История Нового времени. Эпоха Возрождения - Сергей Нефедов

РУСЬ И ЛИТВА

И нача Миндовг избивати братию свою,

а другие выгна из земли, и нача

княжить один во всей земле Литовской.

Когда-то в незапамятные времена, когда арийские племена вырвались из Великой Степи и обрушились на окружающий мир, часть из них двинулась на Запад – в Европу. Бородатые воины на боевых колесницах подчинили местных жителей и со временем перемешались с ними, образовав новый народ, потомками которого были германцы, славяне и литовцы. Позже из степи пришли новые волны завоевателей, которые оттеснили одни из сопротивлявшихся племен в леса за Карпаты, а другие – еще дальше, в страну болот, простиравшуюся вдоль побережья Балтийского моря. Жителей лесов впоследствии стали называть славянами, а жителей страны болот – литвой; оба народа имели похожие обычаи и поклонялись общему «предку», «медведю», – но со временем они обособились друг от друга и стали говорить на разных языках.

На побережье Балтийского моря, от Немана до Даугавы, обитало до десятка близких племен, и литва поначалу была лишь одним из них – но соседи без разбора называли все эти народы литвой. Между Неманом и Вислой жили родственники литвы, пруссы, а за Даугавой – потомки древних охотников, эсты и финны; когда-то им принадлежали все края лесов и болот, но затем арии оттеснили их на север. Страна литовцев была дальней окраиной цивилизованного мира, сюда не достигали волны нашествий из степи, и жизнь в краю болот текла мирно вплоть до X века – когда, по словам летописей, из-за моря пришли князья и поставили города. Этими князьями были викинги; они завоевали страну литовцев так же, как и страну славян; здесь тоже возникли укрепленные городки, из которых князья с дружиной выходили на "полюдье" собирать дань. Так же, как на Руси, здесь были бояре, смерды и холопы – и некоторые из здешних князей ходили вместе с Игорем на Константинополь. Русь принесла из этих походов православие и письменность – но эти знания не достигли Литвы, и литовцы остались язычниками; они не знали грамоты и приносили своим богам человеческие жертвы; как когда-то в древние времена, в могилы князей клали коней, рабов и наложниц.

В 1201 году с моря неожиданно пришли новые гости – рыцари в украшенных крестами плащах. Это были крестоносцы во главе с епископом Альбертом, посланные папой, чтобы покорить и обратить в христианство язычников. После поражений, понесенных от тюрок на Востоке, Палестина перестала привлекать рыцарей, и они искали новое место, где можно было бы завладеть землями и богатством. Епископ Альберт основал в устье Даугавы крепость Ригу, и крестоносцы стали покорять соседние племена ливов и эстов; к 1227 году они овладели обширными землями от Даугавы до Нарвы, построили замки и основали церковное государство, которое называли Ливонским орденом. В это самое время другой орден, Тевтонский, покорял земли пруссов; пруссы мужественно сопротивлялись, но были разбиты; их деревни превратились в пепелища, а уцелевшие крестьяне были принуждены платить подати немецким баронам.

В 1236 году ливонские рыцари совершили первый поход вглубь Литвы, и, хотя они потерпели поражение, наступление продолжалось. Беженцы, пруссы и эсты, со всех сторон приходили в Литву, рассказывая о жестокости крестоносцев и о виселицах, стоящих у ворот замков. Затем стали приходить толпы беглецов с Руси, они говорили о надвигающейся с востока страшной орде и о гибели городов русских; Литва была окружена со всех сторон, и единственное, что ей оставалось – это погибнуть, как погибли пруссы, или объединиться и сражаться насмерть. Как часто бывает в истории, военное давление породило абсолютную монархию; один из литовских князей, Миндовг, взял в свои руки дело объединения литовских племен – и его первыми врагами были не крестоносцы, а враждующие между собой князья и бояре. "И нача Миндовг избивати братию свою, – повествует летопись, – а другие выгна из земли, и нача княжить один во всей земле Литовской".

Изгнав многих князей, Миндовг заставил остальных подчиниться своей воле и по первому зову приводить свои дружины; он стал строить замки и выделять деревни для содержания рыцарей – так что вскоре у Литвы появилось сильное войско. Враждебные Миндовгу князья бежали к крестоносцам и вместе с ними выступили против своих соплеменников – тогда Миндовг послал гонцов в Ригу и обещал принять христианскую веру; он крестился, и довольный папа прислал литовскому князю королевскую корону. Однако крещение Миндовга было притворным: он тайно исполнял языческие обряды и ждал случая, чтобы вернуть захваченные крестоносцами земли. В 1259 году литовцы внезапно напали на крестоносцев и устроили рыцарям страшное побоище на берегу реки Дурбы; после боя десятки пленных рыцарей были принесены в жертву богам; их сжигали живыми на кострах, а литовские воины стояли вокруг и пели хвалу даровавшему победу Перуну.

Язычники-литовцы воевали не по-христиански, они казнили пленных и сами не ждали пощады. Бывало, что в безнадежном положении они убивали своих детей и жен, сжигали трупы, а затем выходили на последний бой. Литовцам удалось остановить наступление крестоносцев – но с юга наступали татары; в год битвы при Дурбе татарская конница впервые ворвалась в Литву и, разграбив все на своем пути, вернулась с большим полоном. Литовцам было трудно сдержать натиск степной конницы – но их спасли леса и болота, которые делали Литву почти неприступной крепостью. Дороги через литовские болота знали только местные жители; они строили гати, проходившие на небольшой глубине под водой и невидимые сверху, – причем специально делали их извилистыми. В мирное время эти гати отмечали вешками, но как только на сторожевых башнях загорались сигнальные огни, крестьяне убирали вешки, и татарам приходилось плутать среди непроходимых топей.

В 1263 году Миндовг был убит враждебными князьями, но его сын Воишелк продолжил дело отца и расправился с мятежниками. "Он начал княжить по всей земле Литовской и начал избивать своих врагов, – говорит летопись, – и перебил их великое множество, а другие разбежались". Литовские князья раскрыли секрет могущества государств: они доказали, что, усмирив знать, можно объединить народ и противостоять самому страшному врагу – Ордену или татарам. Пруссы попали под железный сапог Ордена и исчезли со страниц истории; Русь два столетия платила татарам дань, а Литва выстояла и победила – несмотря на огромное неравенство сил.

Литовские князья стали могущественными монархами; они собирали подати со своих подданных и содержали сильное войско, ходившее в походы в земли Ордена и на Русь. Города Белой Руси – Белоруссии – оказались между двух огней: с запада на них наседала Литва, с востока – татары; правившие городами бояре предпочитали татарским баскакам литовских князей; как в старые времена Киевской Руси, они "рядились" с князьями и заключали договоры, по которым князья могли править лишь с одобрения городского вече. Собирая вокруг себя русские земли, Литва понемногу перенимала русские обычаи и русскую культуру; литовцы стали пользоваться русской письменностью и многие из них перешли в православие, жители восточной Литвы стали строить русские избы с печами; в литовский язык вошло множество русских слов: город, торг, цена, печь, сапог, короб, каравай… Литовские летописи писали на русском языке, и появившиеся в XV веке сборники законов также были написаны на русском – и очень походили на "Русскую правду" времен Ярослава Мудрого.

Княжество Литовское постепенно превратилось в Великое княжество Литовское и Русское, и полки западной Руси сражались в составе литовских войск – так же, как полки восточной Руси воевали вместе с татарами. Литовские войска не раз приходили к Смоленску и Пскову, а татары воевали земли за Припятью и Днепром – и во всех этих войнах русские сражались с русскими. Великий князь Ольгерд водил русские и литовские полки против рыцарей Ордена, а когда в Орде началась смута, двинулся со всем войском к Киеву. Татары не смогли собрать своих сил, и в 1362 году Ольгерд разбил их в битве при Синих Водах; литовцы заняли Киевщину и Волынь – коренные земли Руси. Тверской князь Михаил, сын казненного в Орде Александра, перестал платить дань и призвал Ольгерда на Волгу; в 1367 году литовцы вошли в Тверь, а в следующем году "литовские и русские" полки подошли к стенам Москвы. Князь Дмитрий едва успел отстроить каменные стены Кремля; жители посадов сбежались под защиту крепости и смотрели со стен, как горят их дома и как литовцы гонят в полон тех, кто не успел бежать. Начиналось второе столетие татарского владычества на Руси, и молодому московскому князю предстояло решать, с кем идти в бой, с татарами или с литвой, кого иметь союзником, а кого – врагом. Погруженный в думы, Дмитрий стоял на стене и смотрел на огни пожаров и на скачущих внизу всадников – как будто парящих над землей в набатном гуле колоколов.