Полный справочник русской армии к началу Первой мировой войны - Андрей Анатольевич Смирнов

гвардии, 4-й Генерал-Адъютанта Барона Фредерикса (с 21 февраля (6 марта) 1913 г. – 4-й Генерал-Адъютанта Графа Фредерикса) эскадрон лейб-гвардии Конного полка стал единственным в русской кавалерии эскадроном, который имел шефа, не являвшегося высочайшей особой. (В пехоте аналогами его были 8-я Генералиссимуса Князя Суворова рота лейб-гвардии Семеновского полка и 9-я Генерала Князя Багратиона рота лейб-гвардии Егерского полка.)

Нижних чинов в лейб-гвардии Конный полк старались подобрать из высоких жгучих брюнетов с усиками (в 4-й эскадрон – с бородами)50, а вороная полковая масть лошадей, по имеющимся сведениям, разновидностей по эскадронам не имела51.

Наличие у конногвардейцев в начале ХХ в. дружеских отношений с другим полком их бригады – Кавалергардским – мы уже пытались обосновать выше.

Квартировавший в Царском Селе (ныне Пушкин) петровский лейб-гвардии Кирасирский Его Величества полк в обиходе называли «желтыми кирасирами» – по желтому цвету приборного сукна (воротников и обшлагов колетов, околышей фуражек, шинельных петлиц, погон на колетах и шинелях нижних чинов, вальтрапов, канта на вицмундирах, канта погон на вицмундирах нижних чинов, выпушки и просветов офицерских погон и подбоя офицерских эполет). Бытовали и другие обиходные названия – «царскосельские кирасиры», «Государевы кирасиры» и «Царевы кирасиры».

Официально же служившие в полку именовались «кирасирами Его Величества».

«Желтых кирасир» выделяла отсутствовавшая у других кирасирских полков деталь обмундирования – пуговица на воротнике колета. Она была сохранена им в память о предании, по которому, пуговица на воротнике колета лейб-гвардии Подольского кирасирского полка – слитого в 1831 г. с лейб-гвардии Кирасирским (будущими «желтыми кирасирами») – спасла в ноябре 1830 г. жизнь шефу подольских кирасир, цесаревичу Константину Павловичу. Попав в пуговицу, пуля польского повстанца срикошетировала52…

Традицией «желтых кирасир» была «взаимная поддержка» однополчан53.

Ставший офицером полка только в 1914 г. А.С. Бразоль утверждал, что это был обычай всей гвардии54, – но все же, по-видимому, только у «желтых кирасир» было принято, чтобы желающий выйти в полк офицером заявлял об этом одному из младших корнетов полка. В других гвардейских частях, по которым имеется соответствующая информация, об этом заявляли полковому адъютанту (или даже командиру полка)55.

В день своего первого эскадронного праздника, в конце общего завтрака офицеров, вышедший в полк корнет, по традиции, должен был выпить «Паткуль» – «большой, граненого стекла, бокал, вмещавший целую бутылку шампанского» («по легенде, служивший в полку в шестидесятых годах [XIX в. – А.С.] офицер по фамилии Паткуль выпивал такой бокал»). «Разрешалось три коротких передышки во время этого священнодействия, но считалось “классом” выпить его без единой остановки»56.

Если офицер «желтых кирасир» уходил из полка без подарка и без полкового жетона (то есть не прижился в полку или вообще отличился неблаговидными поступками), то его именное столовое серебро, внесенное им в полковое офицерское собрание, ему (в отличие, например, от лейб-гвардии Семеновского полка) возвращалось57.

К 1914 г. для поддержания принятого в полку образа жизни офицер лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка должен был ежемесячно тратить, помимо жалованья, не менее 300 рублей (для сравнения: в лейб-гвардии Конно-Гренадерском – не менее 200, а в лейб-гвардии Гусарском Его Величества – не менее 500)58.

Подобно кавалергардским (и в отличие от конногвардейских), офицеры «желтых кирасир» носили в начале ХХ в. вицмундиры и сюртуки не «царского» (темно-зеленого с просинью), а «черного» (черного с зеленым отливом) цвета59.

Нижних чинов в полк стремились подбирать из высоких и рыжеватых блондинов (по свидетельству служившего тогда в полку Н.А. Петровского – круглолицых; по другим данным – длинноносых). Самые рослые шли в эскадрон Его Величества60.

Масть лошадей для лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка была утверждена караковая (вороная с коричневыми подпалинами). Но она была сравнительно редкой, и чисто караковых удавалось набрать только для эскадрона Его Величества и для трубачей всех эскадронов. 2-й эскадрон укомплектовывали вороными, 3-й – караковыми с белыми отметинами (лысиной и «чулками»), а 4-й – караковыми, гнедыми и бурыми61.

Стоявший в Гатчине петровский лейб-гвардии Кирасирский Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк в обиходе называли «синими кирасирами» – по светло-синему цвету приборного сукна (воротников и обшлагов колетов, околышей фуражек, шинельных петлиц, погон на колетах и шинелях нижних чинов, вальтрапов, канта на вицмундирах, канта погон на вицмундирах нижних чинов, выпушки и просветов офицерских погон и подбоя офицерских эполет). Бытовали и другие обиходные названия – «гатчинские кирасиры» и «Царицыны кирасиры»62.

Официально же служившие в полку именовались «кирасирами Ея Величества».

В начале ХХ в. «синие кирасиры» выделялись – подобно лейб-гвардии Уланскому Его Величества и 13-му гусарскому Нарвскому полкам – своим спортивным духом, «которым крепко был заражен весь полк». Духом, побуждавшим офицеров не только увлекаться конным спортом, но и вносить дух соревнования во все отделы боевой подготовки, заражая им и солдат63.

Неудивительно, что это был «прекрасный строевой полк», образцовый по боевой выучке64.

Так же, как и у кавалергардов и «желтых кирасир», офицеры «синих кирасир» носили в начале ХХ в. вицмундиры и сюртуки не «царского» (темно-зеленого с просинью), а «черного» (черного с зеленым отливом) цвета65.

Впервые увидевшему в 1911 г. этих офицеров штатскому юноше князю В.С. Трубецкому бросилась в глаза еще одна «печать полка» – «совершенно одинаковая манерная небрежность»66.

Офицеры «синих кирасир» не спешили покидать полк, и поэтому чинопроизводство там было таким же «тугим», что и в Кавалергардском67.

С 1880 г. вахмистр эскадрона Ея Величества «синих кирасир» (с 1880-го по 1914-й в этой должности состояли всего три человека) носил знак гессен-дармштадтского ордена Филиппа Великодушного. Такова была воля великого герцога Гессен-Дармштадтского Альберта, пожаловавшего этот орден полку по случаю 25-летия шефства над ним супруги Александра II, императрицы Марии Александровны68…

Нижние чины в лейб-гвардии Кирасирский Ея Величества полк подбирались из высоких (по тогдашним меркам; ростом 178–182 см69), «длинноногих, хорошо сложенных», смуглых брюнетов70.

Лошадей же в начале ХХ в. подбирали так, чтобы по мере возрастания номеров эскадронов присвоенная полку рыжая масть становилась все темнее: в эскадрон Ея Величества (в обиходе – «лейб-эскадрон»71) – золотисто-рыжих, во 2-й – рыжих белоногих с проточиной, в 3-й (на полковом языке – «штандартный»72) – рыжих со звездочкой, в 4-й – темно-рыжих и бурых. (Трубачи всех эскадронов сидели на серых.)73

Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк квартировал на юго-восточной окраине Петербурга, близ Атаманского моста через Обводный канал. Комплектовался он из казаков Донского казачьего войска, а служившие в нем именовались «лейб-казаками».

Нижних чинов в лейб-казаки подбирали из брюнетов и шатенов с окладистыми бородами74.

Еще в 1904 г. полковую конскую масть современник определял размыто: «лошади темных мастей»75. Это и понятно: ведь казаки прибывали в полки с собственными лошадьми, и масть их не могла быть совершенно одинаковой. Но в начале 1910-х конский состав полка удалось сделать одномастным – гнедой масти (для трубачей – серой)76.

Производство офицеров в следующие чины в лейб-гвардии Казачьем полку было быстрым77 (что в принципе указывает на то, что полк был «дорогим», и офицеры оказывались вынуждены уходить из него из-за нехватки средств для поддержания принятого в полку образа жизни).

Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк был расквартирован рядом с лейб-гвардии Казачьим. Он также комплектовался донскими казаками, а служившие в нем именовались «атаманцами».

Как и лейб-казаки, нижние чины атаманцы должны были носить бороды, но, в отличие от лейб-казаков, быть блондинами78.

Полковая конская масть тоже была светлее, чем в лейб-гвардии Казачьем. Еще в 1904 г. современник определял ее размыто: «лошади светлых мастей»79, и это понятно: ведь казаки прибывали в полк с собственными лошадьми, и масть их не могла быть совершенно одинаковой. Но в 1912–1913 гг. конский состав полка удалось сделать одномастным – рыжей масти (для трубачей – серой)80.

В отличие от лейб-гвардии Казачьего полка, в лейб-гвардии Атаманском офицеры повышались в чинах медленно, и бывало, сотнями командовали «пожилые уже есаулы»81.

Цвет парадных мундиров, тулей фуражек и погон и кантов на повседневных мундирах лейб-гвардии Атаманского полка – официально именовавшийся в начале ХХ в. то «голубым», то «светло-синим» – современник уподоблял цвету синьки82.

В лейб-гвардии Сводно-Казачьем полку служили казаки всех казачьих войск, кроме Донского, Кубанского и Терского