Пирамида - Борис Бондаренко

— Ты прав, старик. Да и сам посуди — какая разница между всеми этими идеями?

Дмитрию не очень понравилась такая неразборчивость, и он промолчал.

Мелентьев был знаком и с Шумиловым и с Дубровиным. Шумилов относился к нему с явным уважением, а Дубровин, как выяснилось, недолюбливал и отозвался о нем так:

— Человечек, я думаю, так себе, но талантлив, это бесспорно. — Подумал немного и добавил: — Можно сказать, локально талантлив. Великолепно организованная мыслящая машина.

И вот эта мыслящая машина стала работать с ними, и виной всему была Жанна.

В конце сентября Светлана родила сына. Ольф узнал об этом утром и позвонил Дмитрию на работу. Он говорил минут пять, и Дмитрий наконец спросил:

— Ты что, уже клюкнул?

— Ага, — радостно хихикнул Ольф. — Я сейчас приеду. Три сто пятьдесят, понимаешь? — наверно, уже в десятый раз повторил Ольф. — Говорят, что все нормально.

— Приезжай, — сказал Дмитрий.

— Еду, еду…

Когда он приехал, ему торжественно преподнесли цветы и открыли бутылку шампанского. Ольф как-то глупо заулыбался, нагнулся к портфелю, уронив при этом цветы, и вытащил еще четыре бутылки шампанского. Распили и эти бутылки. Потом позвонила Жанна, она была в отпуске, только что вернулась с юга и еще не выходила на работу, и Ольф заорал в трубку, что у него родился сын, что весит он три сто пятьдесят и чтобы она немедленно приезжала поздравить его. Жанна ограничилась поздравлением по телефону и сказала, что зайдет вечером. Но вечером Валерий повел их в ресторан, и Ольф оставил записку, чтобы Жанна тоже шла туда, дал швейцару рубль, чтобы он пропустил ее, туманно объяснив:

— Знаешь, папаша, она такая…

Ольф показал руками в воздухе, какая она.

— В общем, самая красивая…

Папаша понял, и Ольф дал ему еще рубль. Как потом выяснилось, швейцар начал пропускать всех женщин, которые казались ему красивыми, и его пришлось сменить, а когда Жанна пришла, ей с трудом удалось убедить нового привратника, что ее ждут.

Они сидели за столом, уставленным коньяком, винами, закусками, сытые, уставшие, пьяные и говорили так, как говорят в подобных случаях все подвыпившие люди, то есть каждый говорил о своем, не слушая Другого, вспоминал какие-то потрясающие истории, случившиеся с ним, но истории эти, конечно, никому не удавалось рассказать до конца. Валерий за разговорами оглядывал зал и уже подмигивал хорошенькой девушке за соседним столом, а ее спутник кидал на него мрачные взгляды и раза два приподнимался было, чтобы встать и пойти выяснить отношения, но девушка удерживала его.

И вдруг Валерий присвистнул и сказал:

— Mon dieu, что я вижу! Какая женщина!

Дмитрий оглянулся и увидел Жанну.

— Это же не женщина, а жемчужина! А какая оправа! Надо полагать, что это и есть first lady вашего города?

Дмитрий не успел ответить — Жанна уже подошла к ним. Валерий растерялся, но только на мгновение, тут же вскочил и приготовился знакомиться. Жанна с недоумением взглянула на него, и Дмитрий сказал:

— Это Валерий Мелентьев.

— Совершенно верно, — подхватил Валерий и кинулся усаживать Жанну. Через минуту он уже пододвинул свой стул поближе и наклонился к ней, рассказывая что-то вполголоса.

— Готов товарищ, — пробормотал Ольф.

Жанна была просто ослепительна в этот вечер. Смуглая, почти коричневая от загара, в открытом платье, она по-королевски восседала за их столом и небрежно слушала Валерия. А когда он слишком близко пододвинулся к ней, Жанна что-то коротко бросила ему, и Валерий сразу замолчал и выпрямился, но через минуту снова заговорил.

На следующий день выяснилось, что они проговорились Валерию обо всей этой истории с Шумиловым и его работой, и он сразу предложил им свою помощь. И хотя за день до этого Валерий говорил, что ему пора ехать в Москву, он задержался еще дней на десять. И надо сказать, помощь его была довольно существенной. Валерий быстро заметил пробелы в их построениях и высказал кое-какие соображения по поводу того, как их можно устранить. У него прямо-таки глаза блестели от удовольствия, когда он разбирал работу Шумилова и отмечал его промахи.

Дмитрий спросил у Ольфа:

— Ты сказал ему о том, что Жанна живет с Шумиловым?

— Да.

— И что он?

— Да ничего, — засмеялся Ольф. — Сказал, что это не страшно. По-моему, он больше ревнует ее к тебе, чем к Шумилову.

— Ну вот еще… Я-то здесь при чем?

— Ну да, при чем… Он же видит, как Жанна относится к тебе и как к нему.

Действительно, Жанна относилась к Валерию довольно сдержанно. Пожалуй, даже более чем сдержанно. Явной неприязни к нему не выказывала, но несколько раз говорила с ним довольно резко. Валерий просто не знал, что отвечать, и заметно терялся, правда ненадолго. Потом он внезапно уехал, торопливо попрощавшись с ними, и неопределенно пообещал заглянуть через недельку.

Явился он через три дня веселый, но чересчур уж возбужденный.

— Ребята, — сказал он, — я знаю одного парня, которому очень нравится ваша компания.

— Что это за парень? — полюбопытствовал Ольф. — Мы всем здесь нравимся.

— Парень, по-моему, ничего. Тоже физик, кандидат наук, автор двенадцати опубликованных и ста двадцати четырех еще не написанных работ, владеет двумя иностранными языками… Ну, что еще? Ах да, он хочет работать с вами.

Ольф сначала не понял его, а потом хлопнул по плечу и рассмеялся:

— Ну и отлично, чего же лучше! Вчетвером мы такого наворочаем…

И тут он встретил твердый, предупреждающий взгляд Дмитрия и осекся, а Дмитрий сразу вмешался в разговор:

— Ты что, хочешь перевестись к нам в институт?

— Да, — сказал Валерий. — Вернее — в вашу лабораторию. А если еще точнее — в вашу группу. Если, конечно, вы не против, — небрежно добавил он.

— То есть заняться антишумиловщиной? — серьезно уточнил Дмитрий.

— Да.

— А ты уверен, что у нас что-то получится?

— Уверен, — сказал Валерий и посмотрел на Жанну. Та как будто и не слышала, о чем идет разговор, — такое бесстрастное было у нее лицо.

— Но ведь у тебя своя работа в Москве, — сказал Дмитрий. — И ты сам говорил, что она еще далека от окончания.

— А-а, — Валерий махнул рукой. — Не так уж она много стоит. Я могу ее потихоньку и здесь закончить, если нужно будет. А кроме всего прочего, я давно уже подумывал о том, чтобы уйти оттуда. Мой шеф — личность абсолютно бездарная, у меня давно с ним контры… В общем, пусть это вас не волнует.

— А как же ты переведешься? Ты уверен, что Шумилов возьмет тебя?

— Ну, если только в этом дело, — самодовольно улыбнулся Валерий, — то тут и вовсе беспокоиться нечего. Я уже намекал ему, что хотел бы перебраться сюда. Он мне прямо сказал, что с удовольствием возьмет меня к себе.

— А он знает, что ты собираешься работать против него? — спросил Дмитрий.

Валерий удивленно посмотрел на него:

— Что за вопрос? Конечно, нет. Вы же ничего не говорили ему, как я мог вас подвести? Да и что это меняет, в конце концов?

Дмитрий молчал. Ольф с недоумением поглядывал то на него, то на Жанну, она не вмешивалась в разговор.

— Ну, так что? Устраивает вас моя кандидатура? — небрежно поинтересовался Валерий.

— Надо подумать, — спокойно сказал Дмитрий.

Валерий с удивлением взглянул на него — он явно не ожидал такого ответа, — натянуто улыбнулся и с еще большей небрежностью бросил:

— Ну, думайте… — И отправился к себе в гостиницу.

Дмитрий молча посмотрел ему в спину.

Разговор начал Ольф:

— Какая муха тебя укусила, Димыч? Чем это Валерка тебе не подходит?

— А тебе все в нем нравится?

— Да что он, девица, что ли? — сердито сказал Ольф. — При чем тут нравится или не нравится? Он отличный физик и хочет работать с нами, что еще тебе надо?

— Кое-что мне в нем определенно не нравится, хотя он и в самом деле не девица.

— Что именно?

— Хотя бы то, как он легко расстается со своей незаконченной работой. А потом сообрази — Шумилов примет его к себе в полной уверенности, что Валерий будет помогать ему, и вдруг через месяц окажется, что все наоборот. Ты бы сделал так?

— Нет, — сказал Ольф, — но это, в конце концов, его дело.

— Только ли его? — покачал головой Дмитрий. — Работать-то он будет с нами.

— Чего же ты хочешь? — сердито спросил Ольф. — Отказать ему?

— Давайте вместе решать, — уклончиво сказал Дмитрий.

— Я — за, — решительно сказал Ольф. — Не вижу никаких оснований отказывать ему.

— А ты, тихоня? — с дружеской усмешкой спросил Дмитрий молчавшую до сих пор Жанну.

Жанна улыбнулась и отпарировала:

— Но ведь ты сам ничего не сказал. Это не по-джентльменски.

— Ох, иезуиты, — засмеялся Дмитрий. — Я просто хотел выяснить, не будет ли тебе неприятно работать с ним.

— Мне? — совершенно естественно удивилась Жанна. — Почему?