Дилетантские детективы с животными - Татьяна Мефодьевна Постникова

мы встретились в дворовой песочнице. Было нам тогда годика по три. У Стаски был такой потрясающий ярко-голубой комбинезончик, удивительно подходивший к голубым глазам и светлым кудряшкам. Где уж тут устоять перед такой красотой ненаглядной!

Потом был Паша Кораблёв, который лучше всех умел ездить на трёхколёсном велосипеде, и Женя Артюхов – обладатель красивого воздушного змея, а в школе, конечно же, Гриша Гольдман, которого нам всем ставили в пример в первом и втором классе. А потом моим сердцем завладел Костя Рыков, потому что у него была замечательная восточно-европейская овчарка, а за ним – «настоящий негр», Том Бухленко, а следом – победитель химической олимпиады Олег Сидоров и Незнакомый Мальчик, встреченный в театре, и так далее.

Каждый раз, когда я влюблялась, сердце ухало куда-то в желудок, и я, обмирая от счастья, начинала придумывать «красивую жизнь» с очередным избранником. Конечно, в этой «красивой жизни» были разнообразные приключения, пираты, перестрелки и быстроногие кони, уносящие нас к счастью.

По мере моего взросления «красивая жизнь» видоизменялась. Теперь мне виделось, что мой избранник становится ужасно знаменитым актёром, или спортсменом, или учёным. И вот он спускается со сцены, или с трапа самолёта, или ещё откуда-нибудь. А кругом поклонники, цветы, аплодисменты, визжащие фанатки, а ОН, не обращая ни на кого внимания, подходит ко мне и…

А когда я встретила Тимура, всё было совершенно по-другому. Мне совершенно не захотелось придумывать «красивую жизнь» с пиратами или фанатками. Мне просто хотелось быть рядом с ним, слышать его голос, смотреть в его восхитительные синие глаза в густых зарослях роскошных ресниц, и вообще ни о чём не думать.

Мы познакомились в аэропорту Шереметьево, когда я отправлялась на первые студенческие зимние каникулы в Барселону. Мы летели в одном самолёте, и с момента приземления в аэропорту Эль Прат старались ни на минуту не расставаться. В первый год нашего общения я была так счастлива, что просто не находила слов для описания своего состояния.

Но постепенно моё чувство к Тимуру стало как-то затухать. Я вдруг поняла, что мне становится скучно с ним. Это было ужасно. Честно говоря, я надеялась, что мне удастся встретить такую любовь, какой пронизана жизнь моих родителей. Вы не поверите, но прожив четверть века в браке, они не растеряли взаимной нежности, не стали друг для друга неинтересны. Да что там: они даже молчать умудряются в унисон!

Мне же приходилось заполнять часы, проведённые наедине с Тимуром бессмысленной трескотнёй, потому, что иначе общение с ним становилось совсем невыносимым. Чем дольше мы общались, тем больше Тимур напоминал мне постер из модного журнала. Сначала ахнешь от восторга, а потом начинаешь понимать, что он такой же, как был вчера и позавчера, и завтра и послезавтра тоже не следует ждать перемен.

Самое неприятное, что по мере моего охлаждения, Тимур всё больше привязывался ко мне, и всё настойчивее звал меня замуж. Он даже настоял на нашем обручении в декабре прошлого года. Мне было его ужасно жалко, но общаться с ним становилось всё неприятнее.

Окончательно разорвать наши отношения я решила после совместной поездки в Китай, которую презентовали нам мои родители на зимние каникулы. Китай – страна необыкновенная и ни на что, доселе виденное мной, непохожая. Я готова была носиться в поисках новых впечатлений чуть не круглыми сутками, а Тимур предпочитал оставаться в гостиничном номере, развлекаясь компьютерными играми, или напиваться в баре.

Я ещё там, в Китае поняла, что мы разные, и нам надо расстаться. Но всё оттягивала этот момент, потому, что просто духа не хватало для решительного объяснения.

Окончательное решение я приняла незадолго до нападения на меня.

***

На следующий день я сказала маме, что хотела бы увидеться со следователем. Мама, разумеется, сразу переполошилась. Ей почему-то показалось, что это может повредить моему здоровью.

– Мама, ну он же не будет бить меня по моей больной голове. А простая беседа мне точно не повредит. Мне даже легче станет, а то я всё думаю, думаю. Уже невесть до чего додумалась.

Но мама, прежде чем согласиться со мной, побежала советоваться с Александром Петровичем.

Всё-таки мамы как-то странно устроены. Ни у кого язык бы не повернулся назвать мою маму слабой женщиной или трусихой. В молодости она была отчаянной альпинисткой, позже увлеклась дайвингом, и однажды даже вступила в схватку с акулой, чтобы спасти свою подругу. Она лихо водит машину, прыгает с парашютной вышки, как-то раз, на моих глазах в одиночку разогнала компанию подвыпивших юнцов, приставших к нам с подружкой. И при этом боится, что разговор со следователем может оказаться опасным для моего драгоценного здоровья! Вот как это объяснить?

Вениамин Михайлович пришёл на следующий день, и прямо от порога осыпал меня комплиментами.

– Люда, вы замечательно выглядите. Когда я видел вас шесть дней назад, то даже и предположить не мог, что вы окажетесь таким молодцом.

– Спасибо, Вениамин Михайлович. Мне кажется, я вспомнила всё, или почти всё, но должна вас огорчить: я не видела, кто меня ударил. Возможно, он подошёл сзади.

– Совершенно верно. Наши криминалисты это установили по следам. Но вы всё же, хотели мне что-то рассказать.

– Я расскажу всё, но мне не хотелось бы, чтобы вы арестовали человека только на основании моих слов. Преступника-то я не видела, а всё остальное могло просто совпасть. Ведь бывают же в жизни трагические совпадения!

– Разумеется. Более того, я вам скажу, что только ваши слова для суда вообще ничего не значат. Любой адвокат нас просто в пух и прах разобьёт. Слова, они и есть только слова. Тем более, слова человека, перенесшего ЧМТ. Мы будем обвинять человека на основании доказательных улик, а ваши слова лишь помогут нам определить направление, в котором эти самые улики надо искать. Так, что рассказывайте, не бойтесь.

– Прежде всего, я хотела понять, почему у меня так избирательно отказала память. Доктор сказал, что такое бывает у людей, подвергшихся изнасилованию. Как бы хочется забыть о страшном.

– Совершенно верно.

– Но у меня была какая-то другая причина.

– И что за причина?

– Я подумала, а что если это чувство вины.

– Чьей вины?

– Моей. Понимаете, я более двух лет встречалась с парнем. Мы любили друг друга, но потом…

– Я весь внимание.

– Тимур очень хотел, чтобы мы поженились. А я… Я порвала с ним. Незадолго до того, как меня ударили по голове.

– Значит, отвергнутого жениха зовут Тимур…

– Тимур Аркадьевич Хвалевский.

– И вы полагаете, что он мог быть причастен к нападению на вас?

– Я повторяю, я