Без следа (сокращ.) - Ли Чайлд

— И как нам узнать, где конкретно была Сьюзан в полночь?

— Соображайте. Время, расстояние, средняя скорость. Возьмите карту, линейку, бумагу и карандаш.

Джейкоб Марк был из Джерси. Он тут же принялся рассказывать о своих знакомых патрульных. Они патрулируют I-95 днем и ночью. И знают трассу как свои пять пальцев. Там везде камеры. С помощью видеозаписи можно откалибровать вычисления на бумаге. Все вокруг вдруг разом заговорили. Никто не обращал на меня внимание. Я откинулся на подушку, и мои гости по очереди стали выходить из палаты. Последним собрался Спрингфилд. Уже в дверях он повернулся ко мне:

— Как вы себя чувствуете? По поводу ситуации с Лилей Хоц?

— Прекрасно.

— Серьезно? На вашем месте я чувствовал бы другое. Вас чуть не отправили на тот свет две бабы. Это небрежность. В таких вещах ты либо делаешь их как следует, либо не делаешь вовсе.

— У меня был слабый боезапас.

— Я дал вам тридцать патронов. Надо было стрелять одиночными. Все эти тройные очереди — все это от злости. Вы позволили эмоциям взять верх. А я вас предупреждал.

Он еще секунду смотрел на меня. Без всякого выражения на лице. А затем вышел в коридор, и больше я его никогда не видел.

Два часа спустя вернулась Тереза Ли. В руках у нее была сумка из магазина. Ли объяснила, что больнице нужно койко-место и Управление полиции Нью-Йорка решило переместить меня в отель. Она купила одежду. Ботинки, носки, джинсы, рубашку, трусы — все точь-в-точь того же размера, что и мои предыдущие вещи, которые сгорели в печке отделения скорой помощи.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Ли рассказала, что остальные заняты математикой. В основном спорят о том, каким маршрутом могла ехать Сьюзан от автострады до туннеля Холланд.

— Знаешь, — сказала она. — Они все равно не найдут эту фотографию.

— Ты так считаешь?

— Нет, флешку-то они найдут, в этом я не сомневаюсь. Но они сто процентов скажут, что она нечитаемая, что по ней проехал какой-нибудь грузовик, что она поломана или что на ней просто нет ничего такого.

Я не ответил.

— Что ты думаешь обо всей этой истории? — спросила она.

— В общем-то я жалею, что подошел к ней тогда, в поезде. Что не дал ей еще пару остановок.

— Я была не права. Она все равно не смогла бы этого вынести.

— Отнюдь, — возразил я. — Попробуй представить Сьюзан перед тем, как она выехала в Нью-Йорк. Жизнь превратилась в сплошной кошмар. Но она не хочет верить, что все настолько плохо. А вдруг это пустая угроза? Что, если Хоцы блефуют? Она одета в то же, в чем была на работе. Черные брюки, белая блузка. Она едет, не зная, что ее ждет. Она самодостаточная женщина, она живет в Виргинии, и она много лет работает бок о бок с военными. Поэтому она берет с собой револьвер. Возможно, он так и завернут в чистый носок, как она хранила его в комоде. Она кладет револьвер в сумку. Едет из дома. И попадает в пробку. Она звонит. Или Хоцы звонят ей первыми. Они не хотят ничего слышать. Они фанатики, и они не американцы. Они не понимают. Они думают, что пробки — это отговорка из серии «мою тетрадку сжевал наш пес».

— И ровно в полночь приходит сообщение.

— Да. И Сьюзан меняется на глазах. Время у нее есть. Она в пробке. Она не может обратиться в полицию. Ей приходится сидеть в машине и думать, как поступить. И она решается. Она отомстит за своего сына. У нее есть план. Она разворачивает носок и достает револьвер. Видит черный пуховик, брошенный на заднем сиденье. Ей нужна темная одежда. Она надевает его. И в конце концов добирается до Нью-Йорка.

— А как же израильский список? Тот, из одиннадцати пунктов?

— Возможно, желание убить кого-то другого порождает те же самые чувства, что и решимость убить себя. Именно это она и делала. Она взбиралась на плато. Но вершина была еще довольно далеко. Я потревожил ее слишком рано. И она сорвалась. Она выбрала второй из двух возможных вариантов. Кто знает, может, к «59-й улице» она была бы готова к схватке.

— У нее было всего шесть патронов. А их было двадцать два.

Я кивнул:

— Она бы погибла, да. Но она бы выполнила свой долг.

Днем позже Тереза Ли навестила меня в отеле. Она рассказала, что Сэнсом и его люди определили зону поиска примерно в милю длиной и дорожная полиция Джерси блокировала дорогу. После трех часов поисков они нашли сотовый Сьюзан. В четырех футах от него лежала флешка.

Она оказалась раздавленной. Видимо, ее переехал грузовик. Прочесть ее было уже нельзя.

Назавтра я покинул Нью-Йорк. Я двинулся на юг. Часть следующих двух недель я не переставая думал о том, что могло быть на том снимке. В голову лезли самые разные предположения, в том числе о пренебрежении законами шариата.

Но когда прошел месяц, я забыл обо всем. Рана зажила. Шрам был тонким и белым. Швы — маленькими и аккуратными. Низ моего туловища можно было использовать как иллюстрацию в учебнике медицины: вот здесь так, как должно быть, а вон там — как делать не надо. Но я никогда не забуду, как старые, грубые стежки спасли мне жизнь. Не зря говорят: как аукнется, так и откликнется.

Об авторе

Родился: в 1954 года в Ковентри, Англия.

Первый роман: вышел в 1997 году.

Всего опубликовано: 15 романов.

Семья: жена, дочь.

Ли Чайлд о своем герое

Джека Ричера, рослого и честного бродягу, уже окрестили «героем мыслящего читателя». На создание этого образа автора вдохновили персонажи, о которых сам Ли Чайлд взахлеб читал в юности.

— Есть люди, кстати себя я тоже к ним отношу, — признается Ли Чайлд, — которые предвидят развитие событий и не могут пройти мимо. Джек Ричер — один из них.

Его любят женщины, хотя этот доблестный рыцарь не отличается галантностью.

— Притягательность Ричера, — объясняет Ли Чайлд, — в исполнении желаний. Женщины мечтают, чтобы Ричер постучался в их дверь, как раз потому, что он не задержится надолго. Нам всем хочется разнообразия и приключений, но любовные романы, как правило, штука хлопотная. Ричер же составит приятную компанию и исчезнет навсегда.

Характер Джека Ричера в равной степени импонирует и мужчинам.

— Все то же исполнение желаний, — продолжает Ли Чайлд, — большинство из нас весь день работают в офисе, на всех нас давит бремя обязательств и рутины. А как было бы здорово — послать все это подальше и уйти навстречу восходящему солнцу!

Эксклюзивное интервью, взятое редакторами Ридерз Дайджест у самого Джека Ричера

Ридерз Дайджест: Вы всегда имеете при себе зубную щетку. А как же бритье?

Ричер: Когда я чувствую, что пора, я просто захожу в ближайшую аптеку, покупаю упаковку одноразовых станков и баллончик с пеной.

РД: Похоже, вы не испытываете проблем в общении с женщинами. В чем ваш секрет?

Ричер: Для меня это тоже секрет. Я веду себя естественно. Я такой, какой есть. Кому-то это нравится, кому-то — нет.

РД: Вы не думали остепениться, завести детей?

Ричер: Я люблю детей. И собак. Я не против завести парочку. Но чтобы остепениться, мне нужна помощь. Как видите, пока не нашлось той, которая захотела бы взяться за этот проект.

РД: Кажется, вы никогда не ругаетесь, несмотря на ваше военное прошлое.

Ричер: Не «несмотря», а «потому что». Офицеры не сквернословят. Это часть кодекса. Что до остальных, то меня это не касается.

РД: У вас есть шрамы?

Ричер: Несколько. Есть побольше, есть поменьше, но ничего несовместимого с жизнью.

РД: Какое оружие вы предпочитаете?

Ричер: Свои мозги.

РД: У вас нет машины. Если бы была, то какая?

Ричер: Большой седан, потрепанный снаружи, но хорошо ухоженный внутри.

РД: Вы играете на музыкальных инструментах? Или поете? Вы музыкальный человек?

Ричер: Я никогда не пробовал играть, поэтому не знаю, умею или нет. Вот пою я все время. Не очень хорошо, но это не имеет значения. Я люблю музыку.

РД: Ваш любимый альбом?

Ричер: У меня нет и не было своих записей. У отца, помню, была пластинка с речами Черчилля. Мне нравилась. (Улыбается.) И у брата я слушал пару блюзовых альбомов.

РД: Ваша любимая еда?

Ричер: Суп, стейк и пирог. Пью я всегда кофе, иногда пиво.

РД: Вы курите? Или когда-нибудь курили?

Ричер: Бывало, когда служил. С тех пор — нет. Пришлось бы лишнее носить с собой.

РД: Важная дата в жизни?

Ричер: Я родился 29 октября. Я этого не просил, но именно тогда все и началось.