Стажёр в Министерстве Магии - Юлия Шеверина

— Я видел, — пробормотал Феликс, глядя на свою босую ногу, опухшую и терзаемую болью, — ужасные вещи.

Носок вместе с кроссовком остались где-то в камнях. Но меньше всего он сейчас беспокоился о судьбе какого-то носка.

Йелдыз склонилась над ним, провела пальчиком по ноге, с которой уже сходил отёк. Зинаида сняла острую боль и залечила перелом. Процесс восстановления был запущен.

— Он очень слаб, — прошептала бессмертная, — когда пил кровь, держал сознание незащищенным. Ты черпнул его мыслей.

— Откуда ты... вы знаете? — Феликс смотрел, как её острый коготок скользит по его ноге и радовался, что почти ничего в этом месте не чувствует. Почти.

— Я видела то же, что ты. Когда коснулась его. Даже больше.

— И я, — добавил бледный Жорж, — хотя был далеко, я... видел огонь и тела... горы тел, — он закашлялся, — как на спецкурсе по прорицанию. Только эффект, будто мы вместо шалфея нажгли подземных грибов.

Зинаида отпустила зарастающую Феликсову ногу и встала. Синяк, раскинувшийся от лодыжки до колена, не успел даже хорошенько почернеть — уже светлел на глазах. О том, что видела она, ведьма промолчала.

Больше разговоров не было. Коллеги расселись вокруг с довольно беспечным видом и ждали, пока Феликс восстановится. Феликс восстанавливался. По возможности молча. Только когда перед глазами всплывали страшные сцены массовых убийств, горящих городов и мощнейшая, сносящая все на своем пути взрывная волна, не мог сдержать сдавленных стонов.

— Он заснул, — наконец сказала Йелдыз и легла в траву, положив голову Феликсу на колени, — стоит подождать, прежде чем мы вернемся.

Она посмотрела в небо, замолчала. При каждом шорохе в лесу маги нервно вздрагивали. Ждать им хотелось бы в другом месте. Не здесь.

— Мы, вампиры, в чем-то очень схожи с драконами, — тихо, чтобы не разбудить стажера, сказала она, — мы тоже чувствуем камни. Мы, в каком то смысле, и есть камни. Формально мы уже мертвы. Как и камни, способны сохранять свою форму так долго, что вы считаете нас вечными, — она усмехнулась, — мы можем окаменеть и пролежать в земле так долго, сколько хотим. Потом выйти, насытиться и снова жить.

Она сорвала травинку и поднесла ее к лицу. Белые шелковые волосы смешались с зелеными полосами травы, как живые.

— Но все мы когда-то были живыми, — продолжала она, — стать живым — мечта каждого из нас. И эту мечту может подарить только дракон. Их кровь — чистейший огонь. Если мы — камень, то они — пылающая магма, расплавленная энергия и материя.

Она говорила тихо, но Феликс все равно вынырнул из своего беспокойного сна.

И тут же обнаружил в опасной близости главу клана вампиров.

— По легенде, вампир, выпивший драконьей крови, будет править миром, — поделился он с коллегами, чувствуя, что боль отступает.

Он бы попробовал встать. Но как об этом своем желании сказать Йелдыз? Она, похоже, решила, что он — её персональная подушка для возлежания в траве.

— Мы живем мирно с другими кланами, — сказала она, будто не замечая его слов, — но! Как только они узнают, что здесь, на моей территории, есть дракон... На него начнется охота. Будет война. Многие погибнут, не жалея своей бессмертной жизни. Потому что жизнь настоящая стоит того. Они будут биться с нашим кланом и многие погибнут. А после им нужно будет еще сразиться с драконом. Они даже не представляют, насколько он может быть силен, — она тяжело вздохнула, — я не могу допустить эту бойню.

Йелдыз вдруг резко села, пристально всматриваясь своими серыми глазами в край леса.

— Резкое снижение популяции вампиров в мире пошатнет равновесие, — тихо добавила Зинаида.

Жорж тоже посмотрел в лес, но никого не увидел. Лес как лес. Зеленый. Ёлки, сосенки, березка вон за тем камушком машет веточками.

— Объясните пожалуйста, — обратился юный маг к застывшей вампирше, — я ничего не понимаю. Что это за дракон и где он? Я по драконам не эксперт, но они же точно живые? Их же видели другие маги. А тут какой-то плотоядный камень со способностями к транслирующей телепатии.

Жорж спросил и подобрался, поглядывая на груду камней, в которой виднелся носок феликсова кроссовка. А вдруг способности у агрессивной каменюки и к принимающей телепатии? И он сейчас читает его мысли. И что еще он может сделать?

Йелдыз не ответила. Она застыла, будто собралась наглядно продемонстрировать собственное утверждение о сходстве камня и вампира.

— Жорж, я про драконов вообще ничего не знаю. Но то, что я видел... я видел мысли этого дракона, воспоминания, столько всего сразу... Я слышал, о чем он думает! И чего хочет. Я тебе точно могу сказать — это дракон, — Феликс пошевелил ногой и с удивлением понял, что уже чувствует ногу и скоро она, вероятно, будет пригодна к ходьбе!

«Может и не было никакого перелома? Ушиб просто...»

— Дракона убить еще сложнее, чем вампира. Но заточить в камень... Обречь на долгое, очень долгое раскаяние в качестве, например, наказания... Не знаю, сколько, он тут лежит... Так давно, что гору, под которой его скрыли, источило время. Он ослаб, одичал и окаменел сам, сросся с куском гранита. А что может оживить холодный камень?

— Кровь! — разом ответили сотрудники Министерства.

Йелдыз криво улыбнулась.

— Драконы не пьют кровь. Обычно, — она посмотрела в сторону кладбища на кровопиющие камни, — но конкретно этот... Не знаю, что он совершил, за что его запаяли в камень в другом мире. Подозреваю, он лежит здесь не просто так. И хорошо бы ему тут продолжить лежать.

Кто же мог заточить под горой большую, сильную и очень старую ящерицу? Вывод напрашивался только один — другие ящерицы, побольше и посильнее. Но об этом вслух никто так и не сказал.

Глава 18. Шесть

Sex — шесть (лат.).

Стоило Феликсу прикрыть веки, как он видел желтые змеиные глаза. Иногда они моргали — закрывались тонкой серой пленкой, через которую просвечивало желтым. Так ярко, будто автомобильную фару прикрывают носовым платочком.

Сквозь пленку он чувствовал жар огня, раскаленного до температуры, когда камни белеют и трескаются, а песок — спекается в стекло.

Пугало в этих глазах даже не то, что каждый был размером с кабину камаза, а ярость и жажда крови.

«Убить все живое, забрать силу и выпить