Старинный орнамент везения - Татьяна Корсакова

– Ну и дура, – сказал Тим беззлобно, забрал чашку со свежесвареным кофе и вернулся на крышу.

А ведь и в Москве можно жить. Особенно в этой симпатичной квартирке, особенно ночью. Он вообще любил ночь, чувствовал острую потребность в тишине и уединении. Ночь давала ему ощущение самоотстраненности. Тим сделал большой глоток, удовлетворенно кивнул. Хорошо: ароматно, с благородной горчинкой, а его соседка уродует чудесный вкус сахаром. На крышу неторопливой походкой вышла кошка, запрыгнула на свободное кресло и уставилась на Тима немигающим взглядом. Он закурил, сделал еще один глоток и подумал, что, когда вернется в Дакар, обязательно заведет кошку. Вот такую же наглую, с огромными фосфоресцирующими глазищами. Он как раз представлял себе, как будет возвращаться из долгих командировок, а кошка станет его встречать и тереться о ноги упругим боком, и мурлыкать, и моститься рядышком всякий раз, когда ему захочется присесть или прилечь, когда ночную тишину вспорол женский крик. Кошка испуганно зашипела, метнулась куда-то в темноту. Тим от неожиданности пролил остатки кофе на джинсы, чертыхнулся, вскочил на ноги.

Крик, захлебнувшись на самой высокой ноте, перешел не то в причитания, не то в бормотания. Послал же господь соседку… Сходить, что ли, посмотреть, что с ней стряслось? Тим оставил в прихожей включенный свет, распахнул дверь спальни.

Девчонка сидела посреди широченной кровати, раскачивалась из стороны в сторону и жалобно поскуливала. Ее глаза были открыты, но смотрела она не на Тима, а сквозь него. Тонкие руки нервно теребили ворот футболки. Она даже раздеться не потрудилась перед тем, как лечь в постель. Даже джинсы не сняла, ненормальная…

– Эй, – Тим осторожно тронул девчонку за плечо, – эй, с тобой все в порядке?

Ничего с ней не в порядке! Надо было раньше догадаться, глядишь, обошлось бы без неприятностей…

…Его прикосновение точно привело в действие какой-то невидимый механизм. Девчонка повернула голову в его сторону, от ее взгляда волосы на загривке стали дыбом. Тим вглядывался в застывшие черты и так увлекся, что упустил момент, когда девчонка на него бросилась. Она действовала так стремительно, что он не успел увернуться, опрокинулся спиной на кровать, сверху навалилось по-змеиному гибкое тело… Девчонка дышала тяжело, как марафонец в конце дистанции, она шипела и рычала, и силилась расцарапать ему лицо. Трудно было даже вообразить в ней такую силу и такую ярость. Тиму пришлось попотеть, чтобы сбросить ее с себя, зафиксировать тонкие запястья и острые коленки. Девчонка трепыхалась еще пару минут, а потом резко обмякла, из бешенной кошки превратилась в тряпичную куклу. Тим скатился с кровати, щелкнул выключателем. Она ойкнула, пытаясь защититься от яркого света, закрыла лицо руками. Кажется, в пылу борьбы он опять съездил ей по носу, потому что на футболке снова были следы крови. Зрелище не для слабонервных: и футболка, и ее чокнутая хозяйка. Тим сбегал в ванную, намочил в холодной воде край полотенца. Вернулся обратно, швырнул полотенце на кровать.

– Вытрись, ненормальная!

Одной рукой она по-прежнему закрывала лицо, а второй нашарила полотенце, прижала к носу. Тим постоял немного, а потом вышел из спальни. Да пошла она со своими выкрутасами, дура припадочная!

Кошка, благоразумно пережидавшая бурю на крыше, при его появлении вопросительно мяукнула.

– Не повезло тебе с хозяйкой, – проворчал Тим и плюхнулся в одно из кресел. Курить хотелось так, что дрожали руки. Всего пару дней в России, а нервы уже ни к черту.

От света, льющегося из окон спальни и детской, на крыше стало совсем светло. Даже «почти африканские» звезды померкли. Тим видел свою чокнутую соседку как на ладони, легкая кисея полупрозрачной шторы не препятствовала обзору.

А девчонка ничего не стеснялась, черт бы ее побрал, стащила через ворот майку, осталась, как это принято говорить в цивилизованном мире, топлес, взъерошила и без того растрепанные волосы, распахнула дверцы шкафа, пошарила в нем, набросила на плечи рубашку, и только после этого Тим, наконец, смог выдохнуть…

Ничего себе представление! Вернее, представление так себе, на профессиональный стриптиз не тянет, но в качестве компенсации за пережитый стресс сгодится. Девчонка заправила рубашку в джинсы, вышла из спальни. Тим нервно закурил.

Она появилась на крыше через пару минут, умытая, с мокрыми волосами и раскаянием в глазах.

– Не везет вашему носу сегодня, Олимпиада Витальевна, – сказал Тим ехидно и выпустил колечко дыма. Девчонка чихнула.

– Я хотела извиниться. – Она чихнула еще раз, осторожно, двумя пальцами потрогала многострадальный нос.

– Вы очень громко кричали.

– Мне приснился кошмар.

– А потом вели себя, мягко говоря, не слишком адекватно.

– Я уже извинилась.

– И часто у вас это?

– Что – это? – Она вся подобралась, ощетинилась сотнями колючек.

– Такие приступы.

– Это не приступы, это кошмары!

– Ну хорошо, кошмары, – после небольших раздумий согласился он и сделал еще одну затяжку.

Девчонка чихнула два раза подряд, проворчала:

– Это вас не касается.

– Почему же не касается? Еще как касается! Вы, Олимпиада Витальевна, едва не порвали меня на британский флаг в своем боевом запале.

– Не надо было ко мне лезть! – огрызнулась она.

– Вы так орали, что я решил, что вам нужна моя помощь.

– Мне не нужна ваша помощь!

– Я вижу.

Ее губы и пальцы слегка подрагивали, от недавнего раскаяния не осталось и следа. Все это наводило на определенные мысли, к слову, не слишком утешительные. Тим вздохнул. Девчонка развернулась, хотела, наверное, уходить, но вдруг застыла как вкопанная. Тим, проследив за ее взглядом, ехидно усмехнулся. По подоконнику спальни прогуливалась кошка. Кошка была вся как на ладони, так же, как и ее хозяйка несколько минут назад.

– Вы подсматривали! – Темнота мешала разглядеть, но Тим мог поспорить на что угодно, что она покраснела.

– Подсматривают обычно за теми, кто что-то скрывает, а вы, Олимпиада Витальевна, ничего не скрывали. Честно говоря, я даже подумал, что вы просто очень прогрессивная барышня.

– Я не знала, что вы притаились на крыше.

– А я не таился. Просто вышел подышать свежим воздухом. Если вы такая застенчивая, могли просто выключить в спальне свет.

Она хотела что-то сказать, но передумала, в отчаянии махнула рукой и вернулась в квартиру. Через мгновение в спальне погас свет, девчонка выключила его еще до того, как вошла в комнату. Вот и будет теперь дуреха в темноте копошиться. Тим загасил сигарету, зевнул. Стар он стал, однако, для таких бурных переживаний…