Шумерские ночи (сборник) - Александр Рудазов

– Очень разгневан, – кивнул лугаль. – Но и заинтересован. Если вы двое смогли создать песчаную бурю, разрушившую целый храм, вы должны быть способными мальцами. Такие в нашем войске нужны. Собирайтесь.

Креол и Шамшуддин переглянулись – теперь уже облегченно. Раз в них нуждаются, наказание явно не будет суровым. К тому же они обратили на себя внимание самого императора – а это многого стоит.

– Прибыв в войско, вы поступите под начало своего учителя, – сказал напоследок лугаль. – Почтенного абгаля Халая Джи Беш.

Экзамен для мага

Креол посмотрел на мумифицированный трупик и мрачно вздохнул. Детеныш Гасителя Света не прожил у него и восьми дней. Сколько Креол ни старался заставить его есть, он только тихо шипел, с каждым часом все слабея.

Спустя некоторое время после смерти крохотной твари Креол таки выяснил, что она жрет. Гасители Света кормят своих детенышей полупереваренной пищей из собственного живота, отрыгивая ее изо рта в рот. Узнав об этом, ученик мага вздохнул даже с некоторым облегчением. Трудно сказать, смог ли бы он делать так же, но ему не хотелось и пробовать.

Со дня битвы в норе Гасителя Света прошло почти четырнадцать лет. Из сопливого подростка с мягким пушком на губе Креол вырос во взрослого мужчину с густой бородой. На днях ему исполнилось двадцать девять. А он по-прежнему ученик мага. По-прежнему учится у старого вонючего маскима, по какому-то недоразумению считающегося магистром Гильдии.

С каждым месяцем Креол все сильнее подозревал, что учитель лишь из подлости отказывается выдавать ему аттестат. По всем канонам Креолу уже три-четыре года как пора стать полноправным подмастерьем. Шамшуддин пришел к Халаю позже него – пусть и всего на месяц – но выпустился на два года раньше. Вот уже целых два года побратим наслаждается статусом самостоятельного мага! А он, Креол, по сей день всего лишь ученик!

Несправедливо, несправедливо, Мардук видит, до чего это несправедливо!

Ненависть Креола к учителю всегда была велика. Он возненавидел Халая Джи Беш с первого же дня. С первого же бранного слова, услышанного в свой адрес. С первой же палки, опустившейся на худую мальчишескую спину. С первой же миски пустой каши без единого волоконца мяса.

Но за последние годы эта ненависть достигла апогея. Креол скрипел зубами по ночам, представляя, что однажды сделает с мерзким ворошителем грязи. Вот и сейчас он перевернулся с боку на бок, мысленно вбивая старику в спину длинный гвоздь. Не в силах сдержаться, Креол заколотил кулаком по стене.

Он не боялся кого-нибудь потревожить. В этом крыле, кроме него, никто не живет. У Халая уже давно не осталось других учеников – Шамшуддин был последним, кого он согласился принять. Дворец Вором, подаренный старому демонологу после войны с куклусами, стоит пустой и угрюмый – лишь хозяин, его ученик да пара рабов. Большую их часть Халай в прошлом году распродал. В последнее время он вообще почти перестал выходить из своих покоев – никого не принимал, ни с кем не разговаривал.

Креол был единственным, с кем Халай Джи Беш упрямо не желал расставаться.

– Будь ты проклят, старый урод… – пробормотал Креол, засыпая. – Будь ты проклят…

Зато поминаемый им Халай Джи Беш даже и не думал спать. Демонолог, которому недавно исполнилось сто восемнадцать лет, ходил по своему кабинету, листал древние пожелтевшие свитки, водил пальцем по выдавленным на глиняных табличках клинышкам… и тоскливо подвывал.

Халай боялся. Его пожирал страх перед ближайшим будущим. Перед тем, что должно произойти уже совсем скоро – через три, в лучшем случае четыре дня.

Смерть.

Всем известно, что большинство магов погибает смертью неестественной. Испепеленный другим магом или зарубленный доблестным воителем, казненный императором или сожранный чудовищем, в результате неудачного магического эксперимента или не совладав с собственным заклятием…

Рано или поздно что-то подобное настигает обязательно.

Но некоторые все же дотягивают до естественной смерти, от старости. И о ее приближении маг обычно узнает загодя. За несколько дней до роковой минуты внутренний голос подсказывает – вот оно. Холодная рука Эрешкигаль коснулась горла, и уже никакая магия не поможет спастись. Бренное тело исчерпало последние резервы – трепыхаться дальше нет смысла.

Впрочем, смерть как таковая – это еще полбеды. Халай Джи Беш трижды спускался в Кур живым – кому еще бродить по таким местам, если не магистру демонологии? Существование в загробном мире не назовешь приятным, но это все-таки тоже существование.

Нет, страшит не сама смерть, а то, что ей предшествует. Агония. Долгая, мучительная агония, затягивающаяся на многие дни, а иногда даже месяцы.

Маги крайне редко доживают до естественной смерти, но если уж доживают – горько об этом жалеют. Магия удерживает душу в теле прочнее тысячи гвоздей. Чем сильнее маг, тем тяжелее ему умереть, тем дольше он мучается перед смертью и тем выше шансы, что он поднимется даже из гроба. Халаю и самому доводилось утихомиривать бывших коллег по Гильдии, превратившихся в безумных чудовищ – не живых и не мертвых.

Меньше всего на свете он желал подобной судьбы для себя.

Впрочем, белые маги от подобного не страдают. Эти упархивают на тот свет легко, как мотыльки, ничуть не сожалея о расставании с бренной плотью. Не возникает особых проблем и у серых магов – в назначенный час они тихо угасают, как самые обыкновенные люди.

Нет, долгая мучительная смерть – профессиональный недуг черных магов, неизбежная плата за обманчивую легкость их Искусства. Черная магия наиболее быстра в усвоении, наиболее проста в применении, но рано или поздно за это придется расплачиваться – и цена будет воистину высока.

Халай Джи Беш – черный маг.

Один из способов избежать продолжительной агонии – передать кому-нибудь силу перед смертью. Но где здесь найдешь дурака, что согласится принять от Халая подобный «подарок»? Даже рабы в последнее время стали остерегаться хозяина – ничего не берут у него из рук, на вопросы отвечают с опаской, приказы исполняют с промедлением.

Сила, полученная от умирающего мага, – это не дар, а проклятие. «Маг поневоле» – очень несчастный человек. Ведь это не его сила – чужая. Она несет на себе отпечаток души прежнего владельца – точнее, это и есть частица прежнего владельца. Частица его Ноуса, седьмой оболочки души.

Заполучить подобного «подселенца» – весьма и весьма сомнительное приобретение. Контролировать его удается очень редко. Гораздо чаще чужая магия сама начинает хозяйничать в новом теле, старается подчинить его своей воле, поработить душу и разум. Но собственным разумом она при этом не обладает – это не демон, не дух, а всего лишь сгусток астральных эманаций, обрывок души мертвого мага.