Терской Фронт - Борис Громов

Оттираю нож и руки об одежду убитого и почти бегом возвращаюсь к оставленным вещам, не наматывая портянок, а просто «парашютом» накинув их на ноги, натягиваю сапоги, накидываю на плечи РПС, а на шею — ремень автомата, подхватываю РД и возвращаюсь к будке. Оттуда коротко моргаю фонарем для Толи. Буквально через пару минут он уже рядом. На меня косится со страхом. Да уж, в предрассветном сером мареве я, наверное, похож на не слишком аккуратно жравшего вурдалака. Обе руки в прямом смысле в крови по локоть, да и на рожу тоже попало. Правильно тогда Четверть сказал, чудовище и есть. Ободряюще подмигиваю напарнику, не дрейфь, мол, все в ажуре, и жестами приказываю ему занять позицию справа от двери. Сам встаю слева. Слегка коснувшись плеча, привлекаю Толино внимание, и снова жестами объясняю, что он работает по левой стороне помещения, а я — по правой. Крест-накрест. Тот энергично кивает, показывая, что все понял. Я тихо дергаю дверную ручку. Не заперта ли? А то, вдруг они изнутри на засов закрылись? Придется им гранаты в амбразуры заталкивать, а потом дверную коробку выламывать. Но, нет, повезло, открыто. Распахиваю дверь, и ночную тишину рвут в мелкие клочья длинные очереди двух автоматов. Отстреляв по магазину, и сменив их на новые, вламываемся внутрь и начинаем бить одиночными. Что такое «контроль», для чего он нужен и насколько важен, я объяснял Толе на каждом занятии по тактике. Чуть мозоль на языке не натер. Зато теперь он и сам отлично знает, что и как ему делать.

— Все, теперь живо! — командую я. — Я снимаю, ты хватай баул из РД и все, что есть путного, в него скидывай. Понял?

Толя только кивает, и выскакивает наружу, к оставленной на лавочке возле трупа РДшке. А я, вытащив из чехла «цифру», начинаю фотографировать. Снимаю все: избитые пулями, залитые кровью тела, стоящие в самодельной пирамиде СКСы и автоматы. Отдельно — засаленный и поношенный, но явно не очень старый американский камуфляж командира. Крупным планом — внутреннюю поверхность куртки, по клеймам знающие люди могут узнать много интересного. Есть, готово! Широкими взмахами ножа отхватываю от курток рукава с «бошками» и заталкиваю их в накладные карманы штанов. Краем глаза замечаю, что Толя столбом застыл посреди комнаты, опустив почти под завязку набитый баул на пол.

— Ты чего завис? — рыкаю я на него, но тут замечаю, что он держит и на что смотрит.

В руках у него немного заляпанная кровью, но целая и, судя по виду, не очень старая радиостанция «Дэу».

— Але! Толян!!! Что, счастью своему поверить не можешь?! Так лучше поверь, и шевели задницей, а то до получения позывного можно и не дожить! Тут все собрал?

«Разбуженный» мною напарник согласно мотает головой, оторвав взгляд от портативного чуда, произведенного руками узбекских мастеров. М-да, а вот нормальную, не портативную радиостанцию мы угробили. Причем, даже не мы, а я. Стол, на котором стоит пробитый пулей трансивер, здорово похожий на те СиБишки,[74] что использовали в мое время таксисты и водители маршруток, и автомобильный аккумулятор, к которому станция и была запитана, находится справа от входной двери. Обидно! И винить некого, сам по этой стороне стрелял. Ладно, все равно, провода с клемм аккумулятора оборвать, а все, что осталось от рации — в РД. Не все ж там пуля разнесла. Что уцелело, на запчасти продам.

— Тогда, обираем тех, что на улице, и ходу!!!

Стоп, а это что такое? И как я тебя, родимый, чуть не проглядел-то? В углу прямо на замусоренном полу лежит не сказать, что бы большой, но явно увесистый прямоугольный брезентовый сверток, туго и плотно обмотанный со всех сторон бечевкой. Что-то он мне напоминает, ей богу! А в гранатном ящике, стоящем на свертке, нахожу серебристый «карандаш» электрического капсюля-детонатора, с аккуратной бухточкой тонкого, словно капроновая нить, золотистого двужильного провода и подрывную машинку. Старенькую, совсем простенькую, с кривой ручкой-индуктором, почти как у ТАПа и т-образным рычагом, который надо опускать вниз для подрыва. Блин, да я такие видел только в кино про партизан, что в Великую Отечественную немецкие поезда под откос пускали. Слегка надрезаю ножом сверток. Под брезентом — ровные кирпичики четырехсотграммовых тротиловых шашек. Вот теперь мне все понятно. Передо мною довольно толковый фугас. Предназначен он, как мне кажется, для уничтожения моста «в случае чего», ну, как говорится, чтоб врагу не достался. Причем, судя по тому, как все аккуратно сделано, собирал его явно грамотный подрывник, а не один из только что упокоенных мною и Толей боевиков. Эти, судя по всему, без посторонней помощи могли подорвать разве что собственную задницу, случайно выронив из рук гранату. Однако, мост, в случае опасности, предстояло взрывать именно им. А значит, неведомый мне подрывник, скорее всего, все уже подготовил, оставив исполнителям лишь самое простое — заложить и рвануть. Иначе слишком велик риск того, что «абреки» накосячат. По крайней мере, я бы им ничего сложнее, чем вставить детонатор в гнездо и нажать на рычаг ПэЭмки, точно не доверил бы. Значит надо проверить. Времени, конечно, мало, но оно того стоит

— Толян, — ору я, — бегом сюда!

— Чего Миш? — вламывается в дверь взопревший от бега с тяжеленным баулом за плечами напарник.

— Значит так, бегом в стрелковую ячейку и держи направление на Чири-Юрт, если хоть что-то похожее на звук мотора услышишь — сразу предупреждай меня. Понял?

Толя только молча кивает и, поудобнее перехватив автомат, бросается наружу. Я выскакиваю следом за ним, но бегу в противоположную сторону — под мост. Подсвечиваю себе фонариком. Точно! Под одной из стоящих на сухом месте опор вырыта аккуратная яма. Рядом — груда камней для забивки. Мало того, на самой опоре белой краской нарисована стрелка, указывающая на яму, а ниже крупными буквами написано «Детонатор — снизу!!!» Причем, написано по-русски. Ой, мля, а вот это на плохие мысли наводит!

Опрометью кидаюсь назад. Хватаю из ящика детонатор с проводом и ухватываюсь за фугас. Нормально так! Килограммов двадцать есть точно. Видно, решили взять с запасом, чтоб наверняка. Так же бегом спускаюсь под мост, вставляю детонатор на место, немного разматываю провод, и начинаю заваливать «адскую машину» камнями. М-да, мой инструктор по минно-подрывному делу за такую забивку оторвал бы и руки и голову, но времени нет. Да и фугас крупный, его, возможно, на такой мост и без забивки хватило бы. Напоследок фотографирую надпись о детонаторе, и начинаю выбираться на берег, разматывая за собой провод. Хватает его аккурат до будки, ну, значит, из нее и будем рвать. Крыша из бетонной плиты — не ахти какая защита, но, все же лучше, чем совсем никакой.

— Толя, как там?

— Тишина.

— Отлично, тогда дуй ко мне.

Когда Толя оказывается рядом, я не терпящим возражений и промедления голосом командую:

— Так, ну-ка, лезь под кровать, уши заткни а рот открой пошире.

— Чего? — на лице Анатолия прямо-таки нарисованы изумление и непонимание.

— Делай, что сказано, салага! Бегом!!! — рявкаю я. — Здесь сейчас филиал ада в миниатюре будет!

Блин, до моста вроде не так уж и близко, обломки долететь не должны. Надеюсь, этот чертов подрывник знал, что делал. Перекрестившись и прошептав: «Господи, помилуй мя грешного!», несколько раз вращаю ручку индуктора и, присев на корточки рядом с тумбочкой, опускаю рычаг вниз.

Жахнуло знатно! Пол очень больно ударил по пяткам, кишки подпрыгнули аж к подбородку и рухнули назад, по башке будто мешком с мукой долбанули — мягко, больно, оглушающее и первое время не видать ни черта. И не слыхать. Хотя, нет, как градом колотят по бетонной плите крыши обломки моста, я слышу. Ой, мля, как бы не придавило нас чем! Вонь огромного количества в мгновение ока сгоревшей взрывчатки забила нос, горло и легкие. Дышать вообще нечем. Фу!

— Толя, подъем! — ору я, плохо слыша самого себя и тряся напарника за торчащий в проход сапог. — Валить пора!

Видок у вылезающего из под койки напарника совсем ошалевший. Да, пацан, мосты рвать, это тебе не чай с пряниками!

Когда мы выскакиваем из будки, я, слегка притормозив, несколько раз щелкаю «цифрой», запечатлевая облако медленно оседающей в Аргун цементной пыли и торчащие из бурлящих волн бетонные сваи, обломки плит и дорожного полотна. Красота! И доказательства удали молодецкой — на лицо, и хорошее дело сделали, и нам это ни копейки не стоило. Всегда бы так!

Ну, все, что могли — сделали. И даже больше. А теперь, как говорится, быстрые ноги — спасайте жо… дурную голову.

— Нет, Аслан, ну ты представляешь!!! — Толик, от переполняющих его эмоций, размахивает руками так, что похож на сидящую на табурете ветряную мельницу. — А он мне, такой, и говорит: «Точно, и как мы их вдвоем хоронить-то всех будем?» А у меня, блин, аж поджилки тряслись… А как он часовых снял! Один, блин, двоих. Ножом!!! А я как его увидел, чуть в штаны не наложил: стоит весь в кровище, будто упырь кладбищенский, и улыбается! Блин, да тут кто хошь бы обхезался!