Крымское зарево - Александр Александрович Тамоников

в их руках тем временем счищали золотистую кожу со старых луковиц, обнажая белые, ядреные бока.

Пашка долго всматривался в линии на бумаге, потом покачал головой:

— Да это невозможно, они же в три ряда оборону соорудили. Тут вот охрана, потом колючая проволока и поле заминированное. Даже если его пройдем, дальше застава со сторожевыми отрядами. Ну ладно, перелетим через нее, так ведь штаб в поселке, там же сотни или тысячи фрицев этих. Как мы немцев из абвера ликвидируем? Забежим и перестреляем всех?

Он в отчаяньи пульнул очередной луковицей в уже почти полное ведро. От едкого духа лились слезы, нос набух, но, к счастью, луковая гора уже почти закончилась вместе с Пашкиными страданиями. Парень принялся крутить карту так и эдак, надеясь высмотреть проход к поселку.

Шубин тем временем задумчиво согласился:

— Ты прав, пробраться в поселок — полдела. А как вот ликвидировать штаб и потом обратно вернуться? Уйти из поселка нам уже не дадут.

— Этот Тарасов, ух, я бы ему! Врезал бы еще раз и не побоялся.

Молодой разведчик не мог справиться со злостью, так как понимал, насколько невыполнимую задачу поставил перед ним особист.

Неожиданно Шубин уточнил:

— Павел, ты с динамитом имел дело? Взрывы на железной дороге в партизанском отряде вы организовывали?

— Три подрыва, — гордо отозвался паренек. — Поезд с техникой пустили под откос и потом санэшелон. На железке лучше с «каблуком» действовать, никаких зарядов тогда не надо. Штука такая железная, на рельсу надел — и паровоз в сторону соскакивает, а за ним и вагоны.

— Это не подойдет, — возразил разведчик. — Часть выживет при падении вагона, тем более если он бронированный. Не тяжелое поражение, а нам надо, чтобы, как Тарасов сказал, осиное гнездо разворотило.

— Придумали чего, товарищ капитан? Не томите! Зачем про железку и про взрывы вам нужно знать? — Паренек сгорал от нетерпения.

Только вот обрадовать его Глебу было особо нечем. Он смог продумать лишь часть плана:

— Мы можем использовать Щедрина. О том, что его раскрыли, абвер не знает и ждет, когда тот выйдет на связь. Кузьма может отправить дезинформирующие сведения о том, что готовится атака наших ПВО на этот квадрат, в том числе и поселок Советский.

— Как же его будут с воздуха обстреливать, если там люди? В поселке ведь обычные люди живут, дети там, женщины, пожилые.

Шубин покачала головой:

— Дезинформация, Павел, это специальная шифровка для противника. Там даны ложные сведения. Никакого ПВО на нашем плацдарме нет. Это серьезная техника, ее на лодке не привезешь, нужна железная дорога или крепкая переправа, а магистраль через Сиваш только достраивают. Но немцам об этом неизвестно, поэтому запустим им дезу через Дятла, что прибыли «катюши» и будут обстреливать населенные пункты и дороги, чтобы остановить передвижение техники. Штабисты воевать не любят, от такой информации они сразу соберут чемоданы и побегут в другое место, подальше от ракет и стрельбы.

— А по дорогам поехать забоятся! Чтобы под обстрел не попасть! — в восторге воскликнул парень, поняв замысел капитана. — И они на поезд сядут, в бронированный вагон.

— Так точно, — согласился с его мыслями капитан. — У них ящики с секретными документами перевозят в спецвагонах. Поэтому штаб абвера Советский поселок покинет по железной дороге, а значит, мы сможем устроить подрыв и уничтожить командование, как и приказал Тарасов.

— Здорово вы придумали! Ух, голова варит у вас! — Пашка от радости закружился по крошечному сараю, роняя ведра, лопаты, черпаки. Ему вдвойне было радостно от затеплившейся надежды, что он сможет найти среди документов немецкой разведки сведения о вывезенных в Германию детях, найдет подсказку, где искать сестренку.

А вот его опытный напарник не был так воодушевлен. Он тяжело вздохнул и указал на карту:

— Только все это не сработает, если не придумаем, как нам все немецкие заслоны пройти. Не только пройти, а еще протащить взрывчатку, зарядный ящик.

Парень обратно рухнул на ведро и с тоской протянул:

— Эх, там же оборона в пять километров шириной. С грузом всю ночь идти, а ползком сколько?

Его старший товарищ хоть и не хотел огорчать паренька, но и врать ему не видел смысла:

— Там, Павел, нам ни ползком, ни шагом не пробраться. Это не фронт, где нейтральная полоса и окопы, а противник на расстоянии. Это оккупированная территория, немцы там себя хозяевами считают, и охрана стоит через каждые пятьсот метров. Особенно рядом со штабом, где сидят немецкие офицеры и генералы, уж они-то о себе позаботились. Это наши командиры с ребятами бок о бок в окопах воюют и в атаку впереди всех идут. В германской армии порядки другие, там офицеры, штабисты — элита. Им лучшая провизия, одежда, удобные дома, а солдат они своих считают грязью и деревенскими неучами. Так что охрана у сотрудников абвера будет из лучших войскформирований, думаю, что патрулирование несут СС-команды, вооруженные с ног до головы.

Молодой разведчик упрямо наклонил голову:

— И так что теперь, бояться нос туда сунуть?! И не таких брали, мы в партизанском отряде с одной берданкой на диверсии ходили. У фрицев хоть оружия и полно, да только с нами сила! С нами! — в запале выкрикнул Пашка. Осторожность опытного напарника его разозлила: — Потому что это наша земля! Родина наша!

А тот строгим взглядом осек паренька:

— Ты разведчик, а не баба, крик тут не поднимай. Я тебе уже говорил, разведка не горлом, не нахрапом проводится, а в тишине и с умом. Бери карту и думай.

В сарайчике воцарилась тишина, разведчики склонились над схемой прибрежной линии. Пристыженный Зинчук вздыхал, про себя ругал майора. Когда пыл его стих, то глаза стали закрываться от усталости. Он незаметно для себя задремал, сидя прямо на перевернутом ведре: во сне ему привиделось, как они с отцом на рассвете плывут на лодке через камыши; батя в сдвинутой на одно ухо фуражке указывает пальцем на сонного бобра, который смешно возится у берега. Пашка залился смехом, лодка качнулась, и он шлепнулся на пол сарая. Подскочил, затряс головой, прогоняя остатки сна.

— Лодка, лодка! Тихо плывет лодка, даже бобра не спугнула!

Шубин поднял на него серое от усталости лицо, глаза его были красными из-за бессонной ночи, брови сошлись в хмуром недоумении:

— Какой бобер? Ты что, разведчик, уснул на боевом посту?

Сонный парнишка ткнул в большое пятно на карте:

— Залив, тут есть залив! По нему можно тихо подобраться к плацдарму. От береговой линии до Советского меньше километра, пройдем!

Шубин указал на крошечные цифры рядом с изломанными линиями:

— Видишь