Богиня весны - Филис Каст

Орфей, его музыка и Эвридика вышли из дворца Гадеса.

Гадес нарушил наступившее молчание.

- На сегодня прием окончен.

Япис в очередной раз ударил копьем о пол, и женщины, еще раз поклонившись Лине, растаяли за арочным входом, оставив ее с Гадесом и Яписом.

Ни один из них не произнес ни слова.

Лина никак не могла выбросить из головы выражение лица Эвридики, когда та следом за мужем уходила из зала. Девушка выглядела… Лина снова и снова наматывала на палец прядь волос… выглядела так, словно ее загнали в ловушку. Теперь, когда Орфей ушел и его чарующая музыка умолкла, Лина прокрутила в памяти всю сцену и почувствовала: что-то тут не так. Ее интуиция не говорила, а просто-таки кричала, что-то не так!

- Я хочу вернуться в свою спальню, - сказала наконец Лина, стараясь говорить как можно беспечнее. И кротко улыбнулась Гадесу. - Спасибо, что пригласил меня. Мне было очень интересно. - Она быстро спустилась с тронного возвышения, сдерживая дыхание и надеясь, что Гадес ее не остановит.

Потом обратилась к Япису, все так же стоявшему у входа в зал:

- Ты не мог бы проводить меня в мою комнату? Думаю, мне нужно немного отдохнуть. Я очень разволновалась из-за всех этих прошений.

Япис бросил вопросительный взгляд через ее плечо и, видимо, получил разрешение от Гадеса, потому что дружески кивнул ей и пошел вперед. Когда они очутились достаточно далеко, чтобы Гадес их не услышал, Лина остановилась и схватила даймона за рукав, заставив повернуться к себе лицом.

- Послушай, с Эвридикой что-то не так. Я это чувствую. То есть я ничего не ощущала, пока Орфей играл на своей лире, но как только он ушел, что-то сразу же изменилось, - сказала Лина.

- И чего бы ты хотела, богиня? - тихо спросил Япис.

- Мне хотелось бы пойти за ними - Лина представления не имела, что у нее вырвутся именно эти слова, но тут же почувствовала, что сказала именно то, что нужно. - Я должна понаблюдать и удостовериться, что приняла правильное решение, позволив ей уйти с ним.

Япис кивнул с серьезным видом.

- Да, не хотелось бы, чтобы ей причинили горе.

- Именно так.

- Тогда идем, - решительно произнес Япис. И быстро повел Лину к парадному выходу из дворца. - Вот эта дорога. - Он показал на тропу из черного мрамора. - Она еще недалеко ушла.

- Спасибо, Япис - Лина, поддавшись порыву, обняла даймона и быстро пошла по указанной дорожке.

- Весь Подземный мир открыт перед тобой, богиня, - громко сказал Япис ей вслед. - Ты можешь ходить куда угодно, приходить, когда тебе захочется.

И Эвридика принадлежит этому миру Ее примут в любой момент. Но Орфей - живая душа. Если он выйдет за ворота, он уже не сможет вернуться, пока жив.

- Я это запомню, - в ответ бросила Лина через плечо.

- Персефона отправилась за Эвридикой? - переспросил Гадес, глядя на даймона.

- Да.

Гадес беспокойно шагал по тронному залу.

- Орфей что-то скрывает. Его музыка зачаровывает, но слова звучат фальшиво. Маленький дух не хотел идти за ним.

- Согласен, господин, - сердито согласился Япис.

Гадес остановился.

- Тебе нравится Эвридика. - Это не было вопросом.

- Да, - кивнул Япис.

- Ты уверен?

- Эвридика рассмешила меня. А я не смеялся уже много тысячелетий.

- Ты понимаешь, что скрыто в ее сердце? - мягко спросил Гадес.

- Времени было слишком мало, к тому же она так молода, - беспомощно развел руками Япис.

Гадес кивнул.

- Да, понять женщин нелегко.

- Это верно.

- Принеси-ка мне шлем невидимости. Я пойду за Персефоной. Возможно, понадобится мое вмешательство, чтобы исправить эту ошибку.

На лице даймона отразилось облегчение.

- Спасибо, господин.

Взгляд Гадеса потеплел, он коснулся руки даймона.

- Тебе незачем меня благодарить, друг мой.

Япис подошел к столу, где лежал шлем невидимости. И решительно взял его. Как всегда, вес шлема удивил даймона. Ведь шлем выглядел таким изящным, и он действительно был таким, однако носить его было тяжело. Очень тяжело. Даймон принес шлем владыке Подземного мира.

Гадес взял шлем из рук даймона. И на некоторое время замер, размышляя.

- Япис, мне нужно, чтобы ты кое-что выяснил.

- Разумеется, господин.

- Проверь, появился ли недавно в полях Элизиума Аякс.

- Будет сделано, мой господин.

Темный бог кивнул. Потом быстрым движением надел шлем невидимости. Боль, в то же мгновение пронзившая его тело, была острой, мучительной. Гадес крепко сжал губы, готовый все вытерпеть Боль пройдет, напомнил он себе… ничто не дается просто так, бесплатно. Он глубоко вздохнул, справляясь с болью, и она отступила.

Япис наблюдал, как тело темного бога затрепетало, а потом исчезло. И сказал, обращаясь к пустоте перед собой:

- Приведи их обратно, господин.

Ответ Гадеса донесся до даймона уже с другого конца зала:

- Приведу…

Глава четырнадцатая

Лина то прибавляла скорости, то немного замедляла шаг. Она не выпускала из виду спину Эвридики, но в то же время держалась на таком расстоянии, чтобы не слышать музыки Орфея.

- Он что, вообще не устает? - пробормотала Лина себе под нос.

Когда она обдумала всю ситуацию прояснившимся умом, уже не подверженным влиянию неотразимых мелодий, что наигрывал маг, замаскировавшийся под музыканта, ей нетрудно было увидеть то ли гипнотический, то ли наркотический эффект музыки Орфея; она одинаково воздействовала на все и всех, до чего и до кого доносилась. Умершие души, стремившиеся к полям Элизиума, останавливались, когда Орфей проходил мимо них. Цветы и деревья склонялись к музыканту. Лина поймала себя на том, что и сама глупейшим образом улыбается, когда оказывается близко к Орфею и слышит его голос.

- Ух… Он похож на слишком сладкий леденец. Поначалу кажется потрясающе вкусно, но очень скоро начинает тошнить, - сообщила Лина в пространство, утешаясь звуком собственного, абсолютно не гипнотического голоса и коротко кивая удивленным душам умерших, кланявшихся ей, когда она быстро проходила мимо. - Мне следовало быть поумнее. Надо было больше внимания обратить на Эвридику, а не таращиться на этого поющего парнишку. И нечего было так раздуваться от гордости после истории с Дидоной. - Лина, сердясь на себя, сильно прикусила нижнюю губу.

Небо над ее головой изменилось, и Лину вдруг пронзило тревожным холодком. Она слишком хорошо знала, что угасающий свет означал приближение темной дороги, по которой они с Эвридикой шли из Верхнего мира.

Лина приказала себе не думать о дурных снах и темноте. Если Эвридика намерена снова пройти через все это, то и она должна пройти.