Департамент «X». Нано-убийцы - Сергей Самаров

– Ну, Владимир Алексеевич, ты готов?

В данном контексте «ты» относилось, понятно, ко всей группе, а не лично к Кирпичникову. И потому полковник ответил за всех:

– Группа готова, товарищ генерал. Сомнения вызывает только майор Старогоров. Ему сегодня вживили микрочип. Я еще ничего не могу сказать о его функциональном состоянии. Сам он, кажется, рвется в бой, но я с удовольствием оставил бы его на базе. Если это возможно. Не по состоянию здоровья, а по понятным вам причинам.

– В принципе и это возможно, – вяло сказал генерал. – Но это будет выглядеть откровенным саботажем испытаний. И скорее всего, именно таким образом и будет рассматриваться. Департамент «Y» и так имеет некоторые неприятности с испытаниями. Они вживили микрочипы некоторым сотрудникам Департамента «Z», и это закончилось плачевно. Одного на днях застрелили люди из федеральной службы охраны... Не просто так застрелили, а наказали за излишнее любопытство. И это достаточно крупная неприятность. ФСО возбудило против Департамента «Z» серьезное дело, уголовное и политическое одновременно, и разбираться в этом предстоит двум первым лицам государства. Понимаешь, на какой уровень вышли некоторые общие проблемы? «Зет» сейчас вообще сильно прижали, хотя они работают больше в политической, нежели в боевой плоскости, и есть основания думать, что прижмут еще более основательно, вплоть до расформирования. Ходят такие разговоры. По крайней мере, намеки звучат откровенные. Для Департамента «Y» это сильный удар: теряется возможность продолжения работы сразу по нескольким направлениям. Там, во-первых, сами сотрудники «Зет», во-вторых, люди, которым «Зет» вживил микрочипы. Они тоже потеряны.

Теперь вся надежда на нашу оперативную группу и ее успешную деятельность. Но твои люди имеют только браслеты и отказались от гипноза, то есть согласились на отслеживание, но отвергли управление по командам. Если в такой обстановке убрать из группы Старогорова, который гипноз прошел, то у тебя остаются бойцы только с браслетами, а это, как говорит профессор Огурцов, лишь частичные испытания, потому что разница в управлении людьми слишком велика. В дополнение есть два бандита, которым микрочипы вживили уже неделю назад. Но этого мало. Для полноты эксперимента всегда требуются более широкие испытания. Многократность повторения служит доказательством практической пригодности для применения. Без этого «Игреку» никто в ученом мире не поверит. И нет возможности доказать свою правоту, хотя Огурцов в ней уверен. Если майору Ставровой удастся вживить микрочипы и другим бандитам, это сделает испытания, как Огурцов считает, более доказательными. А «Игреку» сейчас нужно в испытаниях что? Главная их, грубо говоря, «фишка». Им нужно доказать возможность абсолютного управления человеком. В настоящий момент они рассматривают и декларируют свои микрочипы как предмет для вживления только выпускаемым на свободу преступникам. По крайней мере, так говорят официально. А неофициально... Каждый человек, по их мнению, – потенциальный преступник. Любой может оказаться недовольным властью, и тогда он станет преступником. Следовательно, в близком будущем чипы планируется вживлять всем. И испытания должны показать, есть ли смысл вкладывать в это деньги. Если человек не будет управляемым, то они обойдутся простыми универсальными электронными картами, которые тоже можно усовершенствовать до того, что они в чем-то заменят и микрочипы... Пока же, повторяю, последние рассматриваются только для вживления преступникам в целях активизации борьбы с терроризмом. Если ты лоялен, если ты утверждаешь, что не террорист, – соглашайся, иначе подозрений с тебя не снимут.

Короче говоря, нам с тобой следует найти золотую середину, чтобы и моральные нормы были соблюдены, и нас не обвинили в срыве испытаний. Из всего сказанного я делаю вывод, что майора Старогорова ты должен взять на операцию. Вам все-таки не с борта самолета в бой вступать и не на олимпийские дистанции выходить. Он оклемается. А любые попытки «бунта на борту» пресекай в корне. Это ты сумеешь. Да ему и поддержку себе найти негде. Группу-то ты формировал, и она пойдет за тобой. Потому и сомнений быть не должно. Вылетаете завтра утром. Предупреди бойцов, и сам будь готов. До этого времени отпусти всех пообщаться с семьями. Сам с Гималаем Кузьмичом проверь всю экипировку, все продумай – мало ли что может понадобиться ...

– Я понял, товарищ генерал.

– Еще... По данным службы внешней разведки, после прошлой вашей операции в Венесуэле у американских спецслужб оказались записи каких-то эфирных переговоров, которые они связывают со своими проблемами.

– Что они могут связать?

– Вы разговаривали по связи о UH-1H.

– О чем, товарищ генерал?

– О сбитом вертолете. В принципе страшного ничего нет, но на всякий случай смени всей своей группе эфирные позывные. Чтобы не было привязки, если они сумеют и здесь что-то прослушать. На границе с Грузией американцы выставили свои мобильные РПУ[19], якобы переданные грузинской стороне. Но обслуживаются они все же американцами и в американских интересах.

– Сделаем, это несложно. Позывные условные. Вопрос с капитаном Кирпичниковым... – напомнил полковник.

– Мне пока ничего не сообщили. Но капитану тоже не долго вылететь к своему отряду. Хорошо, что ты напомнил. Я сейчас позвоню, потороплю. Раньше против выступал «Зет», теперь он вне игры. Надеюсь, все получится...

Вопрос с Геннадием решился помимо генерала и полковника Кирпичникова. Не успел Владимир Алексеевич добраться до своего кабинета, как сын позвонил отцу на спутниковый телефон.

– Папа, я улетаю. Мне позвонили, срочно отзывают из отпуска.

– Когда летишь?

– Машина за мной уже вышла. Туда же, откуда прилетел.

– Ладно. Прощаться не будем, завтра увидимся.

– Понял. Думаешь, это то, о чем ты говорил?

– Уверен.

– Ну и хорошо. Тогда до завтра.

– До завтра.

Апраксин позвонил, когда Кирпичников вошел в кабинет, но не успел еще сесть за стол.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Все, Владимир Алексеевич. Это касательно твоего предложения о капитане. Вопрос решен положительно.

– Я уже знаю, товарищ генерал. Геннадий сейчас звонил, за ним уже выслали машину. Вылетает сегодня. Я пообещал завтра догнать.

– Ну, тогда не буду тебе мешать со сборами.

И генерал дал отбой.

Апраксин предполагал, что Департамент «Z» не смирится с полученным ударом и попытается нанести ответный. И потому снова, как и перед прошлой операцией, выделил полковнику Кирпичникову охрану из двух бойцов. Микроавтобус «прозвонили» на предмет наличия «радиомаяка», но ничего не обнаружили. Стаценко в заключение процедуры проверки надел специальную маску с темным стеклом, позволяющим увидеть луч «лазерного маяка», но такового обнаружено не было.

– Все чисто, можно ехать, – наконец резюмировал Стаценко.

До дома добрались благополучно и быстро. Рождественские каникулы были в самом разгаре. Конечно, в сравнении с праздничными и первыми послепраздничными днями машин на дорогах добавилось, но все равно их было не столько, сколько бывает в обычные будни. Во дворе полковник посмотрел на окна квартиры. Света не было. Впрочем, откуда ему взяться, если Геннадий уже улетел, и, судя по времени, самолет должен был вот-вот приземлиться. Но по-прежнему не горел свет и в подъезде – а это уже было странным, потому что соседи обычно заставляли любые коммунальные службы выполнять свою работу, невзирая на праздники и выходные. Очевидно, поломка была серьезной. Хотя при таковой света не было бы и в квартирах, да и лифт бы не работал и даже замок домофона был бы отключен от питания...

– Я пошел, товарищ полковник, – раздался в «подснежнике» Кирпичникова голос первого из охранников.

– Дуй... – поторопил Владимир Алексеевич, протягивая ему пластинку ключа от домофона.

Второй охранник сидел рядом с Кирпичниковым, держа руку под бушлатом на рукоятке пистолета-пулемета «ПП-2000», стандартного оружия для охраны Департамента «Х», да и двух других Департаментов, кажется, тоже.

Первый в подъезд вошел не сразу. С десяток секунд постоял перед дверью, осматривая территорию двора справа и слева от себя. Но ничего подозрительного, кажется, не обнаружил и вошел. Сигнал поступил почти сразу.

– Товарищ полковник, труп между первым и вторым этажами. Прямо на лестнице лежит. Пробита голова.

– Мы идем...

У Кирпичникова, человека хладнокровного и прошедшего много сложных ситуаций, вдруг заколотилось в груди сердце. Подумалось, что Геннадий мог и не добраться до самолета. Но спрашивать, в чем одет человек на лестнице, не хотелось. Пролеты лестницы полковник преодолевал через две ступени. Остановился рядом с охранником. Тот посветил фонарем. На лестнице в луже крови головой вниз лежал сосед по лестничной площадке Коля Трофимов. Владимир Алексеевич наклонился и сразу почувствовал запах какого-то спиртосодержащего напитка, но не водки. Судя по запаху, это было ближе к какой-нибудь аэрозоли технического назначения. Коля такими вещами не брезговал.