Игра в голос по-курайски - Сергей Лексутов

— Чего это тут пост поставили? Случилось что?

Солдат спросил:

— Батя, у тебя закурить не найдется?

Павла неприятно скребануло обращение «батя», однако он вежливо ответил:

— Не курю. Видишь — спортсмен… Дак что, ехать то можно?

— А чего? Езжай… Тут, понимаешь, на прошлой неделе кое-кого замочили…

С нарочитым испугом Павел сообщил:

— Я на прошлой неделе тут белых с подосиновиками ведра четыре перемочил!..

Солдат вежливо усмехнулся, сказал лениво:

— Да ничего, продолжай, мочи… Только поглядывай. Если что найдешь — сообщи, ладно?

— А чего я тут могу найти? — удивился Павел.

— Да мало ли чего… Я тебя, батя, предупредил, а ты сам решай, ежели чего… — и он лениво отошел к товарищам, присел на расстеленную плащ-палатку.

Павел заметил, что там стоит полевой телефон, а провод убегает куда-то за колючку. Пожав плечам, он поехал дальше и вскоре забыл об этой мелочи, тем более что грибы начались в первом же околке.

Груздей было, завались, целыми семействами прятались под прошлогодней палой листвой. Глаз на них у Павла был наметанный, и вскоре все емкости заполнились. Рюкзак он под завязку набил ядреными подосиновиками и подберезовиками, грибы крепкие, не помнутся и не поломаются, грузди разложил по ведрам и в корзину, и уже в сумерках, таща велосипед на себе, выбрался на дорогу. Да-а… работа для настоящего трактора, переть тяжело нагруженный велосипед по высокой траве…

Тяжело отдыхиваясь и отирая пот, огляделся, пост остался далеко позади. Кое-как взгромоздился на велосипед и поехал к городу. Уже когда завиднелись огни военного городка, его обогнал военный «Зил» с будкой. Как знал Павел, на нем возили офицеров домой из расположения. Усталый, но довольный он уже в темноте дотащился до дому. По пути на него никто не наезжал, ни в прямом, ни в переносном смысле, и бритвами резать не пытались, так что предыдущие инциденты отдалились в призрачное прошлое, будто и не с ним происходили, а были увидены в кино.

После бани и малиновки, он совсем размяк, и даже подумал, что наваждение кончилось.

На следующий день было плановое собрание литобъединения. Павел раздал экземпляры своего рассказа и чувствовал себя именинником, поскольку товарищи проявили неподдельный интерес к его вещи. Один Игнат сидел насупившись, ни на что не обращая внимания, ни с кем не заговаривая. Люська сидела рядом с Герой, демонстрируя свое полное пренебрежение ко всем и ко всему.

Павел, было, решил не заговаривать с Игнатом, но так получилось, что они оказались вдвоем в курилке. Игнат мрачно курил, а Павел нерешительно топтался рядом. В конце концов, что-то его заставило заговорить, будто за язык потянули:

— Послушай, Игнат, я больше не имею никаких дел с Люсей…

— Да мне это по-барабану! — зло бросил Игнат. — Чего ты дергаешься? Подумаешь! Ты ее трахнул, потом я ее трахнул. Теперь Гера трахает — дело житейское… Не бери в голову. Было бы из-за чего… — плюнув на окурок, он зашвырнул его в урну, и вышел из курилки.

Павел опять выставил себя дураком, и от этого было невыносимо противно. Но рядом с Люськой любой аристократ время от времени выглядел бы полным идиотом, если бы только чуть-чуть расслабился и пошел у нее на поводу. Сразу было ясно, что Игнат не имеет никакого отношения к покушениям. Уж кого-кого, а Игната даже Люська со своим уникальным умением наводить психоз не могла бы держать за нервы дольше пары дней. А злится он потому, что где-то она все же успела его прилюдно окатить дерьмом. Павел просто ухватился за самое простое решение загадки. Что ж, остается отчим. Хотя… Ну не маньяк же он! У Люськи теперь Гера днями и ночами отирается, при чем тут Павел?! А вот подумать, что за всем этим стоит Гера — форменный идиотизм. Не те возможности. Игнат хотя бы работает на каком-то предприятии начальником отдела сбыта, а потому имеет кое-какие возможности. Но Гера… Инфантильный тип, живущий на иждивении у матери, которая из сил выбивается, чтобы заработать на прожитье себе и "творческой личности", своему сыночку ненаглядному, который уже раза три побывал в дурдоме, в отделении сумеречных состояний, то бишь лечился от депрессий.

Домой Павел добирался, используя классическую "рубку хвоста". Способ он сплагиаторствовал у какого-то детективщика. Стоял на остановке, как бы дожидаясь своего автобуса, но прыгнул совсем в другой, когда дверь его уже закрывалась. Из толпы, стоявшей на остановке, вроде бы никто не дернулся вслед за ним. Но это еще ни о чем не говорило, может, у них нервы крепкие. Собственно говоря, это было уже бессмысленно. Наверняка злоумышленникам уже известны все его маршруты по городу. Ну, хоть ради пакости заставить их голову поломать, куда это кролик сегодня поскакал? Сделав две пересадки, Павел подъехал к своему району совсем с другой стороны, и долго потом пробирался темными переулками, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, не идет ли кто за ним? В голове пульсировала смутная мысль, а не изловить ли топтуна и не побеседовать ли с ним по душам в каком-нибудь укромном уголке?

Он долго крался к своей калитке, будто скрадывал токующего глухаря. Если топтуны его упустили, то логично предположить, что теперь ждут возле дома. Однако улица была пустынна, и никаких подозрительных теней не маячило.

Придя на работу, Павел, еще не доходя до служебного входа, услышал гуденье насоса. Бассейн, слава Богу, заработал. Как обычно, механик его не дождался, оставил наказ в вахтенном журнале; докачать воду до рабочего уровня и как следует прохлорировать. До рабочего уровня осталось сантиметров двадцать, и Павел отправился в спортзал. Тренировался со вкусом, с удовольствием, мышцы после летнего безделья быстро привыкали к нагрузке. Пожалуй, через недельку, когда выкопают картошку, можно будет возобновить и занятия в культуристической «качалке». Жаль, что в спортзале бассейна тренажеры специфические, и приспособлены для пловцов, мышцы на них как следует, не прокачаешь, Вот и приходилось Павлу раза два в неделю ходить в «качалку». Хорошо, ею заведовал старый знакомый Павла, и денег не требовал.

Павел познакомился и сдружился со многими культуристами, когда еще учился в университете. Его выгнали из университетского спортзала по состоянию здоровья, да и в соревнованиях участвовать он все равно не мог. Так что, пришлось самому себе спортзал строить.

Павел сразу сообразил, что ни в один серьезный спортзал его не пустят, с его-то травмами. А потому направился по вузовским спортзалам, поискать, не окажется ли там тренер менее принципиальным, нежели в университете. В мединституте тяжелоатлетического зала не оказалось, в пединституте, в котором контингент был поголовно женский — тем более. Так что последним вузовским спортзалом оказался спортзал политехнического, куда Павел и заявился как-то вечерком со своим спортивным снаряжением.