Вор без имени - Илья Соломенный

на платформах из связанных бревен, лодках и плотах шла бойкая торговля.

— Свежие угри! Выловлены сегодня! — кричала женщина в промасленном переднике.

— Иглы, нитки, крючки! Чини сети, пока не порвались! — вторил ей старик, разложивший свой товар на куске рваной парусины.

— Вода! Чистая вода! — звенел детский голос.

Я пропустил перед собой две лодки с хорошо (по местным меркам) одетыми людьми. Кожаные жилеты, штаны из парусины, сапоги, банданы, серьги и тесаки с костяными рукоятками — это были люди местного Барона.

С ними я предпочитал не пересекаться…

О чём-то весело переговариваясь и смеясь, они проплыли дальше, а я, оттолкнувшись веслом от стены, направил свой плот к одной из «торговых» платформ. Доски тихо стукнулись о её край, и я схватился за торчащее из воды скользкое бревно, чтобы не свалиться в мутную воду.

Торговец рыбой — коренастый, с кожей, прожжённой солёным ветром до коричневого цвета — поднял голову и усмехнулся, обнажив единственный чёрный зуб.

— О, здарова, Краб! — хрипло сказал он, вытирая руки о грязную рубаху, — Живёшь ещё, значит?

Я кивнул, перекидывая на платформу верёвку, чтобы привязать плот.

— Пока что. Как сам, Кастор?

Он фыркнул и потянулся к груде рыбы, разложенной на рваной циновке.

— Как видишь. Сегодня улов — хоть самому ешь, хоть продавай! Бери, пока не протухло.

Я выбрал пару плотных пеструшек и горсть устриц, завернутых в водоросли. Старик тут же протянул руку, и я ссыпал в неё несколько медяков.

— Новости есть? — спросил как бы между делом.

Торговец покачал головой, и потёр кончиками мозолистых пальцев — указательного и большого.

— Сначала серебро, потом слова.

Я достал из кошеля монету и щелчком отправил её в воздух. Она блеснула, и старик поймал деньгу с привычной ловкостью.

— Ну?

— Двое, — ответил Кастор, проверяя монету на зуб, — В Старом порту видели. Из тех, что ты описал. Жилистый парень со свежим шрамом через пол рожи, и здоровяк вместе с ним. Двоих других не видели.

Я замер.

— Когда?

— Сразу после Прилива, — Торговец пожал плечами, — Бают, уплыли с контрабандистами. А уж куда — хрен его знает.

Я кивнул.

Значит, Рив всё-таки свалил… И не со всей бандой, а только с Туром.

На секунду в голове всплыло лицо Щелбана — его испуганные глаза в ту последнюю секунду в лавке, когда он обернулся, прежде чем убежать. Будто он не хотел меня бросать.

Я резко тряхнул головой, отгоняя эту мысль.

Какая разница? Они все сделали свой выбор. Они меня предали и продали!

Признаюсь, какое-то время у меня была мысль отыскать этих уродов и отомстить — настолько, что я даже закинул несколько удочек через торговцев слухами. И даже пришлось заплатить за это знание весьма недёшево, но…

Наверное, теперь это ни к чему.

Пускай валят.

— А насчёт второго вопроса?

Кастор снова протянул руку, и я чуть не закатил глаза. Жадная сволочь! Только что получил целый серебряный! Мог бы и скидку сделать, мне вообще-то пришлось удирать через весь рыбный рынок ради этой монеты!

Правильно поняв мой взгляд, торговец хохотнул, почесывая грязный подбородок.

— Ты же знаешь, Краб! Информация — товар дорогой. Особенно та, что может обернуться вокруг шеи человека, который её сливает.

Я покачал головой, но снова полез в кошель. В отличие от слухов о Риве, это знание стоило своих денег. По-крайней мере, я на это надеялся.

Предпоследняя монета… Тоже доставшаяся не то чтобы просто. А ведь через пару дней кошель опустеет, и тогда придётся снова идти на дело — рисковать, воровать.

Может, даже драться…

— Держи, — вздохнул я, бросая серебряник. Старик снова ловко поймал её на лету, поцеловал, и сунул за пазуху.

— Приятно иметь с тобой дело, Краб. Запоминай, — он наклонился так близко, что я почувствовал запах рыбы и перегара, — Воронье гнездо, лавка на Железной улице. Третий дом на правой стороне, если идти от перекрёстка с улицей Пыльных сапог. Выцветшая вывеска, на которой нарисовано перо и пергамент. И красная оконная рама.

Я кивнул, запоминая.

— Хозяин?

— Послезавтра его не будет, — торговец осклабился, — До обеда уедет на день рождения дочери, в Новый порт.

Идеально.

Я сунул свёрток с рыбой в украденную матерчатую сумку, и развернулся к своему плоту.

— Спасибо, Кастор.

— Не прогадаешь, парень, — бросил торговец мне вслед, — Там добро есть. Как сбагришь — не забудь заскочить и купить что-нибудь в благодарность.

— Ты свою благодарность уже получил, старик. Но рыба у тебя и правда хорошая.

Он только рассмеялся.

Я оттолкнулся веслом от столба, и плот отчалил с тихим плеском. Оставив платформу позади, я правил своим «судном», обходя полузатопленные балки и торчащие местами каменные колонны — и размышлял.

Камень Силы.

Он был холодным и чужим в моей плоти, но я чувствовал его — не только когда использовал, а всегда. Как лёгкое давление под ключицей, как тихий гул в костях.

Магия, мать её…

Я сжал кулак, вспоминая, как гвозди вырывались из стен и впивались в тварь Прилива. Сила была дикой, неконтролируемой — а после меня вывернуло так, что я едва желудук не выплюнул!

Эта магия не была чем-то простым или безопасным. Она могла убить меня раньше, чем я разберусь, как ей пользоваться.

Значит, нужно учиться.

Но кто научит?

Маги вроде того острозубого эльфа? Ха! Три раза — ХА! Они вырежут камень из моего тела, и не станут объяснять что-то. Другие «чешуйчатые» — те, что послабее — тоже вряд ли захотят связываться с бродягой. Да и в любом случае — я им не верил.

Значит, выбор один — заниматься самостоятельно, с помощью книг.

Эта мысль пришла мне уже какое-то время назад, и не отпускала. Я понимал, что магия — да ещё и управление металлом! — сильно поможет мне не просто выжить, но и добиться каких-никаких успехов в жизни.

Здесь магию изучали — а значит, в книгах есть ответы.

Только вот имелась проблема — я не умел читать. Или не помнил, что умею.

Всё, что было до «пробуждения» — просто отсутствовало… Кроме тех странных обрывков, когда во время Прилива на меня напал тайкан.

Я иногда думал о них, прокручивал в голове перед сном, но… Ничего не понимал. Даже детали казались расплывчатыми. Только боль, поцелуй и ревущий в ушах ветер во время полёта…

Как бы там ни было — сейчас это было неважно. Магия была ближе, важнее, я уже поставил себе цель изучить её — и у меня был план.

Я разузнал, что в Трущобах жила одна старуха — бывшая служанка из