Черный свет - Майк Германов

не убил бы этих людей, не позаботившись об этом.

– Он мог скопировать результаты, – возразил Абгарян. – Или просто взять себе. Если станет единственным обладателем информации, сможет продать втридорога.

– Мы полагаем, что у него иная цель.

– Какая же?

– Полностью уничтожить все результаты исследований.

– Хм, – Абгарян с сомнением покачал головой. – Я бы поверил в это, если бы этот человек был одним из нас.

– Кого вы имеете в виду?

– Членов лаборатории, разумеется.

Марго положила блокнот на колено и достала сигареты.

– Не против?

– Нет, я тоже покурю, – Абгарян вытащил из кармана пиджака пачку «Лаки страйк» и серебряную зажигалку.

– Расскажите о проекте, – сказала Марго. – И без экивоков, пожалуйста.

Ученый поерзал в кресле, отчего оно жалобно скрипнуло.

– Мы искали средство от повышенной чувствительности кожи. Не для того, чтобы лечить генные заболевания, естественно, потому что таких пациентов слишком мало, и рынок сбыта, можно считать, практически отсутствует. Нет, нашей целью было создание лосьона или крема, а также, в идеале, лекарственных препаратов, снижающих воздействие различных излучений на кожу и организм в целом – для космических программ и проектов, связанных с работой в зоне и условиях повышенного риска. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вроде да, но лучше поясните.

– Хорошо. Речь идет об атомных подлодках, ядерных реакторах и тому подобном.

Марго кивнула. Она закурила, сделав сразу глубокую затяжку.

– Да, было бы кому продать лекарство, – согласилась она.

Абгарян улыбнулся и тоже закурил.

– Безусловно. Если бы стало известно, что созданы подобные препараты, профсоюзы вынудили бы компании закупить их для сотрудников.

– Понимаю.

– Но все пошло не так.

– У вас не получилось изобрести нужное лекарство?

– Нет, – Абгарян покрутил в пальцах дымящуюся сигарету. – Зато у нас получилось оружие массового поражения.

Повисла краткая пауза.

– Вы шутите? – спросила Марго.

– Отнюдь, – Абгарян тяжело вздохнул. – Мы получили средство, вызывающее такие генетические изменения в ДНК, при которых кожные покровы теряют иммунитет к воздействию солнца. Конкретно – ультрафиолетовых лучей. Человек покрывается кровоточащими язвами в считаные часы – от трех до пяти.

– И вы решили уничтожить результаты?

– Разумеется! Мы никогда не ставили целью создать оружие.

– Так почему же… – начала Марго, но Абгарян ее перебил:

– Почему мы не сделали этого? – Он невесело усмехнулся. – Потому что кое-кто считает, будто каждый научный результат ценен. И неважно, к чему может привести его использование, попади он не в те руки.

– Постойте-ка! – Марго даже подалась вперед. – Так только один из вас решил сохранить результаты исследований?

Абгарян кивнул.

– Мы уничтожили все записи, но осталась копия, которая… была передана Горштейну.

– Вы так старательно обходите имя своего коллеги, сделавшего это, – заметила Марго.

– А вы хотите его знать?

– Конечно.

– Зачем?

– Возможно, он сделал не одну копию. И поручил спрятать результаты исследований не только Горштейну. Об этом вы не задумывались?

Абгарян уставился на Марго своими маслянистыми глазами, на его лице появилось тревожное выражение.

– Вы правы, – проговорил он через несколько секунд. – Нет, это не приходило мне в голову. Черт, так информация действительно может быть до сих пор не уничтожена?! Даже несмотря на гибель этих?..

– Кто ваш коллега? – настаивала Марго.

Абгарян заметно сглотнул.

– Я скажу. Это Леонид Харин.

Девушка сделала запись в блокноте, хотя, конечно, и так не забыла бы это имя.

– Вам известно, кто пытается уничтожить результаты исследований? – спросила она.

– Вернее, кто убийца? Нет, к сожалению. Но не могу сказать, что сильно переживаю на этот счет. Пусть это прозвучит цинично.

– Вас устраивает то, что делает этот человек?

– Надеюсь, он уничтожит все результаты исследований. Сделает то, что не удалось нам.

– А если он решит, что вы и ваши коллеги тоже можете представлять угрозу?

Абгарян пожал плечами.

– Что ж, я такого поворота не исключаю, – сказал он мрачно. – Поэтому надеюсь, что вы его поймаете.

– Кажется, это все-таки не очень вас беспокоит?

– Он мог бы давно прикончить нас, но не сделал этого. Думаю, он понимает, что без подробных записей результатов исследований мы безвредны. Может быть, знает, что мы были против того, чтобы обнародовать их. Мне неизвестно, какой информацией он располагает.

– Почему Горштейн согласился помочь Харину?

– Он думал, что Леня действует от лица всей лаборатории.

– Ясно. Как вы считаете, мог Горштейн спрятать копию результатов где-то еще?

– Понятия не имею. Спросите об этом Леню. Сам Горштейн едва ли стал бы делать копию, разве что его попросил Харин.

Марго достала фоторобот и молча протянула Абгаряну. Тот взял листок и уставился на него. Прошло секунд десять, прежде чем он поднял глаза на девушку.

– Кто это? – проговорил он.

– Вы мне скажите, – ответила девушка.

– Я не знаю этого человека, – Абгарян протянул ей листок.

– Ладно, – Марго забрала фоторобот и поднялась. – Если у меня возникнут еще вопросы, я с вами свяжусь.

– Конечно, – кивнул Абгарян, тоже вставая. – В любое время. – Его тон ясно давал понять, что он надеется никогда больше не видеть Марго.

Дальше девушка направилась к Харину.

Ученый встретил ее в коридоре, где набирал из кулера воду в пластиковый стаканчик. Он показался Марго каким-то нервным, а выпученные огромные глаза напомнили ей линзы телескопа. Харин изучал девушку секунд десять, прежде чем ответить на приветствие и взглянуть на удостоверение.

– Да, – сказал он, коротко кивнув. – Я вас ждал. Пойдемте!

Однако сначала Харин несколькими судорожными глотками выпил воду, смял пластиковый стаканчик и выбросил его в мусорное ведро, внимательно пронаблюдав за полетом. Постояв пару секунд в нерешительности, он развернулся и двинулся вдоль коридора.

В кабинете Харина пахло сердечными лекарствами и рыбьим кормом: в углу на низком столике стоял большой аквариум с выпуклым передним стеклом. В нем виднелись керамическая крепость с башенками, причудливо изогнутая коряга, густые водоросли с широкими листьями и галька вперемешку со стеклянными «камешками» на дне. Компрессор, из которого поднималась струйка пузырьков, был замаскирован пучком зелени, на боковом стекле Марго заметила небольшой термометр на присоске. Рядом с аквариумом лежала коробка с кормом.

– Увлекаетесь рыбками? – спросила она, переступив порог.

Харин повернул голову и, чуть задержавшись, кивнул:

– Да, с детства. Сейчас у меня скалярии. А раньше были телескопы.

– Это которые с большими глазами?

– Да, именно. Но мне нужно было уехать, а… кое-кто не ухаживал за ними, как полагается. – В голосе Харина послышалась досада. – Присаживайтесь, – вяло кивнул он в сторону простого стула с синей дерматиновой обивкой. С левого края темнело большое старое пятно, вокруг него – еще несколько, поменьше.

Ученый обошел стол, чтобы подобраться к офисному креслу на колесиках.

– Сейчас у них нерест, так что надо следить за температурой. Она должна быть выше, чем обычно, – около 28 или даже