечера Сергий любил сидеть после тяжёлой дневной работы, читая священные книги перед вечерней молитвой.