Золотая сетка - Корреа Эстрада

Наверно, я отдал мальчишке монетку не из того кармана, судя по его скорости испарения. Мария танцевала с закрытыми глазами, и по щекам катились слезы. Она не видела, как я надевал очки и как снимал их. А я не стал спрашивать, что за рану растревожил карнавал. И не моя вина, что это выяснилось довольно скоро.

Если Кувалда и Макс вовсю кобелировали по ночной Гаване, и им никуда не хотелось, то об остальных такого сказать было нельзя. Колька ныл и просился в Ольгин к друзьям, нам с Марией надоел город. И я надавил на компаньонов: девчонки везде хороши, а тут нам пора и честь знать.

Согласились нехотя, но назначили дату отъезда в Ольгин.

И тут, как холодный душ, звонок от Ивана Иваныча:

– Ваня, эти морды лазят по Архангельску! Я видел тут и Марика самого. Он меня, правда, не видел, иначе я бы я с тобой не разговаривал. Знаешь, что я думаю? Что они обломались с тобой, поскольку там вам не тут. А тут они у себя дома, и ко мне могут подобраться в любой момент.

Я подумал примерно так же.

– Иван Иваныч, загранпаспорт у вас есть?

– А вот тут проруха на старуху вышла… Нету у нас загранпаспортов с Натальей.

– Напрасно не позаботились. Теперь вот что: машина у вас там есть?

– Новехонькая! Купил себе "бобика", дороги тут плохи.

– Я понимаю, что долго и тяжеловато вам будет, но постарайтесь для себя: до Москвы поезжайте на машине.

– Чтоб не светить ни в аэропорту, ни на вокзале?

– Именно так. Приезжайте в Кучино, найдите Штеренгорца. Он в два счета спроворит вам паспорта. И давайте-ка к нам в компанию. И встретим, и устроим, и ягод послаще клюквы найдем. Только жену предупредите, чтоб не ревновала к здешним вертихвосткам.

Побольше полутора тысяч километров на "Уазике" для человека за семьдесят – не шутка, однако ж за двое суток добрались старики до Кучина, по-прежнему избегая заезжать в свою городскую квартиру. В Кучино и остановились, благо мерзости запустения в нашем обиталище не наблюдалось. Там плотно прижился Миша. И хоть обитал он в основном в мастерской и Колькиной комнате, хоть выветрился запах кофе, вытесненный ароматами стружки, лака и прочего, грязью и пылью жилище не зарастало.

Старика с женой тесть встретил по-приятельски, все три дня развлекал их разговорами, которые Иван Иваныч уже очень хорошо понимал. Три дня, потому что ровно столько понадобилось шустрому французу Штеренгорцу на оформление заграничных паспортов.

Не двух, а трех: на наше удивление, с ними попросился и сам Миша… С ним я, понятное дело, по телефону пообщаться не мог. Мне Иван Иваныч перетолмачивал: мол, захотелось посмотреть, что за места, где его ребятишки столько лет прожили, и вообще отдохнуть, отпуск устроить.

Я ничего не имел против того, чтоб Мишаня провел отпуск с нами, и ничего такого не заподозрил. Это Мария помрачнела и сказала:

– Чует сердце, опять мамуля фортель какой-нибудь выкинула. То ли новый любовник, то ли со Штеренгорцем опять связалась?

Она хорошо знала мамулю. Оказалось – опять. Раз зашла Ирина Анатольевна в мастерскую к мужу, другой раз зашла, повстречав оба раза старого воздыхателя, а потом стала через раз заходить в кабинет Абрама Моисеевича на первом этаже.

Сплетен тесть слышать не мог, а ситуацию просек из-за виноватого выражения на лице француза. По жене определить ничего не мог: с неё все скатывалось, как с гуся вода, и прежнее выражение проститутской невинности на свежем лице… Не стал Миша скандалить и лица бить. Просто объяснил Штеренгорцу, что уезжает, а они – как хотят. И жену даже не предупредил. Только попросил поберечь инструменты, заботливо упакованные, положил на карточку все бывшие у него деньги, и собрал чемодан поосновательнее. Благо в аэропорт ехали на том же "бобике" с архангельским номером, три дня простоявшим на задах магазина и туда же водворенным до возвращения хозяина тем же Штеренгорцем, не побоявшимся проехать через всю Москву на чужой машине без доверенности.

Иван Иваныч в Москве, по моему совету, тоже запасся мобильником и положил порядочно денег, чтоб хватило надолго. Взяв билеты, позвонил мне:

– Ваня, вылетаем завтра чартерным рейсом, прилетаем в Сантьяго. До Гаваны ничего, хоть убейте – туристический сезон, говорят, будь он неладен. На другой конец острова вам переться – не слишком я вас гружу?

– Что вы, Иван Иваныч, нам и самим в столице надоело, хотели куда-нибудь в тот же край. Так что не волнуйтесь, ничего страшного. Встретим. Тут у нас на Шипке все спокойно.

Этого спокойствия оставались считанные часы.

Прилетев в Гавану на другой день после нас, братки потеряли нашу компанию из вида. От служащих аэропорта они узнали, что компанию из двух мужчин, женщины и ребенка встретили и увезли. На этом розыск слегка увял, поскольку за пределами аэропорта не знали, куда ткнуться: их-то никто не встречал. Ни знакомых, ни транспорта, ни знания языка и порядков.

Посовещавшись, решили расселиться в разные гостиницы и проверить, нет ли нас в числе постояльцев. Проверив все отели и получив отрицательный результат, запросили подмоги. Встретив немного спустя внушительный десант обрадовавшихся командировке в тропики коллег, стали патрулировать все злачные туристические места в расчете на то, что рано или поздно мы там появимся. Несколько человек поехало на Варадеро, остальные "утюжили" Гавану. Почему-то остальные местности немаленького острова никто не принял в расчет.

Между прочим, рассудил Костя, возглавлявший бандитский десант, верно. Сколько угодно раз мог столкнуться с ними Макс в той же "Тропикане". Но до поры бог миловал. Вместо этого приключилось происшествие, отвлекшее от нас внимание братков: один из них пропал.

Пропал, как в темную воду ушел, словно растворился в ночной Гаване.

Будь на месте братков обыкновенная туристическая группа, дали бы знать в милицию, и нашли бы пропавшего в два счета. Но Костя предположил худшее: что пропавший малый напоролся на нас и был похищен или даже убит. Ставить под удар добычу? Ни в жизнь! И еще несколько дней поиски, теперь уже коллеги, проводились исключительно своими силами. Только убедившись в тщетности попыток, Костя позвонил боссу и доложил обстановку.

Еще через несколько дней пришло новое подкрепление. Дима скоропостижно ушел в отпуск и рванул в тропики. Но основной силой был не он. Возглавлял компанию из полутора десятков человек некто Станислав Вячеславович, или просто Стас.

Пронырливый, хитрый тип из бывших партработников. Стас долго жил на Кубе еще в советские времена, знал язык и порядки, имел связи. В более позднее время какой-то из деятелей мафии рангом повыше Марика, побывав на острове и приметив в туристических места огромное количество проституток, подумал: а нельзя ли этих девочек прикарманить? И послал Стаса на разведку. Стас с удовольствием поболтался среди девочек с месяц и доложил, вернувшись, то, что знал и до поездки: проституция на Кубе крышуется государством, иностранных инвестиций в эту отрасль не ждут.

Стас знал, кого надо ловить, но не знал, зачем. Зачем – это только двое знали:

Дима и Костя. Остальные поимщики, во избежание соблазна, не были информированы.

Первым делом было выяснение судьбы пропавшего собрата или его тела. Стас навел частным образом справки в полиции, но там о пропавшем русском ничего не слыхали и посоветовали поискать по борделям.

Результата это не дало, и дать не могло. Официальные бордели как бы не существовали. На деле мотельчики, именуемые повсеместно "Ла посада", повсеместно же исполняли обязанности борделей. Все об этом знали, и все делали вид, что не знают. Конечно, все они были подконтрольны.

Однако наряду с "Ла посада" практиковало огромное количество индивидуалок, которые в собственном смысле этого слова проститутками не были.

По какому-то непостижимому демографическому перекосу на Кубе соотношение женского и мужского пола таково, что на каждых двух мужчин приходится три женщины. В возрастных группах моложе сорока это соотношение еще хуже, так что, по выражению Кувалды, впору двоеженство вводить.

Но Куба не исламская страна, а католическая, полигамии там не практикуется, и даже не все мужики гуляют от жен. Куда деваться бедным, обездоленным женщинам, если жгучая тропическая природа требует? Своих мужчин не хватает, зато есть приезжие, пусть ненадолго, но от горькой жизни… Как там у Франсуа Вийона: "Тащи хрыча и шкета, блондина и брюнета". Не ради денег – плата зачастую символическая.

Просто мужчиной попользоваться.

Так что бывалый Стас не сомневался, что пропавший живехонек, только его, по местному выражению, "подолом накрыли". Оставалось только материться: розыски предстояли те еще.

С неделю, если не больше, прошло, когда это частное детективное расследование привело братков в дом в районе Нуэво Ведадо.

Надо сказать, что обычный дом в Нуэво Ведадо – это вилла, утопающая в зелени, с обширным участком земли. Район застраивался в начале века состоятельными людьми, а после революции в нем жили либо партийно-правительственные бонзы немалого ранга (сам Рауль Кастро не счел такой дом ниже своего достоинства), либо обедневшие потомки тех, кто обустраивал усадьбу.