Кельтская загадка - Лин Гамильтон

— Я пропускаю те указания, которых не знаю, говорю только об известных мне, — заговорил Алекс. — Честно говоря, не имею представления, где может находиться Umbilicus Hiberniae. Hibernia — это древнее название Ирландии, a umbilicus, думаю, нечто вроде греческого омфала,[33] пупа греческой цивилизации в Дельфах. Не знаю, что может представлять собой ирландский эквивалент. Однако гору Ане и крепость Махи я могу определить: обе — древние богини. В древности гора называлась «кнок». В Мунстере есть городок Кнокани, в древние времена он был священным центром этой области, посвященным богине Ане, отсюда — Кнокани, или Кнок Ане, гора Ане. Маха тоже была богиней, очевидно конской. Крепость Махи наверняка Эмайн Маха, теперь Наган Форт в Ольстере. Возле Армога, Дженнифер.

— Нашла то и другое, — сказала она через несколько минут.

— «Грианан Айлех к Гранарду по линии полуденного солнца». Грианан Айлех считается домом Дагды, одного из богов племени Туата де Данаан. Думаю, Дженнифер, он находится севернее.

Девушка взглянула на индекс карты.

— Грианан Айлех, да, на самом верху. Гранард, — она сделала паузу, — прямо на юг от него, почти в центре Ирландии. Отлично, пометила оба.

— «Белое Алму к красному Медб». Вы были правы относительно Медб, Лара. Королева и богиня Коннахта. Очень могущественная женщина. Ее столица находилась в Раткрогане. Алму тоже была богиней, ее называли Белая. Дом ее находился в Кнокаулине, опять слово «кнок», теперь холм Аллен, в то время столица королей Лейнстера.

Мы подождали, пока Дженнифер найдет и пометит эти места.

— «Партолан отправился умирать на восток», — сказала я. — Партолана я помню по рассказу Денни о битве при Маг Туиред. Он был одним из первых завоевателей Ирландии, так ведь? Если мне память не изменяет, он и его народ исчезли загадочным образом. Чума или что-то такое.

— Совершенно верно. В «Книге захватов» говорится о нескольких народах, которые в далеком прошлом приплывали в Ирландию. Партолан был одним из первых; по некоторым описаниям, он появился с запада, откуда-то из Атлантики. Он и его спутники сражались с фоморами, примитивными существами, которых потом победило племя Туату де Данаан. Считается, что Партолан оттеснил этих фоморов к северу. Потом партоланцев поразила какая-то болезнь. Считается, что Партолан и его народ пошли умирать на равнину Элта Эдар, предположительно первую заселенную местность Ирландии. Это к востоку от столицы верховных королей Тары, сейчас она находится севернее Дублина.

— Тару нашла, — сказала Дженнифер. — Помечу место к востоку от нее и к северу от Дублина.

— Так, — сказал Алекс. — Других указаний я либо не могу понять, либо они относятся к вещи, а не к месту. Например, «Всевидевший и видящий глаз огня». Ни в одной книге не смог найти ссылки на такую штуку. То же самое могу сказать о проклятых камнях и о чаше, поднятой за камень.

Все мы трое уставились на карту. Повсюду — на севере, юге, востоке и западе — были кружки, которые нанесла Дженнифер.

— Неужели придется ездить по всем этим местам? — простонала она. — На это уйдут месяцы. Они разбросаны по всей стране. Даже в Северной Ирландии!

— Здесь должно быть еще что-то, — заговорила я наконец. — Сперва мы получили указания, которые представляют собой строки стихотворения. Потом выяснили, что эти указания ведут к другим, написанным огамическим письмом. По крайней мере некоторые из этих указаний ведут к другим местам, но они занимают буквально всю карту. Предмет определенно не может находиться во всех этих местах. Господи, у нас помечено десять мест. Неужели Дженнифер права? Означает это, что нам нужно объезжать всю страну в поисках еще одного комплекта указаний? Не верю, что это может быть так сложно. Эмин Бирн наверняка хотел, чтобы члены семьи нашли сокровище, а не тратили жизнь на пустые поиски.

— Может быть, нужно соединить точки, — сказала Дженнифер. — Но как?

Она взяла карандаш и соединила их. Получилась лишь несколько меньшая территория Ирландии.

— Можно как-то соединить эти точки крест-накрест, но я не представляю никакой системы, а вы?

— Нет, — ответили мы с Алексом. Мне казалось, что мы можем очень долго смотреть на карту, пока не возникнет какая-то система. Я еще раз просмотрела список указаний. Если я что-то и узнала, находясь здесь, это что у ирландцев необычайно богатая мифология, что в ней больше историй, чем можно себе представить. Эмин Бирн выбрал всего несколько, но они должны были привести к сокровищу.

— Видите ли, — сказала я немного погодя, — многие из этих указаний представляют собой направление чего-то к чему-то, от одного древнего священного места к другому. Что, если мы соединим эти «от — к» и посмотрим, что получится? Например, в указании «Грианан Айлех к Гранарду» еще говорится: «по линии полуденного солнца». Не даст ли это нам ось «север-юг»?

— По-моему, даст, — сказал Алекс. — И в указании относительно холма Тальте говорится о восходе майского солнца. В мае солнце восходит примерно здесь, — и указал чуть северо-восточнее холма.

— Откуда вы знаете, дядя Алекс? — спросила Дженнифер.

— Я провел много лет в морях, моя дорогая. Теперь можно соединить холм Тальте и линию солнца.

— Не просто соединить, а провести линию по всей карте. И сделать то же самое с партоланской равниной. В указании сказано, что Партолан отправился умирать на восток. Вы говорите, что равнина, где он умер, находится к востоку от Тары. Проведите через них черту и продолжите ее до края карты. Это даст нам ось «восток — запад», — сказала я.

— Несколько других указаний соединяют древние политические или священные центры четырех областей Ирландии. Если соединим эти кружки, например холм Аллен в Лейнстере со столицей Коннахта в Раткрогане и Кнокани в Мунстере с Эмайн Махой, то есть Наван Фортом, то получим большое «X» через всю страну, — сказал Алекс.

— И через оси «север — юг» и «восток — запад», — сказала я.

— Может, они все пересекутся, — сказала Дженнифер и взяла лист бумаги, чтобы приставлять к этим точкам вместо линейки.

Они не пересеклись, по крайней мере, не все, но эти линии пересекли ось «север-юг» почти в одном месте, примерно в центре страны. Мы все уставились на карту.

— Пожалуй, мне нужны очки для чтения, — сказала я.

— У меня бифокальные, — сказал Алекс, — и тут почти ничего нет. Поблизости несколько городков: Лонгфорд, Атлоне и Миллингар, несколько проселочных дорог. Дженнифер, ты видишь что-нибудь?

— Ничего. В этом районе нет никаких памятных символов, — неуверенно сказала Дженнифер.

— В сущности, ничего особенного, — согласился Алекс. — Пожалуй, придется снова идти в библиотеку.

— Но здесь что-то должно быть, — сказала Дженнифер, указывая на тот небольшой район, где пересекались линии. — Может, поехать туда и посмотреть?

— Дженнифер, этот район не такой уже маленький, — сказала я. — Сперва нужно его сузить.

Она пожала плечами.

— Пожалуй, ты права. Но мне просто не по себе сидеть здесь, когда, может быть, к сокровищу уже подбирается кто-то другой.

Вечером, когда улеглась в постель, я достала из сумочки список указаний и просмотрела его снова. Там были почти все, решила я. И была почти уверена, что строки стихотворения уже не нужны. Они послужили своей цели, то есть привели ко второму комплекту указаний. Эти вторые указания, огамические, говорили, что и где. У нас было общее представление о том, где может быть спрятано сокровище, хотя это все еще была большая территория и требовалось ее сузить. Оставался вопрос: что это? Что мы ищем?

Я долго и упорно смотрела на список. Я твердо верю в подсознание, в его способность анализировать информацию и приходить к заключению. Всякий раз, когда я не могла разрешить проблему или принять решение, которое казалось трудным, — открывать ли магазин, выходить ли замуж, разойтись с Клайвом или остаться с ним и терпеть, — этот выбор я оставляла подсознанию. Это включает в себя обдумывание всех «за» и «против» перед сном и приказ себе принять решение. Иногда оно приходит во сне, иногда нет. Я почти всегда просыпаюсь с принятым решением. Не скажу, что эти решения всегда правильны, они правильны для меня в данное время.

И, проснувшись на другое утро, я была почти уверена, что знаю, что мы ищем, несмотря на отсутствующие указания, хотя не знала точно, где. В конце концов, указания были огамическими.

Глава четырнадцатая

Тот, кто пролагает горные тропы

Этне Бирн родилась сорокапятилетней, сорокапятилетней и ирландкой. У меня есть теория, не подтвержденная никакими научными данными, что некоторые люди приходят в мир с отпечатанным на них конкретным возрастом. Есть люди, которые кажутся намного старше нас, когда мы юны, но когда их видишь много лет спустя, например, на встрече выпускников, они выглядят точно так же, как в школе. Этне была одной из таких. В сорока пяти годах ничего плохого нет — я опасно приближаюсь к этому возрасту, — но когда я получила возможность поговорить с ней с глазу на глаз, поняла, что она намного, почти на десять лет, моложе, чем мне показалось, когда я впервые увидела ее во «Втором шансе» и потом, когда она подыгрывала матери за чаепитием.