Клинок предательства (СИ) - Фабер Ник

Зубастая пасть щёлкнула перед самым лицом успевшего отпрыгнуть назад монаха. Направив энергию в ладони, Ангус создал волну сжатого в стену пламени и послал её перед собой. Будто бетонная преграда, она врезалась в чудовище, отбросив того на несколько шагов назад…

Острые как бритвы когти вспороли пламенную завесу, развеяв технику одной лишь голой мощью. Тварь вырвала из переборки рядом с собой массивный люк вместе с обрывками толстых петель и швырнула его в свою цель. Кусок металла массой под восемьдесят килограмм пронёсся по коридору отскакивая от стен. Ангус упал спиной назад, пропуская смертельный снаряд над собой.

А в этот момент тварь оказалась рядом с ним. Когтистая ладонь схватила его за голову и оторвала от пола будто куклу. Ангус закричал чувствуя, как пальцы сжимаются на его бритом черепе с такой силой, что ещё вот-вот, ещё чуть-чуть и он лопнет, как грецкий орех.

Отчаянно крича, он ударил посохом, вонзая лезвие в сжимавшую его руку. Сорокасантиметровой лезвие вошло в запястье, рассекая плоть и круша скрытую под тугими мышцами кость, отрезая чудовищу ладонь. Хватка моментально ослабла. Ангус упал на задрожавшую от рёва чудовища палубу.

Его большой палец вдавил ещё одну кнопку на поверхности оружия. Скрытый внутри механизм пришёл в движение. Стальная, закалённая игла под действием этого механизма прошла насквозь через скрытую внутри оружия полость.

И через три ядра C Класса, что Ангус хранил там на случай.

Столь мощный выброс энергии разошёлся в стороны, как ударная волна от взрыва, рассеяв скопившийся в коридоре дым. Энергия полноводной рекой потекла через оружие в руки, а через них и в сердце охотника. Пальцы, сжимавшие посох горели. Любой бы на его месте тут же отбросил бы оружие, но вместо этого Ангус лишь крепче в него вцепился.

Сконцентрировавшись, он исполнил свою лучшую технику.

С его рук вновь сорвалось пламя. Только в этот раз оно было яркого, синего цвета. Огненные протуберанцы срывались с его рук, сплетаясь вместе, формируя нечто отдалённое напоминающее дракона.

Или змея.

«Пламя Ёрмунганда» Сильнейшая огненная техника B ранга.

Пламенный змей бросился на свою жертву, буквально испаряя всё вокруг себя. Краска на переборках вскипела и сгорала, а следом за ней нагревался и оплавлялся сам скрытый под ней металл. Ангус закричал от обуревавшей его боли. Ему казалось, что это пламя сжигает его собственные руки.

И так оно и было. Он уже видел, как кожа на сжимавших посох пальцах пошла волдырями и покрывалась ожогами. Но эта боль была ничем, по сравнению с тем пьянящим ощущением собственной мощи, что сейчас была сконцентрирована в его собственных руках. Ни что и никогда не сможет противостоять этому всепоглощающему огню…

Когти вырвались из огня, сомкнувшись на посохе монаха. Одно движение и переломленное пополам оружие падает на пол, обрывая технику и рассеивая магический огонь. Ангус даже не успел осознать, что именно произошло, когда эти же когти сомкнулись на его собственном горле, с лёгкостью подняв охотника над полом.

Обгоревшая, местами до самых костей, тварь смотрела прямо на него. На её теле не осталось ни кусочка кожи. Куски горелого мяса свисали на лоскутах чудом уцелевших мягких тканей, пока ужасные, кроваво-алые глаза с чёрными линиями зрачков смотрели на чернокожего охотника из обгоревших до черепа глазниц.

Когти, удерживающие горло сжались сильнее и бешено брыкающийся в стальной хватке человек захрипел.

— Се-е-е-ердце…

Подняв свою правую руку, запястье которой ещё совсем недавно было отрублено, чудовище показало своей жертве отросшие кости, покрытые связками сухожилий и мышц. Мягкие ткани регенерировали прямо на глазах.

Одним движением когти пробили грудь ослабшего охотника, прорвавшись через защиту артефактной одежды. Они сжались, ломая и круша рёберные кости.

— Моё-ё-ё… — прорычала тварь.

Последнее, что увидел Ангус, было его собственное, всё ещё бьющиеся сердце.

Глава 16

Пробуждение было болезненным. Мучительным и неприятным. Тусклый свет ламп, установленных на потолке коридора, жёг истекающие слезами глаза.

Шин с трудом вздохнул, втягивая горячий воздух сухим, как пески пустыни ртом. Стоило ему это сделать, как молодой охотник тут же зашёлся в приступе сильного, раздирающего горло кашля. Лежащего на полу японца согнуло в рвотном спазме и вывернуло на изнанку.

Он силился понять, что с ним происходит, но мог вспомнить лишь последние минуты перед тем, как потерял сознание. Шин попросту не знал, что сейчас его тело страдало от ломки из-за наркотиков, которыми накачали его пираты. Боль в суставах, озноб, головная боль и тошнота, терзающая желудок были мучительны и едва выносимы. Организм проходил через процесс интоксикации, борясь с последствиями наркотического отравления.

Но всё же, это лишь мала часть того, чтобы с ним случиться. Молодой парень просто не понимал, не знал, как сильно ему повезло в жизни.

Лишь через двадцать минут, он наконец нашёл в себе силы для того, чтобы подняться на ноги.

Пошатываясь, японец двинулся по коридору, держась руками за переборки чтобы не упасть. Оглядевшись по сторонам в поисках своего оружия, Шин тихо выругался, так и не обнаружив свои драгоценные, парные катаны.

Последнее, что он помнил — то, как отрубился после схватки на палубе. Одна из тварей добралась до него и укусила, очевидно отравив своим ядом. Шин уже встречался с дэврами на Окинаве и, к своему сожалению, знал о последствиях отравления этой дрянью. Ему уже случалось испытывать его на себе. Но в тот раз ощущения были другими. Совершенно другими.

Снова зайдясь в приступе кашля, Шин несколько раз крикнул, попытавшись позвать людей на помощь. Ведь если он жив, значит и часть команды смогла спастись и должна быть где-то тут…

Но никто так и не отозвался.

Выйдя в коридор из грузовых отсеков, японец замер в ужасе. Всё пространство перед ним было буквально залито кровью. Уже засохшая, она покрывала стены, пол и потолок. Повсюду валялись безжалостно разорванные на части человеческие тела, а переборки покрывали следы от пуль, выпущенных в панической, беспорядочной стрельбе. Это место больше напоминало филиал скотобойни, а не часть корабля.

Ослабевший желудок японца не выдержал этого зрелища и парня вновь вывернуло прямо на пол. Его мутило настолько сильно, что пришлось вцепиться в идущую у потолка трубу, чтобы не рухнуть на грязный пол.

— Боже… Да что здесь произошло… — прошептал он по-японски, стараясь не смотреть на кровавую картину.

Постаравшись сконцентрироваться, Шин попробовал прощупать пространство вокруг себя. Попытаться найти других охотников, что были вместе с ним на судне или же монстров. Лишь с четвёртой попытки у него это получилось, не смотря на усилившуюся головную боль. Тем не менее, сначала он ничего не почувствовал. Вообще ничего. Словно на всём судне не осталось ничего живого. Даже энергии окружающего мира, тонкий, едва ощутимый фон которой присутствовал всегда. Всё это пропало.

По крайней мере, так он подумал сначала. Пока не почувствовал крошечную искру силы над собой. Источник магической энергии, что неподвижно находился в одном месте.

Решившись, Шин двинулся вперёд через протянувшейся перед ним кровавый ад. Внутренние коридоры и переходы судна представали перед ним ужасающими, жуткими картинами. Некоторые части корабля выглядели так, словно по ним прошёлся огненный смерч. Горелая, облупившаяся краска на стенах и обожжённые человеческие тела на полу. Повсюду стоял тошнотворный запах палёного мяса и жжёного волоса. На одной из верхних палуб пламя, в магическом происхождении которого Шин уже не сомневался, было столь сильным, что оплавило металл переборок и конструкций самого судна.

Поднимаясь наверх, японец наткнулся на тело того самого монаха, что нанялся в охрану судна вместе с ним. Ангус лежал на полу с обожжёнными руками и вырванным из грудной клетки сердцем. Вывернутые, разломанные рёбра торчали наружу из вскрытой грудины, словно выломанные прутья птичьей клетки.