Развод с идеальной женой (СИ) - Валентина Кострова

— Я фотограф, я должен быть очень внимательным ко всему, что меня окружают, будь то люди или вещи, - его долгий взгляд внезапно заставляет меня повести плечом.

Чувствую, что расстояние против воли между нами сокращается не по минутам, а по секундам. Не успеваю проанализировать эмоции от нашей беседы. Сдержанно улыбаюсь, отталкиваюсь от стола на кресле, спеша увеличить дистанцию, только вот нет никакого смысла в этом. Мы можем находиться в разных концах кабинета, а близость ощущается внутренне. Можно не прикасаться друг к другу, но чувствовать эти прикосновения. Можно не смотреть, а знать где человек находится, ощущая его каждым миллиметром кожи.

У меня впервые такое. Впервые мужчина заставляет против воли трепетать, ничего при этом не делая. Это пугает. Это просто выбивает из зоны комфорта. Хочется четкого понимания, что происходит, но тут никто не ответит. Даже сам Георгий вряд ли понимает.

— Думаю, нам самое время хорошенько поработать!

Обожаю работать с клиентами, которые с полуслова понимают, что я хочу, и тут же со мной соглашаются. Если мы в чем-то не сходимся, то готовы обсуждать различные варианты. Георгий именно такой заказчик. Он не всегда согласно кивает, аргументирует, почему не согласен и тут же предлагает свою точку зрения, с которой я либо соглашаюсь, либо не соглашаюсь, и мы дальше ищем концепцию.

Дарья между нами порхает, что-то записывает, что-то подсказывает, не мешает нам спорить или просто обсуждать разные темы. Например, «ню». Георгий охотно рассказывает об этом жанре, а по блестящему взгляду понимаю, что ему по вкусу такой жанр в съемке. И это очень интригует, цепляет, хочется воочно увидеть его в процессе работы за любимым делом.

— Время обеда! – заявляет Георгий, глянув на часы. – У меня каждый час расписан, поэтому не могу более задерживаться. Ты со мной? – обращается ко мне, смотря выжидательно.

— Конечно, я же дала согласие.

— Ну кто тебя знает, может передумала. Дарья, вы с нами?

— Нет, к большому сожалению, у меня другие планы, - помощница действительно выглядит расстроенной, но работу никто не отменял. И сдается мне, что после завершения выставки Дашуля будет томно вздыхать, летая в романтических облаках.

Беру сумку, пальто и с Георгием покидаем мой кабинет. Мы ни о чем не говорим, идем в ногу, а когда подходим к выходу, он ускоряется на пару шагов, чтобы галантно открыть мне дверь. Встречаемся глазами, озорно улыбается.

— Ты же не порнографию будешь фотографировать? – запоздало начинаю интересовать сегодняшней съемкой, подходя к джипу.

— У меня слишком высокий ценник, чтобы такой ширпотреб снимать, но предложения были, не скрываю. Уверен, что после сегодняшней съемки у тебя изменится представление о ню.

— Меня восхищает твоя уверенность, - хмыкаю, залезая на переднее сиденье, когда вновь галантно отрывают дверку машины.

— Я профи, не сомневайся во мне, - Георгий захлопывает дверь, спешит на водительскую сторону.

Я оглядываюсь назад, хмыкаю. На заднем сиденье лежит огромная черная сумка. Скорее всего, там оружие этого профи, из которого он делает невероятные фотографии.

— Как ты пришел к фотографии? – наблюдаю, как Георгий заводит машину, настраивает навигатор и только после этого задумчиво переводит на меня взгляд.

— Я очень люблю свою семью. Когда мне сказали, что я усыновленный, у меня появился страх, что меня бросят, разлюбят, перестанут общаться. Мне было лет пятнадцать. То есть тут еще подростковые загоны приплетаются. Так вот, мучимый сомнением, что меня любят, я взял в руки фотоаппарат и фотографировал всех родных вокруг себя, рассчитывая, что когда меня оставят, я буду их рассматривать на фотографиях. Отец расценил мою одержимость, как увлечение, подарил хорошую аппаратуру, оплатил курсы и был рад, что я чем-то занят и вляпываюсь в неприятные истории. Потом я ему признался, из-за чего началась моя страсть к фотографированию, он пожурил меня и назвал болваном. Правда, он расстроился, когда я отказался изучать бизнес, остался творческим человеком. Вместе меня пришлось моему брату постигать азы экономики и маркетинга.

— Как интересно.

Мне действительно интересно узнать, как усыновленный мальчик пришел к такой необычной профессии. Обычно дети состоятельных людей не имеют права выбирать себя сферу, все давно-давно предопределено. Еще и договорено, кто на ком женится, выйдет замуж. Усмехаюсь.

— Что-то смешное? – Георгий пристегивается.

— Нет, просто отпрыски банкиров и магнатов обычно грызут гранит науки в США в сфере бизнеса, а ты грыз гранит в сфере фотографий. Наверное, тоже в США учился.

— Где я только не учился, но я благодарен своим родителям, что они дали мне возможность себя реализовать. Теперь в нашем семейном доме полно моих работ. Более того, купленные на аукционе, - смеется. – Имеют деньги со своей семьи. Ну кто ж виноват, что я такое гениальный.

— От скромности не помрешь, - ловлю на себе его выразительный взгляд. – Что?

— Пристегнись, - кивает на ремень безопасности. – Иначе оштрафуют, будешь сама платить, я чужие штрафы не имею привычки оплачивать.

— Какие мы занудные, - бормочу, пытаясь дернуть ремень, но его то ли заело, то ли он сломался. Пару раз ожесточенно дергаю, слышу вздох.

— Что за женщина! Даже с ремнем не может справиться, - Георгий отстегивается и перегибается через консоль, заслоняет меня своей широкой грудью.

Я закрываю глаза, понимаю, что протии воли не дышу. Не хочу вдыхать его парфюм, его запах, чтобы потом не вспоминать, не гадать, почему гулко бьется сердце. Чувствую, как воздух между нами застывает, да сам Георгий не шевелится, лишь шумно дышит.

— У тебя тоже перехватывает дыхание и сбивается с ритма сердце, когда я рядом? – слышу шепот.

Приоткрываю глаза, шумно втягиваю в себя воздух, опешив от невообразимой и нахальной близости Георгия. Он настолько близко, что я замечаю вкрапления в его глазах, а еще отмечаю длинные ресницы, прямой нос, слегка приоткрытые губы.

— Конечно, - растягиваю губы, стараясь спрятать свое замешательство и смущение. – У меня от возмущения воздуха не хватает. Вам не кажется, Георгий, что вы не то, что пересекли черту, вы нагло ее игнорируете и лезете не туда, куда надо!

— Опять включила моралистку, - усмехается Георгий, ловко потянув ремень, и отстраняется. Щелкает застежкой, сам пристегивается. – Мы едем обедать и ничего более.

23 глава

Обед вкусный, разговор легкий. Никто из нас двоих не