Странствия Иеро - Стерлинг Ланье

«Болван! Надо было прятаться в стороне! Они же видели, как я лез на эту чертову дюну!»

Шепча проклятия, он двинулся прочь от берега, через заросли кустов и пальм. Позади раздавались треск и гудение огня.

Измученный, ослабевший и усталый, он шел медленно, увязая в песке и пытаясь в то же время разобраться в мыслях врагов. Но здесь он столкнулся с новой трудностью: их было слишком много! И все они старались защитить ментальными барьерами свои черные мыслишки, в то же время концентрируя сознание на нем. Разобраться в этой мешанине оказалось почти невозможно, даже с помощью новых каналов и частот.

Вдруг до него дошло четкое сообщение, перекрывшее все другие сигналы подобно горе, возвышающейся над холмами.

«Священник! Я полагаю, ты слышишь меня! Ты выкинул новые фокусы, священник, и я желаю разобраться с ними. Ты убил еще одного старшего брата и уничтожил нашего верного слугу, о чем мы уже знаем. Слушай меня, священник! Я, С'дана, мастер Темного братства и глава Голубого круга, клянусь прикончить тебя, убить самым страшным способом, какой имеется в моем распоряжении. Это будет нелегкая смерть, священник! И пусть я не узнаю покоя, пока не выполню свою клятву! Я ухожу, но мы еще встретимся!»

Иеро рухнул на землю в тени большой пальмы и уставился на залитую лунным светом стену кустарника. Он так устал, что дальнейшие физические усилия, пожалуй, убили бы его. Еще он испытывал огромное изумление, анализируя мысли врагов. Они действительно не собирались высаживаться на берег, и причина была только одна: они боялись! Боялись его, одинокого и израненного, боялись отчаянно! Лишь страх — скорее ужас! — заставил хорошо вооруженный отряд, включавший не меньше сотни людей и лемутов, прекратить погоню. Враги не представляли его возможностей, и их предводитель боялся попасть в засаду. Подумав об этом, священник слабо усмехнулся. Все, что он мог сейчас сделать, сводилось к защите собственного разума, но слуги Нечистого страшились его. Трепетали перед ним, считая сверхчеловеком, обладающим невиданной телепатической мощью!

Эта мысль его воодушевила. Тот небольшой запас сил, которым он еще обладал, нужно было тратить с разумной экономией, и потому Иеро, настроившись на низкие частоты, связался с Гормом. Медведь, должно быть, ждал этого; его ответ появился тотчас.

«Я на берегу, думаю — к западу от вас, — передал Иеро. — Ты должен найти меня, так как я не смог добраться до скалы и вашей стоянки. Я спрятался в зарослях кустарника в четверти мили от берега. Не пользуйся ментальной связью, ищи меня, полагаясь на свой нос и глаза. Враги близко, иди позади дюн и охраняй свои мысли! Повторяю, охраняй свои мысли!»

Он упал лицом в песок, и последние капли энергии покинули его тело. Он лежал в тени пальмы, сам подобный тени в лунном свете, не способный пошевелить даже пальцем. Десятилетний ребенок с камнем в руках мог бы убить его.

Иеро очнулся в темноте. Вода капала на его лицо, и он решил, что идет дождь. Затем горлышко фляги коснулось его губ; кажется, он уже не валялся под пальмой, а сидел, прислонившись к чему-то мягкому и чудесно пахнувшему. Его голова лежала на груди Лучар, а в нескольких шагах маячили, будто подмигивая сквозь туман, лукавые черные глазки молодого медведя. Горм наклонил лобастую башку и слегка пофыркивал, разглядывая своего друга. Неподалеку темной глыбой на фоне звездных небес высилась огромная фигура лорса.

С усилием, преодолевая слабость, священник протянул руку к фляжке и выдернул ее из пальцев Лучар. Пискнув от возбуждения и радости, она затараторила:

— Все хорошо, пер Иеро, с тобой все в порядке, мы искали тебя весь день и обнаружили лишь несколько минут назад, это он, Горм, нашел тебя по запаху, отдай флягу, я сама, тебе нужен покой, я хочу умыть твое лицо, я…

Свободной ладонью Иеро прикрыл ей рот и жадно приник к горлышку. Напившись, он положил флягу на землю и освободил ее губы.

— Я голоден, — сказал он хрипло. — Пока я ем, буду рассказывать. Но сначала ответьте: вы видели наших врагов? На море, в небе или здесь, на берегу?

Девушка вскочила, подбежала к сумкам, притороченным к седлу лорса, и тут же вернулась с пищей. Теперь она попробовала — правда, без особого успеха — говорить безразличным тоном:

— Как ты себя чувствуешь, пер Иеро? Мы прятались тремя милями восточнее по побережью. Если бы ты поплыл дальше, то легко нашел бы наш залив. Ты плохо выглядишь, и от тебя так странно пахнет… — С этими словами она вложила ему в руки кусок рыбы и сухарь.

Откусывая небольшие кусочки от того и другого, он кратко поведал ей, что случилось с ним в плену, затем повторил эту историю Горму, вступив с ним в ментальную связь — несколько утомительная для него, но необходимая процедура. Телепатический рассказ занял лишь минуту или две, столь быстрой была мысленная речь. Медведь выслушал Иеро, мотнул тяжелой головой и отправился в темноту — обследовать окрестности.

Священнику захотелось сладкого, и он закончил свою трапезу куском пеммикана. Затем встал, потянулся и глубоко вздохнул.

— Ты не представляешь, девочка, как хорошо на воле после подземной темницы, — сказал он, подставляя лицо прохладному ночному ветру. — Манун — это ужас… ужас и гибель! Там даже воздух пропах смертью. Представь, на этом острове ничего не растет… ровным счетом ничего — ни травы, ни кусты, ни кактусы…

Девушка вздрогнула, и Иеро внимательно посмотрел на нее. Она выглядела очаровательно — тонкая, изящная, с темными кудрями, на которых играли блики лунного света. Что-то в его глазах заставило ее поднести руку к голове и нервно пригладить волосы.

— Знаешь, я скучал по тебе, малышка, — произнес он и прилег на землю, облокотившись на руку.

Лучар отвернулась от него; казалось, она внимательно изучает залитые лунным светом дюны.

— Вот как… — заметила она дрогнувшим голосом. — Это хорошо, пер Иеро, потому что мы тоже скучали без тебя.

— Я говорю, что скучал по тебе, — повторил Иеро. — И я много думал… Удивительно, я больше думал про тебя, чем о собственных грустных делах.

Лучар повернулась, и он увидел блеск ее темных глаз. Несколько мгновений длилось молчание, затем она заговорила:

— Иеро, я вовсе не сбежавшая от злого хозяина девушка-рабыня.

— Ну что ж, — сказал он с досадой, — я догадывался об этом. И будь я проклят, если это обстоятельство меня хоть немного волнует, даже если оно кажется очень важным тебе. Девушка, которую я полюблю, всегда будет мне дорога, что бы с ней ни случалось в жизни раньше. И мне не важно, кем и чем ты была в своей варварской стране!

— О! — воскликнула она сквозь слезы. — Ты ужасный человек, пер Иеро! Что ты подумал обо мне! Я собиралась сказать тебе что-то важное, но ты даже не хочешь меня выслушать! Можешь отправляться обратно на свой остров Смерти или куда угодно! Ты сам полумертвый и выглядишь, как выкопанный из земли труп, и пахнешь так же! — Разгневанная, она вскочила на ноги и умчалась в темноту, покинув рассерженного священника.

Но его раздражение скоро прошло.

Он уныло почесал в затылке, с удивлением подумав: «Почему я так разозлился? Пожалуй, я вел себя не самым лучшим образов!»

«Что нового?» — спросил он у Горма, который вдруг появился из темноты и лизнул его грязное, заросшее колючей щетиной лицо.

«Никакого движения вокруг, — пришел немедленно ответ. — Я ничего не почувствовал, кроме запаха мелких ночных животных. Враги ушли — вероятно, на свой остров».

«Жди здесь и наблюдай, — передал священник. — Я пойду к воде, мне надо умыться».

Он медленно поднялся на дюну. Внутреннее море было пустынным; лунный свет серебрил его воды, тихие и спокойные в эту ночь. Мысли Иеро бродили далеко от этого прекрасного зрелища; он искал следы врага, забросив ментальный щуп вверх и вниз по побережью. Но здесь не было никого, кроме зверей и птиц.

Затем он собрал в тугой комок свою новую силу и бросил ее вдаль, над многомильным пространством воды — туда, где находился остров Смерти. Он попытался обнаружить умыслы врага, направленные против него, но ментальные потоки человеческих разумов словно иссякли.

Удивленный, Иеро повторил поиск, но безуспешно. Там, в далекой крепости, Нечистый огородил ментальным барьером свои владения; и хотя недавний пленник Мануна ощущал нечто, витающее над островом, понять он не смог ничего. Он находился в положении человека, который старается разглядеть через мутное стекло внутренность аквариума. Он чувствовал какое-то движение за барьером, но что это такое, оставалось тайной.

«Быстро сделано! И ловко!» — с неохотой признал Иеро, спускаясь с песчаного холма на пляж и сбрасывая одежду.

Позади он слышал фырканье Клоца, который последовал за ним на берег. Большой лорс не хотел снова потерять хозяина и решил, по-видимому, охранять его постоянно и неусыпно.