Гермиона, первая леди Грейнджер - Латэна

утверждал, что родной язык помогает ему легче переносить присутствие дементоров и тюремный холод. Возможно, это было правдой.

Но русский язык не сберёг Антонина Долохова от смерти. День, когда его душа покинула Коридор Смертников, Гермиона запомнила на всю жизнь.

Холодная зима. Даже не холодная, а ледяная. Это ощущалась даже в Азкабане — по коридорам то и дело проносился пробирающий до костей ветер, а вода в миске покрывалась корочкой льда. И дементоры были в этом совершенно не виноваты, ведь лёд и иней были белыми, а не серыми.

Они играли в шахматы. Волшебник выигрывал уже третий раз подряд, и Гермиона с досадой размышляла, как бы так переставить свои фигуры, чтобы прекратить избиение. Антонин начал озвучивать свой ход:

Конь ходит… .

И вдруг замолчал.

Что? — переспросила Гермиона, поднимая голову и прислушиваясь. — Куда идёт эта демонова лошадь?

Но ей никто не ответил. В Коридоре Смертников воцарилась абсолютная тишина. Ни звука дыхания, ни шуршания, ни скрежета камня о камень. А ведь обычно они прекрасно слышали друг друга.

Антонин, что случилось? — девушка перешла на русский язык, даже не заметив этого. — Почему ты молчишь? Антонин!

Гермиона начала паниковать.

Антонин! Антонин! — эхо множило её крик и оглушало. — Почему ты молчишь? Долохов! Очнись!

Глазам вдруг стало больно, и горячие слёзы потекли по щекам и подбородку. Впервые за несколько лет она плакала. В Азкабане не рекомендуется испытывать слишком сильные эмоции. Они обессиливают человека. Но в день смерти Антонина Долохова Гермиона забыла об этом правиле. Срывая голос, она звала замолчавшего волшебника. Замирала, надеясь услышать отклик. Но тщетно.

Тихий горький плач превратился в рыданья. Когда слезы иссякли, а горло болело так, что с трудом можно было сделать вдох, она свернулась на одеяле и заскулила, как раненый зверёк.

Антонин Долохов молчал. Сердце его перестало биться.

Надзиратель забыл о заключенных Коридора Смертников на целых два дня. А на третий просто прошёл мимо мертвеца, приняв его за спящего. Он не имел полезной привычки тыкать палкой в неподвижных узников.

На четвертый день Гермиона почувствовала сладковатый запах. Тошнотворный аромат тления. Несмотря на холод, тело Антонина разлагалось. Гермионе казалось, что она находится с ним в одной могиле и это её запах тоже. Впрочем, Азкабан и был их могилой.

Объявившийся на пятые сутки надзиратель тоже почувствовал запах, грязно выругался и ушел за помощью, оставив тележку в коридоре. Гермиона лежала на своем одеяле, слушая, как вытаскивают из камеры тело Антонина Долохова. Затем несколько человек остановилось около её камеры. Острое обоняние уловило редкостные для этих мест запахи — кофе, чего-то мясного, табака и чистой одежды.

Эта жива ещё? — раздраженно осведомился надзиратель с хриплым, как будто простуженным, голосом. — Лежит и не шевелится.

Она того…  тронулась, — раздался подобострастный голос разносчика. — Может её того…  не кормить? Все равно ведь…

Смачный хлопающий звук — оплеуха. Разносчик тихо заскулил.

Не выдумывай! Еще раз узнаю, что ты уровни пропускаешь, получишь по мозгам. Забыл, кто здесь премии и отпуска распределяет?

Нет, что вы… , - залепетал парень. — Я никогда…

Молчи уж! — резко оборвали его. — Иди, отрабатывай золото. Половина Азкабана без жратвы сидит! Когда Патронус научишься создавать, бестолочь? Шагай!

Голоса начали отдаляться. Вскоре всё стихло. Гермиона выбралась из-под своего одеяла и села. Голова кружилась от слабости. Все же четыре дементора — это перебор. Волшебные стражи прибыли к двум узникам, а нашли в живых только одного. Неприхотливые создания — они попытались удовольствоваться той едой, которая нашлась. Если этой ночью их вновь будет четверо, она, пожалуй, не выдержит и сойдёт с ума.

И как тогда выполнять данную Беллатрикс Лестранж клятву? Если надзиратели всё-таки не донесли волшебников семьи Лестранж до подземелий. Если Беллатрикс, Рудольфус и Рабастан действительно умерли по дороге, как утверждал мистер Малфой, то… . То они обязательно встретятся. На том свете, конечно. И как тогда спрашивается смотреть Беллатрикс в глаза? Как отвечать ей за невыполненное обещание?

Ползком Гермиона добралась до трубки с водой и умылась. Лицо на ощупь казалось опухшим. Если только череп, обтянутый кожей, может опухать. Щеки ввалились просто до неприличия. Но это понятно — за четыре года она растеряла все коренные зубы. Родители были бы в ужасе.

Опустошив миску с кашей наполовину и, на всякий случай, припрятав оставшееся, девушка укуталась в колючее тюремное одеяло и села перед нацарапанной на полу шахматной доской. После смерти Антонина Долохова, оставшись в полном одиночестве, она может играть лишь с призраками своего воображения.

Горестно вздохнув, узница представила перед собой шахматное «поле битвы» с выстроившимися в ровные ряды фигурами. Жаль, что нельзя так же легко представить человека в соседней камере, с которым можно поговорить или хотя бы поругаться.

Дементоры в тот вечер явились в прежнем составе. Четыре жутких твари наполнили опустевший Коридор Смертников холодом и смрадом. Да от волшебных стражей изрядно попахивало падалью — Гермиона начала чувствовать запах несколько месяцев назад. Антонин тогда изрядно удивился — для него дементоры пахли дымом, сгоревшей плотью и раскалённым камнем. Этот запах запомнился ему со времён войны с Гриндевальдом, когда волшебники навидались ужасов маггловской войны.

Амортенция наоборот.

Четыре существа теснились около её решетки. Будь у них локти, они толкались бы, пытаясь отвоевать себе место. Гермиона забилась в угол камеры и мелко дрожала. Накинутое на голову одеяло от дементоров не спасало. Это она выяснила ещё в первую неделю своего заключения. Против них нужны стены и крепкие двери.

Натиск в эту ночь оказался очень агрессивен. Словно стражи были голодны и сильно недовольны чем-то. Гермионе казалось, что она видит те счастливые воспоминания, которыми питаются дементоры. Это тонкие нити жемчужного цвета, которые вылетают из её рта вместе с дыханием. И нельзя ничего сделать, чтобы остановить это воровство. Потому что невозможно постоянно не дышать.

Но потом случилось страшное.

Дементор, которому не досталось место у решётки, вдруг оттолкнул двух собратьев и протиснулся в камеру почти наполовину. Существо вытянуло костлявые руки, пытаясь дотянуться до сжавшейся в углу девушки. Несколько раз покрытым струпьями пальцам удалось коснуться её.

Этого оказалось достаточно.

В голове Гермионы вдруг раздался треск, словно кто-то разодрал напополам кусок старой ткани. Мысли заполнились событиями, звуками и ощущениями, которых, она была уверена, раньше не было в памяти. Она начала падать… . Но не в привычную тёмную бездну, наполненную болью, криками и запахом крови. Вовсе нет. Будто она нырнула в думосброс — артефакт, предназначенный для хранения и воспроизведения воспоминаний. Вот только этим думосбросом была её