Пыточных дел мастер - Джин Вульф

— Ну, Балдандерс, держись!

Удары посыпались на спину великана, будто крупные капли дождя, предвещающие грозу. Внезапно великан сел.

— Я не сплю, доктор. — Лицо его оказалось широким и грубым, но в то же время и трогательно печальным. — Ты что, в конце концов решил убить меня?

— О чем это ты, Балдандерс? А, этот оптимат… Нет, он не сделает тебе ничего дурного — он разделил с тобой постель и теперь намерен составить нам компанию за завтраком.

— Он спал здесь, доктор?

Мы с доктором Талосом кивнули.

— Тогда понятно, откуда взялся этот сон… — В памяти моей еще свежи были образы великанш на дне моря, поэтому я, хоть вид гиганта и повергал меня в трепет, спросил, что ему снилось.

— Пещеры, где острые каменные клыки сочатся кровью… Отрубленные руки на песчаных дорожках, какие-то твари, лязгающие цепями в темноте…

Спустив ноги на пол, он запустил в рот огромный палец и принялся чистить им редкие и удивительно мелкие зубы.

— Идемте, наконец! — сказал доктор Талос. — Если уж мы собираемся поесть, побеседовать и вообще хоть что-нибудь успеть сегодня — самое время двигаться. Дел у нас предостаточно.

Балдандерс сплюнул в угол.

Глава 16

Лавка тряпичника

В то утро, на дремлющей нессусской улочке, столь часто навещающая меня печаль впервые сжала сердце мое изо всех сил. Пока я был заключен в темницу, ее приглушала чудовищность содеянного мною и чудовищность неизбежной и скорой, как мне казалось, расплаты в руках мастера Гурло. Накануне же новизна и острота ощущений вовсе прогнали ее прочь. А вот сейчас… казалось, в целом мире не осталось ничего, кроме смерти Теклы. Любое черное пятнышко тени напоминало о ее волосах; любой проблеск белизны в солнечных лучах — о ее коже. Порой я готов был бежать обратно в Цитадель, чтобы посмотреть, не сидит ли она в своей камере, читая при свете серебряного светильника.

Мы отыскали кафе с расставленными снаружи, вдоль стены, столиками. Улица была еще почти пуста. На углу, прямо на мостовой, лежал мертвец (наверное, задушенный ламбрекеном — в городе было достаточно умельцев по этой части). Доктор Талос обшарил его карманы, но вернулся к нам с пустыми руками.

— Ну что ж, — сказал он, — подумаем. Нужно разработать план.

Официантка принесла нам по чашке мокко, и Балдандерс подвинул одну доктору. Тот рассеянно помешал в ней пальцем.

— Дружище Северьян! Пожалуй, мне следует разъяснить наше положение. Балдандерс — мой единственный пациент — и сам я пришли сюда с озера Диутурна. Дом наш сгорел, и мы решили попутешествовать, дабы заработать деньжат на его восстановление. Мой друг — человек удивительной силы. Я собираю публику и, пока он ломает несколько бревен и поднимает разом по десять человек, приторговываю целебными снадобьями. Казалось бы, немного. Но, скажу тебе больше, у меня есть пьеса и кое-какое оборудование. Если ситуация благоприятствует тому, мы представляем некоторые сцены, причем даже вовлекаем в действо кое-кого из публики. Ты, друг мой, идешь на север и, судя по тому, как вчера устроился на ночлег, стеснен в средствах. Могу ли я предложить тебе присоединиться к нашему предприятию?

Балдандерс, похоже, понявший лишь начало речи своего компаньона, медленно проговорил:

— Он не совсем сгорел. Стены-то — каменные, толстые. Кое-что сохранилось.

— Совершенно верно. Мы думаем восстановить наш добрый старый дом. Но, видишь ли, какая перед нами встала дилемма: мы уже на полпути обратно, а скопленных капиталов все еще недостаточно. Посему я предлагаю…

К нам вновь подошла официантка — хрупкая юная девушка — с миской овсянки для Балдандерса, хлебом и фруктами для меня и печеньем для доктора.

— Как привлекательна эта девушка! — заметил он. Девушка улыбнулась доктору.

— Не можешь ли ты присесть к нам? Других клиентов пока не видно!

Бросив взгляд в направлении кухни, она пожала плечами и принесла себе стул.

— Угощайся — я слишком занят разговором. Глотни и кофе, если тебе не претит пить после меня.

— Вы ведь думаете, он нас кормит бесплатно? — заговорила девушка. — Нет! Дерет с нас обычную цену!

— О! Значит, ты — не хозяйская дочь. И не супруга. Отчего же он не отщипнет лепесток от такого цветка?

— Я здесь меньше месяца. И зарабатываю только то, что оставляют на столах. Взять хоть вас троих — если вы ничего не дадите мне, выйдет, что я обслуживала вас задаром.

— Вот так-так! Но — что, если мы предложим тебе роскошный дар, а ты откажешься принять его?

С этими словами доктор Талос склонился поближе к девушке, и я внезапно увидел, что лицом он похож не просто на лисицу (это-то, благодаря его густым рыжим бровям и острому носу, приходило в голову немедленно), но — на лисицу-скульптуру. От всех, кому в силу ремесла своего приходится копать землю, я слышал, что нигде в мире нет клочка земли, где, копнув пару раз, не вытащишь на свет осколков прошлого. Где бы лопата ни вонзилась в почву, штык ее неизменно наткнется на булыжник разрушенной мостовой либо изъеденный коррозией металл. Ученые пишут, будто тот особый песок, называемый художниками полихромным (из-за того, что среди его белизны попадаются все возможные цвета и оттенки), на самом деле вовсе не песок, но древнее стекло, истертое в порошок многими зонами времени и безжалостным морским прибоем. И если реальность столь же многослойна, как и попираемая нашими ногами история, то на некоем глубинном ее уровне лицо доктора Талоса было лисьей маской на стене, и теперь я дивился тому, как маска эта поворачивается и склоняется к девушке, а тени от носа и бровей изумительным образом придают ей выражение — осмысленное и живое.

— Итак, ты не откажешься от нашего дара? — спросил доктор.

Я вздрогнул, словно до этого спал и был неожиданно разбужен.

— Какого дара? Один из вас — казнедей. Может, ты говоришь о даре смерти? Наш Автарх, чья мудрость блеском своим затмевает и звезды, защищает жизнь своих подданных!

— Дар смерти? О, нет! — засмеялся доктор. — Нет, дорогая моя, этот дар ты получила еще при рождении. Равно как и он. Зачем же дарить тебе то, что у тебя есть и без нас? Я предлагаю одарить тебя красотой — красотой, влекущей за собою богатство и славу.

— Если вы что-то продаете, денег у меня все равно нет.

— Продаем? Вовсе нет! Напротив, мы предлагаем тебе новую работу. Я — тауматург, чудотворец, а эти оптиматы — актеры. Неужели тебе никогда не хотелось выйти на сцену?

— А вы — забавные!

— Место инженю в труппе сейчас вакантно. Если пожелаешь, можешь занять его. Но тогда тебе придется отправиться с нами прямо сейчас — мы не можем ждать и сюда больше не вернемся.