Научи меня любить - Елена Филипповна Архипова

Павел шагнул к своему рабочему столу, выдвинул верхний ящик стола, достал бархатную коробочку. Он же уже принял решение расстаться с Ингой, даже уже купил утешительный подарок, чтобы подсластить ей горькую пилюлю. Правда, хотел сделать это завтра утром, но завтра уже наступило, если быть точным: на часах первый час ночи.

Павел развернулся к девушке, держа коробочку в руках. Глаза девушки заблестели жадным огнем:

– Пусик купил своей кукле подарок?

– Инга, напомнить тебе, сколько раз я просил тебя так меня не называть?

– Что?

– Уже не важно! – он усмехнулся. – Да, этот подарок тебе. Нам было хорошо вместе, но мы расстаемся.

– Как это? – девушка захлопала своими нереально длинными ресницами. А вот они-то у нее точно были не своими. – Ты меня бросаешь? После всего, что между нами было?

– Если ты о двух месяцах безудержного секса, об одной поездке к морю и об одном, почти сорванном по твоей вине, деловом ужине, то да, я тебя бросаю.

– Ты же говорил, что это был океан! Ты меня обманул? – взвизгнула красавица.

– Ну, ты смотри! Запомнила! – Павел усмехнулся. – Нет, если ты сможешь напрячь свою единственную извилину и вспомнить школьные уроки по географии, то поймешь, что летали мы с тобой действительно к океану.

– Пусик… Прости, прости! Павел… Паша, я же уже извинялась за тот ужин! Это же этот твой негр меня в туалете зажал! – Инга опять захлопала ресничками.

– Не надо было одеваться как проститутке на деловой, – он выделил интонацией это слово, – ужин! Я просил тебя одеться не как в ночной клуб! И не надо было, опоздав на 30 минут, еще и перед тем, как появится уже, в конце концов, в обеденном зале, в туалет заходить!

– Я что, виновата, что в том ресторане нет разделения на мужской и женский туалеты? Мне надо было поправить макияж!

– Поправила? Это я еще не спрашивал, что с ним успело случиться за те 15 минут, что ты от салона красоты до этого гребанного ресторана в такси ехала! Инга, все! Заканчиваем ходить по кругу! Я скажу Катерине, она поможет тебе собрать твои вещи завтра утром. Все, что я тебе подарил, все твое. Это прощальный мой подарок тебе, – он открыл коробочку, в которой лежали серьги, заглянул сам, удостоверился, что да, точно серьги, которые были куплены им по принципу «подошла цена». Нет, жадным Павел никогда не был, а потому серьги с брюликами стоили прилично, Инга их честно заработала, и не ее вина, что весь последний месяц на ее месте он представлял совсем другую женщину. Павел протянул коробочку девушке, увидел, как жадно загорелись ее глаза, привычно мелькнула мысль: «А Аглая не купилась бы на них!» и произнес, глядя на Ингу:

– Я сегодня сплю в гостевой спальне. У меня завтра трудный день. Рабочий. В отличие от тебя, я работаю.

– Хорошо тебе говорить! А я что, виновата, что мне не устроиться по своей специальности? – говоря это, девушка жадно смотрела на серьги в коробочке.

– А какая у тебя специальность, напомни, будь добра! – Павел устало вздохнул и захлопнул коробочку.

Инга от неожиданности или от громкого звука вздрогнула всем телом, и, с трудом оторвав взгляд от коробочки, ответила:

– Учитель младших классов.

– Серьезно? – Павел удивленно рассматривал девушку. – И ты хочешь сказать, что в школах не нужны учителя??

– Я не готова уезжать в какой-нибудь Запупинск! – фыркнула девушка.

– А может, зря? – он усмехнулся и, шагнув к девушке, вложил коробочку в ее руку. – Будешь там мисс Вселенная! Все мужики, от тракториста, до мэра этого самого Запупинска, будут твоими!

– Сволочь! Я сегодня же начну собирать свои вещи!

Инга резко развернулась и выскочила из его кабинета. Коробочку она ему не швырнула в лицо, как того требовала ситуация. О, нет! Это вам не Аглая! Такие, как Инга, дорогими подарками не разбрасываются!

– Нашим легче! – усмехнулся он вслед девушке.

Павел выключил свет в кабинете и направился в гостевую спальню. Рухнул на кровать так, не раздеваясь, в домашней одежде, скинув только покрывало. Уснул, как ни странно, сразу же.

Правда, утро пришло слишком быстро, и началось оно с воплей Инги и тихого голоса Катерины, домработница что-то тихо говорила, а Инга визгливо возражала в ответ. События вчерашнего вечера нахлынули сразу и одновременно.

– Да когда же уже это кончится? – он сел в кровати. Выдохнул и резко встал, услышав, как Инга верещит, – ее там убивают, что ли?

Вышел в холл и, мягко говоря, пришел в замешательство от увиденного. В холле стояло четыре чемодана. Инга вцепилась в картину, висящую на стене, обеими руками и спорила с Катериной.

– Инга, Катерина! Какого лешего вы тут устроили?

– Павел Андреевич, Инга Михайловна желает забрать эту картину. Она утверждает, что Вы ей ее подарили, – ответила экономка.

– Ты говорил, что я на нее похожа! И что я могу забрать все свои вещи!

– Инга, скажи, разве слова «ты на нее похожа» и «забрать ТВОИ вещи» – это одно и то же? Впрочем, не отвечай! – он поднял предостерегающе руку и, повернувшись к Катерине, сказал:

– Пусть забирает! Я теперь все равно не смогу спокойно смотреть на эту картину, не вспомнив ее!

Инга сообразила, что облажалась, упустив возможность напоминать о себе Павлу хотя бы даже только изображением на картине, и отпустила руки, но тут уже за картину взялась Катерина и сняла ее со стены.

– Вызови Кирилла, пусть парни отвезут ее, куда скажет! И, Катерина, скажи Игорю, что на завтрак я буду омлет и кофе. Крепкий кофе. Через 30 минут я должен выехать.

– Хорошо, Павел Андреевич!

– Даже не поцелуешь меня на прощанье? – услышал он в спину голос Инги. – Ты так не хочешь меня вспоминать? Разве нам с тобой так было плохо вместе?

Павел развернулся, глянул на то место на стене, где только что висела картина и, усмехнувшись, ответил:

– Поверь, я буду тебя вспоминать! И нет, Инга, никакого «вместе» у нас с тобой не было! Хотя, трахаешься ты зачетно! Если надо, могу составить тебе рекомендацию.