Полукровка (СИ) - Екатерина Вольская

- Помогла одна валькирия, благодари её – усмехнулся я и всё же протянул навстречу согнутую в локте руку. Эльрон не стал тянуть с этим жестом и поддел меня за руку и потянул на себя, как и я. – Владыка просит помочь на похоронах Кин, лэр Ландаен просит сжечь тело.

- Да с радостью, Самаэль, а Ландаен, он кем приходится драконессе? – Удивительно, что Эльрон не знал об этом, хотя в Белом союзе дольше меня.

- У Кин два сына, Гриен и Корс, Гриен сейчас в союзе Первостепенных рас, а Корс погиб на войне – я скривился, вспоминая эти ужасные события – но перед этим успел воспитать сына – Ландаена.

Эльрон довольно хмыкнул, задумался, потом попрощался и ушёл к Владыке, обсуждать детали, а я к Сандре.

Она сидела у себя в покоях и читала Лаивру. Восседала валькирия, как ни странно, на подоконнике, который почему-то ей так полюбился.

- Сандра? – Не стучась, зашёл я – Владыка просит тебя присутствовать на похоронах Кин, ты должна обнажить Любовь и Ненависть, когда она отправится в последний полёт.

- Хорошо – согласилась она, потом резко захлопнула книгу и посмотрела на меня цепким взглядом больших серых глаз – почему ты вдруг решил, что я умею метать ножи?!

- Потому что те, кто не умеют, не питают тяги к этому оружию.

- И ты бы просто так отдал меня этому демону? – Съязвила она, а я задумался, подходя ближе.

- С этим демоном бы тебе не грозил поход аж до самого форта Св. Лазаря и встреча с войсками Даната. Что тебя удерживает рядом со мной? – Валькирия оцепенела, кажется, даже дышать перестала, но потом сильнее вцепилась в Лаивру и всё же судорожно выдохнула, отвернувшись к окну.

- Не знаю, Самаэль, просто держит, как твой ошейник в своё время держал…

На улице раздался гул тысячи колокольчиков, которые всех призывали выйти на улицу, а в первую очередь Кассандру, которая подхватив Любовь и Ненависть пошла в сторону выхода, по пути умело пряча от меня глаза.

12 глава

Кассандра

На похоронах было очень много эльфов,  все представители Белого союза и ещё немало неэльфов, так же представителей других рас. Всю Айру укрывали чёрные цветы, туча, которая так резко привлекла моё внимание, уже клубилась над городом, готовая вот-вот оросить всех тут собравшихся мелкими каплями.

Нас поставили в первый ряд, меня, Самаэля, какого-то рыжего асура, Владыку, лэру Ариинг, Элерин и Ландаена. Перед нами лежало тело драконессы, посеревшее, на котором уже не поблёскивали золотом чешуйки. Рядом можно было увидеть драконов,  пришедших последний раз взглянуть на свою няньку, снующих туда-сюда между эльфами. Тот голубой дракон, размером с коня, вчера ко мне так нахально подлизывающийся, грациозно протискивался между всеми стоящими, а когда увидел меня, резко изменил своё направление. Ещё через пару минут он ткнулся носом мне в спину, а потом понюхал ножны с мечами Кин и, угомонившись, пристроился рядышком, благо, я стояла с краю, и дракон мог это сделать, ни кого не задев. Странно, что ни кто на это никак не отреагировал, тут, наверное, в порядке вещей, когда здоровый дракон разгуливает в разношёрстной толпе.

Владыка заговорил на непонятном певучем языке, все эльфы и неэльфы устремили взгляды вниз, заморосил мелкий дождь, что-то сверкнуло и гулко загремело. Стало противно. Потом стих Владыка, рыжий асур сделал пасс руками, и массивное драконье тело Кин окутало огнём, который без страсти сжигал и ранее поблёскивающую чешую, кости древней драконессы, перепончатые крылья и даже белые глаза…

Внезапно усилия ветер, огонь заметался, будто птица в клетке, ужасающе ярко сверкнуло, очень сильно грохнуло и с неба полилась вода… Это был не дождь, а самая настоящая вода! Не знаю, сколько маги её согнали в эту тучу и почему это всё сейчас выливается на нас сейчас в таком количестве, готовое вот-вот потушить огонь и сорвать похороны… Но это всё продлилось ровно мгновение, пока Самаэль возводил когтистые руки к небу, надеясь усмирить бурю. У него получилось! Он морщился, прикусывал нижнюю губу, от чего на нежной коже проступила пара дырок от верхних клыков, что длиннее, но удержал небо над  нашими головами! Потом и его лицо разгладилось, руки он опустил, но я будто кожей ощущала стоящего рядом асура и его напряжение.

- Обнажи мечи, Сандра – шепнул он мне, и я тут же с лязгом достала на свет Любовь и Ненависть.

Пламя всё ещё не погасшее, с жадностью поедало тело Кин, а мечи от чего-то завибрировали, зазвенели, звон нарастал, казалось, его могли слышать все, кто собрался сегодня на этой не маленькой площади! Потом звон стал расслаиваться, переливаться, от чего я начала различать там смех, смех ушедшей от нас драконессы… Это длилось слишком долго, она всё смеялась, и каждый раскат её смеха вторил грому из клубящейся тучи, каждый раз когда она заливалась хохотом сильнее вспыхивало пламя. Сарк!

В глазах помутилось, будто мечи забирали всё, даже душу пытались отправить в измерение, к своей прежней хозяйке! Я в какой-то момент захотела выпустить это страшное оружие, но руки не подчинялись, только пот градинами падал со лба, заливая мои расширившиеся от страха глаза.

За локоть попридержал Самаэль, от чего я стала ощущать и все его эмоции: страх, напряжение, волнение, усталость, что-то ещё… не важно, всё стало неважно, когда вдруг из мечей вылетело два драконьих силуэта, рассыпаясь искрами на всех собравшихся: один золотисто-алый, другой серебристо-синий. Оба столкнулись в воздухе, ещё сильнее искрясь, соединились, как разлучённые с самого рождения, а потом с силой ударились мне в грудь, от чего неподготовленная я чуть не отлетела назад на добрых пять метров. Но стоящий сзади дракон, которого Кин в своё время назвала нахалом, поставил рогатую морду, от чего я просто очень сильно на него облокотилась, даже не потеряв равновесие.

Потом всё резко утихло, так же стал надоедать мелкий дождь, где-то в районе солнечного сплетения до сих пор пульсировало, мечи больше не «смеялись», от чего я их решила тут же убрать в ножны, а пламя, объявшее Кин, поутихло, опало, теряясь в сером пепле.

От нас отошёл Ландаен, подошёл к пепельной горстке, взял оттуда немного, что-то нашептал и, разжав ладонь, отпустил, отдал доброму ветру, который, нагнанный магами тут же подхватил остальной пепел и так же развеял его.

На этом похороны были окончены, толпа ещё немного постояла, помолчала, а потом стала расходиться по своим делам, которые смерть драконессы не отменила. А Ландаен ещё долго стоял на том же самом месте и всматривался в даль, в которую ветер унёс пепел его бабушки. Его ни кто не тревожил, не торопил, не звал на неотложные дела, так и позволили ему остаться в этом немом плену умершей драконессы.