Утраченный трон - Эд Гринвуд

— Замолчите все, — приказала Эмбра и окинула их сердитым взглядом. Самый долгий и сердитый взгляд достался Краеру, который ответил ей озорной улыбкой.

Эмбра демонстративно подняла повыше статуэтку и без дальнейших промедлений начала шептать над ней заклинание. Белый, вспыхивающий искрами туман возник ниоткуда и заклубился вокруг ее рук. Она нараспев произносила нужные слова и прикасалась к каждому из спутников статуэткой, которая стала уменьшаться у нее в руках.

Пока она сплетала заклинание, Хоукрил вертел головой, оглядывая поля и деревья в поисках тайного наблюдателя. Эмбра хорошо выбрала место. Они стояли под раскидистыми ветвями огромного старого дуба, в том месте, где грунтовая дорога, по которой они шли, делала плавный поворот, огибая холм, засеянный ячменем. Склон холма круто поднимался с одной стороны от них. С другой стороны русло пересохшего ручья образовывало небольшую ложбинку, которая почти полностью заросла терновником и раскидистыми кустами лесной мальвы. Четверо оказались в своего рода овраге, скрытые от нескромных взоров. Любой, кто вздумал бы за ними шпионить, должен был подойти очень близко.

Или воспользоваться магией.

При этой мысли латник почувствовал пробежавший по спине холодок, и это ощущение не покидало его все время, пока они в безмолвии неспешно превращались в правоверных почитателей Дуба. Эмбра обернулась толстой, веселой матроной. Лицо ее было разукрашено множеством бородавок, зато зубов недоставало. Сараспер стал еще более толстым, его лицо утопало в складках обвисшей плоти. Краер превратился в костлявую девушку с недовольно надутыми губками, а сам Хоукрил…

— Боги, — прошептал он, оглядывая себя. — Ты сделала меня женщиной!

— И довольно привлекательной к тому же, — заметил Краер, — если тебе нравятся бедра, как у коровы, и груди, как дыни. Иди ко мне, о восхитительная красотка моей меч…

Сараспер хладнокровно взял бесформенную кожаную шляпу, которая материализовалась у него на голове, и плавно надвинул ее на голову Краера, натянув ниже подбородка «девушки». Спутанные локоны торчали там и сям из-под полей, но лица новоявленной девицы не было видно. Хоукрил фыркнул, а Эмбра зашлась от хохота, когда Краер встал в позу и заявил придушенным голосом:

— Он хочет сказать, что так лучше, но я твердо придерживаюсь иного мнения.

— Я в этом не уверен, — невозмутимо ответил ему Хоукрил. — Давай отложим на время этот вопрос, я его обдумаю, хорошо?

— А как тебя зовут, добрая матрона? — приветливо спросил все еще скрытый шапкой Краер, скрестив руки под откровенно отсутствующим бюстом.

Хоукрил выпрямился и с достоинством произнес:

— Зовите меня Вордра.

Настала очередь Сараспера согнуться пополам в приступе хохота, ему вторил из-под шляпы Краер. Эмбра удивленно подняла брови:

— Что такого ужасно смешного в имени Вордра?

— Вордра, — сообщил ей Сараспер, — была одной из самых породистых коров твоего отца. Давала очень много молока. — Он нахмурился. — Неужели он совсем никуда тебя не выпускал?

— О боги, это правда, — подтвердил Краер, выглядывая из-под потрепанной шляпы. — Я думал, ты знаешь.

Эмбра вздохнула и покачала головой.

— Прошу запомнить, господа: я делаю вид, что знаю гораздо больше, чем знаю на самом деле.

Краер поморщился.

— Хорошо сказано. Жаль, что подобное редко услышишь от тех, кого это в первую очередь касается.

— Кого, например? — Сараспер нахмурился и угрожающе подался вперед.

Краер протянул ему его шляпу.

— Нет-нет, целитель, никого из нас. Я имел в виду баронов и прочую шваль.

Эмбра покачала головой и улыбнулась.

— Мы проведем весь день, обмениваясь колкостями, — вопросила она у нависших над головой веток, — или все-таки договоримся о том, как друг друга называть, и на этом успокоимся?

— Ты права, — проворчал Хоукрил. — Пошли. — Он развел руки в стороны и стал теснить своих спутников к дороге.

Итак, отныне их компания состояла из Олима, его жены Вордры, их дочери Рендри и подруги Вордры Лассы. Последняя своим самым нежным голосом и высокомерным тоном, столь характерным для членов семьи Серебряное Древо, посоветовала Хоукрилу не произносить ни слова, если он только и умеет что рычать своим обычным басом, а Краеру — совсем не разговаривать, если он не хочет получить пинка в зад от Лассы.

Они все еще смеялись над этими словами, когда Олим заметил дорожный указатель и показал им. Квартирмейстер по-прежнему видел лучше их всех; он прищурился и объявил:

— Тарларнастар. Маленькая деревушка — и гордится этим.

— Там это не написано, — проворчала Вордра. — Оставь на время свои остроты, Кра… Рендри. Никогда не слыхала о Тарларнастаре.

— А я уверена, что местные жители ничего не слыхали о тебе, мама, — любезно заметила Рендри и быстро отскочила подальше.

— Я думал, ты собираешься дать ему пинка, — сказал Олим Лассе, которая улыбнулась в ответ, быстро шагнула вперед, и юная девушка вверх тормашками улетела в придорожную канаву.

Рендри поднялась, выплевывая головастиков и возмущаясь.

— Это совсем не смешно. — Ее замечание было тут же опровергнуто взрывами хохота трех ее спутников. — К тому же я не уверена, что почитающие Предвечного бродят по дорогам, галдя, словно пьяные девки, — мрачно прибавила она.

Эти слова были справедливы и несколько пригасили взрывы хохота, а когда Эмбра вдруг замерла, смех умолк окончательно. Она на секунду положила ладонь на руку Краера и предостерегающе взглянула на него. Через несколько мгновений та часть ее магии, которая позволяла им видеть их новые обличья, а не истинную наружность, начала слабеть.

Кем бы квартирмейстер ни любил притворяться, но глупцом он не был. Внезапная тревога могла быть вызвана только магией, которую почувствовала Эмбра. И так как сейчас их не преследовали ни огонь, ни летающий меч, ни пляшущие кости, следовательно, то была магия наблюдения. За ними следили. Краер обернулся и отпрянул назад, к Сарасперу. Он теперь видел своих спутников в их истинном виде, а это означало, что Эмбра перестала колдовать и теперь доверяет наложенным на них чарам, благодаря которым весь мир видит их в новом облике.

— Тебе еще больно, отец? — спросил Краер, насупившись так, как это свойственно юным девушкам. — Я слышала твой стон.

Сараспер на секунду встретился взглядом с Краером и ответил:

— Да, девочка, ты права, как всегда. Предвечный не избавил меня от боли.

И он двинулся дальше, уже заметно хромая.

— Но на меня очень благотворно действует наш общий смех, — прохрипел он. — Давайте поторопимся, так как, возможно, в этом Тарларнастаре меня ждет исцеление или какой-нибудь знак от нашего Отца.