Измена. Не фригидная жена (СИ) - Маис Алиса

– Ни разу. Ни с кем. Ты одна мне нужна.

Он целует меня в скулу, стараясь отдышаться. Вижу капельки пота на его лице, дотягиваюсь и убираю одну из них.

– Я люблю тебя, – отвечаю ему.

После того, что случилось, у меня нет никакого желания отправлять Дамира на диван. Он лениво забирает свою подушку, которую я позже назову «роковой подушкой» или как-то так, и ложится ко мне. Кровать большая, на ней мы прижимаясь друг к другу, как будто пытаемся согреться. Мне тепло и уютно в его объятиях. Его ненавязчивые прикосновения к моей голой коже вызывают дрожь и благоговение, словно я снова переживаю первую встречу с ним. И он, кажется, чувствует то же самое сегодня.

Впервые за долгое время я засыпаю так быстро, не успеваю подумать о всех тех вещах, о которых обычно переживает будущая мама. Дамир рядом – это как инъекция спокойствия, а когда его рука обнимает меня за талию – то инъекция прямо в сердце, от которой не спастись.

Я и не хочу.

***

Влюбленность – это кокон, в который не хочется тащить переживания.

Я укладываюсь спать на спину и, по всей видимости, сплю без сновидений, не шевелясь до самого утра. Я просыпаюсь с привычным для меня небольшим дискомфортом в пищеводе – не изжога, а так, легкий намек на нее. Делаю еще один свой обязательный ритуал, провожу пальцами по животу. Влада спит, не беспокоит мамочку. Но я чувствую ее так отчетливо, словно она лежит на мне – осязаемая, теплая, приятная, моя дочка.

Поворачиваю голову и останавливаюсь на лице Дамира. Ему тоже хорошо спится.

Морщинки разгладились, брови распрямились. На его лице сейчас нет ни забот, ни переживаний. Красивый. И он как никогда близкий, сопя в мою подушку с видом полного удовлетворения. Мне было с ним хорошо ночью. Всю ночь, словно он оберегал мой сон одним своим присутствием. Будить его я не хочу, но все равно не удерживаюсь от соблазна, тянусь к его лицу и нежно убираю со лба несколько черных как смоль волосков.

– Привет, – отвечает он, будто вовсе и не спал последние восемь часов.

Попавшаяся на горячем, я молниеносно отстраняюсь, стараясь сделать вид, что ничего такого не делала, не рассматривала его пристально… Знаю, что в нашем случае условности давно и окончательно сняты, но неловкость никто не отменял. Я вздыхаю и отворачиваюсь.

– Мог и сказать, что уже проснулся, – ворчу, натягивая на плечи халат, который висит на спинке стула возле меня.

– Напугал тебя?

Его рука тянется ко мне, накрывает бедро. На мне, если не считать попыток надеть халат, только майка для беременных и специальное белье. Рука, которую Дамир виртуозно кладет на голую кожу, чуть стискивая пальцы, бросает меня в воспоминания о ночи, о том, как этими пальцами он касался меня, вынуждая почти просить, чтобы продолжал…

– Не переживай, я тоже рассматриваю тебя, когда ты спишь.

Я фыркаю от такого заявления.

Потом все-таки добавляю:

– Это странно.

– Нет, это романтично.

– Нет, странно, учитывая, что я закрываю двери на замок, – шучу я.

– Ничего ты не закрываешь, крошка.

На самом деле – нет – не закрываю.

И в первые дни Дамира здесь я иногда и сама вставала посреди ночи. Убеждала себя, что мне нужно сходить в туалет или выпить воды, а по дороге бросала взгляд на спящего Дамира. Иногда «бросала взгляд» растягивался на десять минут.

– Так ты заходил ко мне?

– Пару раз. Прости?

Вряд ли ему стоит извиняться за то, что скучал. Или за то, что переживал. Я взмахиваю рукой, мол, проехали тогда. Хотя на самом деле мое сердце начинает биться быстрее. Перед его изменой, перед катастрофой, которая утащила нас в водоворот страданий, мы с ним перестали говорить друг с другом вот так. Перестали шутить, делать комплименты, показывать свою любовь, делать приятно.

Я, можно сказать, переживаю второй медовый месяц, но он даже слаще первого.

– Не уходи, пожалуйста, – просит он.

Развернувшись, я долго смотрю в его глаза, а он в мои.

– Нет, – отвечаю.

– Ну ладно, – ненавязчиво отвечает Дамир. – Я-то хотел по-хорошему, – добавляет с озорной улыбкой, – учитывая твое особенное положение, крошка…

– Что ты…

Мои слова превращаются в возмущенный писк, а руки Дамира гораздо крепче берут меня за ноги, не оставляя выбора, не позволяя уйти от него. Он прытко поднимается с постели, встает на колени и забрасывает мою правую ногу, которую я уже успела поставить на пол, к левой, остающейся на кровати. В таком положении он устраивается возле меня. Смеется.

– Я твоя пленница? – тоже улыбаюсь.

– Разве что на несколько минут.

Дамир ложится на бок, возле моих ног, берет мою пятку в ладони и начинает медленно массировать. «Боже!» – хочется сказать мне. Отекшие ноги и лодыжки, кажется, готовы начать поклоняться рукам Дамира. Они нежные, но твердые, а мои ноги – слишком чувствительные – мгновенно расслабляются. Груз уходит.

– Ну как? – подначивает Дамир.

– Ради такого я бы и добровольно осталась.

– А ради этого?

Продолжая массировать мне пятку, Дамир опускается и оставляет отпечаток губ у меня на лодыжке, потом выше, еще один возле колена. Рука Дамира продвигается выше, явно не желая останавливаться. Но до того момента, как мы пережим черту, он снова возвращается к массажу. Смотрит на меня так, будто считал все мои мысли правильно. Я собираюсь сказать ему, чтобы «не смотрел на меня так», но отвлекаюсь на шевеление малышки. Ее движения приносят небольшой дискомфорт и просто огромное облегчение – все хорошо.

– Проснулась? – кивает Дамир на живот.

Он в этом идеальный? быстро соображает, все отлично запоминает, чутко чувствует не только меня, но и даже нашу малышку.

– По ней можно сверять часы.

– Приготовить тебе зеленый чай?

– Не откажусь, – киваю я.

Дамир щекочет мою стопу, прежде чем встать и пойти на кухню. Уйти, оставив меня нежиться в той ауре тепла и любви, которую Дамир построил между нами.

Я опускаю взгляд на руку, на ней кольцо, обозначающее нашу новую жизнь. И мне кажется, что никогда еще я так сильно в нас не верила. Но… Как часто случается в жизни в моменты абсолютного счастья, судьба вдруг решает, что еще не до конца испытала нас с Дамиром на прочность.

Глава 26

Я не забыла, что в моей жизни до недавнего времени был близкий друг.

Я переживаю, как там Сергей.

Дня не проходит без мыслей о нем.

Несколько раз я порывалась пойти к нему, попросить прощения, что так получилось с его цветами, наладить контакт. Но в редкие моменты, когда Дамир отпускает меня одну на улицу, я не нахожу в себе столько смелости, чтобы постучать в двери Сергея. Вспоминаю вместо хороших дней плохие, вспоминаю, как он унизил Дамира, не попытавшись понять, и прохожу дальше; а потом, уже в своей квартире тяжело опускаюсь в кресло, начиная ругать себя, за то что снова струсила.

Мне не хватает Сергея.

Но я не говорю об этом Дамиру.

В конце концов, он лишь косвенно виноват в нашей с Сергеем ссоре, но не прямо.

Сегодня, дойдя до квартиры Сергея, я снова замираю. Страшно? Да. Но в микрофоне Катя заканчивает свой рассказ о пережаренном куске мяса в каком-то элитном ресторане, и я плаваю между ее словами и своими чувствами. Я просто не даю своему страху до конца сформироваться, и ставлю на пол сумку.

Когда-то же мне придется постучать, так?

Я скоро стану мамой и я бы хотела, чтобы малышка, когда подрастет, познакомилась с Сергеем тоже. Иногда я даже подумываю, а не сделать ли его крестным Влады (но почти сразу вспоминаю, что Дамир его на дух не переносит, а я с Сергеем так и не помирилась). Крестный – видимо, перебор.

Но так по-глупому вычеркивать его из своей жизни – это точно не про меня.

Я прочищаю горло и говорю Кате, что у меня появилось срочное дело.

– Вит, мы с тобой итак редко видимся, ты чего? – смеется Катя.

– Мы видимся каждый день.