Нежное пламя - Кэтрин Бритт

— Как я понимаю, это ваш первый ребенок, мадам Жассерон, но вам не следует ни о чем беспокоиться. Я позабочусь о вас. Уверена, все будет хорошо.

Мадам Жассерон значительно повеселела после ее визита. Когда после обеда заехала Сузи, она с радостью показала ей все маленькие вещицы, что они приготовили. Сузи привезла подарки для новорожденного и попросила разрешения взять с собой на время колыбель, чтобы украсить ее.

В последующие дни Викки старалась стереть образ Ги из памяти. Но знала, что это невозможно, потому что она любила его, а любят только один раз в жизни. Снова и снова она задавала себе вопрос, не было ли это просто безрассудной страстью. Ведь нельзя ненавидеть человека и в следующую минуту умирать от желания быть с ним. Неделя прошла с той роковой ночи, когда она шатающейся походкой и дрожа от его поцелуев вошла в дом и, взглянув в зеркало, увидела свое бледное лицо и растрепанные волосы.

И все же, несмотря на унижение, которое она испытала, побывав в его объятиях, его прикосновения потрясли ее до глубины души. Иногда, в моменты, когда она не контролировала себя, она думала о том, как развивалась бы их дружба, если бы она не сражалась с ним из-за Сузи. Ибо именно Сузи, которую она так преданно любила и которую с такой яростью защищала, была причиной враждебности, возникшей между ними.

И все же, если бы не Сузи, они могли бы никогда не встретиться. Так летели ее мысли, пока она не начинала спрашивать себя, как долго это может продолжаться.

К счастью, она могла заполнять свои дни работой. Одна из маленьких спален была освобождена под детскую, и Викки провела день, копаясь на чердаке, пока не нашла там детский стульчик и лошадку-качалку. Стены комнаты малыша она покрасила эмульсией в бледно-голубой цвет, думая при этом о жаре, которая наступит летом. Сузи вернула колыбель, великолепно задекорированную нейлоном и белыми кружевами и украшенную большим голубым бантом. «Бант можно будет заменить на розовый, если родится девочка», — сказала она.

Месье и мадам Жассерон были в восторге от всего этого.

Сузи с удовольствием погрузилась в семейную жизнь. Робер уезжал из дома рано утром, чтобы работать в поместье Бриссар. Возвращался вечером, к ужину. Сузи помогала мадам Бриссар закупоривать бутылки с вином, и, казалось, они прекрасно ладили друг с другом, чему Викки была несказанно рада. Женщина, которую нанял Робер, хлопотала по дому и готовила.

Викки проводила время между виллой и замком Бриссар, в промежутках присматривая за мадам Жассерон, которая скоро уже должна была родить.

Викки ничего больше не слыхала о Ги и не видела его, пока однажды на вилле ей не сказали, что он уехал читать лекции. Сердце обожгла острая боль, когда она подумала, что больше никогда его не увидит. Ведь она решила после родов мадам Жассерон вернуться к своей прежней жизни.

Джерард приезжал, чтобы вывезти ее куда-нибудь. Он нашел-таки в деревне девушку, умеющую печатать. Она приходила по субботам на несколько часов и помогала ему.

Мадам Жассерон уже не рисковала отправляться за покупками в деревню — срок был слишком большой. И Викки ходила по магазинам одна, после всех покупок заглядывая в местное кафе, чтобы сообщить друзьям мадам, как у нее идут дела. В один такой день, когда Викки уже собиралась уходить, в кафе вошла Жанера.

Викки сидела за маленьким столиком в углу. Это было любимое место мадам. Большинство ее друзей уже ушли. Жанера подсела к ней.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросила она дружелюбно.

— Нет, конечно, — ответила Викки. Успокоившись по поводу отношений Ги с этой дамой, она могла теперь выносить общество Жанеры. Жизнь становится легче, когда перестаешь особенно близко к сердцу принимать события. Викки ведь придерживалась такой позиции до своего приезда во Францию. И в будущем всегда будет так. Она получила хороший урок.

Многие в кафе знали леди доктора, и со всех сторон стали раздаваться приветствия. Жанера отвечала на них. Затем она предложила Викки заказать еще кофе.

— Спасибо, — ответила девушка. — Я не могу задерживаться. Мне нужно еще заехать на виллу, чтобы отдать то, что я купила для Сузи.

Жанера подозвала официанта и беспокойно закурила сигарету. Она явно отказалась от своего обычного равнодушия. Жанера нервничала, это было видно. Во-первых, она курила слишком много, судя по цвету ее пальцев. Она выпустила струйку дыма и с очаровательной улыбкой приняла принесенный ей кофе.

— Она очень счастлива, ваша сестра. Это заметно, — проговорила Жанера задумчиво. — И все же они так мало знали друг друга до свадьбы. А я, я люблю одного и того же человека с восьми лет. Потрясающе, правда?

— Ну почему же? — ответила Викки, пожалев, что она не ушла, как только увидела, что Жанера входит в кафе. Она могла сколько угодно убеждать себя, что это упоминание о Ги больше ее не трогает, все напрасно. Ей было больно выслушивать признания Жанеры в ее любви к нему.

Жанера смотрела на кончик своей сигареты.

— Моя бабушка всегда говорила, что свадьбы не будет, если женщина немного не подтолкнет мужчину. Похоже, что я склонна согласиться с ней.

— Бабушка, скорее всего, совершенно права. Как я понимаю, вы никого не подталкивали. Возможно, вы, как и я, считаете, что бегать за женщиной должен мужчина, — сухо сказала Викки.

Взгляд Жанеры потеплел.

— Я, безусловно, так считаю. Кода я начала врачебную практику, я решила, что не выйду замуж до тридцати лет. После этого возраста охотно откажусь от своей карьеры, чтобы посветить себя роли жены и матери, приносящей гораздо большее удовлетворение. Мне до тридцати еще два года, но похоже, что я не хочу больше ждать.

Викки собралась с мыслями:

— Значит, ответ очевиден, не так ли? Вам придется слегка подтолкнуть события. Ну а теперь, извините, мне пора.

Покидая деревню, Викки подумала, что она единственная женщина на свете, которая подсказала другой, как заполучить мужчину, которого она сама любила.

Викки и мадам Жассерон стали очень близки за то время, пока они, сидя рядом, готовили детское приданое, и однажды француженка рассказала ей о встрече с Жаном Жассероном. Ей было восемнадцать, а ему двадцать четыре, когда они познакомились. Ей понравились его теплые карие глаза, простые, далее грубоватые черты и ласковые руки. В нем была какая-то серьезность, которая, к сожалению, отсутствовала у других юношей в деревне, с которыми она соприкасалась во время своей работы в качестве помощницы местного ветеринара.

Через шесть месяцев они поженились, и мадам, невероятно счастливая, надеялась, что скоро у них появится малыш. У Жана не было родителей. Его дядя передал ему ферму и позволил действовать самостоятельно. Когда по прошествии двух лет у них все еще не было детей, мадам запаниковала. Все дальнейшее, включая то, как она обращалась к врачу, Викки уже знала.