Информационные войны XXI века. «Мягкая сила» против атомной бомбы - Олег Матвейчев

Почему она не может поймать вот эту мелкую сеть, когда против них работают проектными методами? Вот, например, работали на Украине штаб Януковича и штаб Ющенко. У Ющенко работают американцы сетевыми методами. Грубо говоря, какая-то маленькая группа, работает по какому-нибудь Крыму и бросает там какую-то свою специфическую листовку, про татар или еще про кого-то. Сигнал идет на какого-нибудь районного куратора Януковича, и он говорит, что у нас в Крыму вышла такая-то листовка. Он ее отправляет областному куратору какому-нибудь. А тот смотрит, что из Крыма сигнал пришел, а из других областей, соседних, не пришел. И он думает: «Ну, какая-то там листовка в каком-то Крыму в каком-то поселке. Наплевать. Что я буду докладывать целому Януковичу? Вот если бы по всей стране была листовка или газета, тогда да. А так где-то там в каком-то месте». Все. И уже не доложил, уже этот сигнал не прошел. Следовательно, не получена санкция на какой-то ответ или еще какие-нибудь вещи. А таких уколов по разным местам, много совершенно разных. Там листовка, там газета, там еще что-то, и они совершенно локальны. И каждый раз это такая мелочь, на которую не нужно обращать внимание. И каждый раз не надо тревожить великие умы великих руководителей. В итоге общая ситуация проседает и портится, и они не могут понять, а что, собственно, случилось.

А что значит проектный метод? Это когда за один конкретный проект, вот выпуск листовки, например, или газеты, я отвечаю за него целиком и полностью сам. Я главный редактор, я нанимаю себе журналистов, я нанимаю себе верстальщика, юриста, экспедитора, типографию и так далее. Я получил финансирование, я сам за все это отвечаю. И эти люди отвечают передо мной, чтобы газеты была доставлена до самого последнего потребителя. Я не звоню никаким юристам в какой-то штаб и не прошу их приехать и согласовать, я не ищу какой-нибудь транспортный цех и пьяного бригадира, которого прошу привезти, чтобы он мне привез эту газету, а он мне будет отвечать, что он не может, потому что он на другом более важном мероприятии. Я за все полностью отвечаю сам. И если мы считаем комплексность для такого мероприятия, для любого такого вот проекта, то вот я, например, посчитал для выпуска газеты комплексность 28. То есть один человек и два помощника, пара заместителей, спокойно справляются с таким довольно сложным проектом, состоящим из такой цепочки. Поэтому таких проектов каждый куратор может запускать, например, десять штук и курировать. А если у тебя, например, в твоем НГО, НКО, работает 10–20 человек, менеджеров. Каждый из них курирует по десять проектов. Вот умножаем, уже двести проектов мелких и средних идет по всей стране. Вот серьезное преимущество проектного метода. И все лучшие информационные кампании, в которых я работал, они строились именно по проектному методу. А худшие всегда строились максимально бюрократично, максимально функционально. На картинке все красиво. Штабы, стрелочки, какие-то, значит, отделы, управления, департаменты, которые якобы взаимодействуют. На самом деле, в управлении всегда будет хаос и ничего хорошего из этого никогда не выходит.

Тем не менее, часто очень боятся проектного метода, потому что есть такая некая бесконтрольность. Кому-то там дал деньги, и потом они куда-то ушли. На само деле, я сам вначале все это объяснял, что люди заботятся о своей репутации. Не все схватят деньги и убегут, потому что больше уже будет не прийти. Во-вторых, плохое поведении одних компенсируется энтузиазмом других. И в целом, если посмотреть, те же самые американцы потратили на оранжевую революцию в Украине в три-четыре раза меньше денег, чем Янукович на свою кампанию, проигравший те выборы. Почему так получилось? Да потому что транзакционные издержки бюрократической структуры гораздо больше, чем издержки в проектном методе. Поэтому когда планируется что называется какая-то информационная война, информационная кампания, то ее нужно разбивать на проекты, назначать ответственных и запускать, и не строить никаких вот этих штабов и функциональных структур.

Что еще очень важно? Проектный метод позволяет разбудить энтузиазм масс. Когда я приезжал на выборы в какой-то регион, моя задача дать максимальному количеству людей работу. Чтобы на меня максимум людей работало, потому что у каждого есть жены, дети, родственники и прочее.

Они пришли ко мне, такой коллектив:

– А можно мы по деревням поедем с балалайками, гармошками, и будем там песни петь, и заодно частушки про нашего кандидата?

– Сколько это стоит?

– Немного.

– Вот вам такая-то сумма, езжайте и работайте.

Пришли следующие:

– А вот мы придумали выпускать газету с кроссвордами.

– Сколько это стоит?

– Вот столько.

– Нет, ребята, это дорого. Давайте в два раза меньше.

Раз, и отправил. И люди работают. Во-первых, ты как бы людей этих покупаешь, во-вторых, они сами придумали ту вещь, которую они делают. Они душой за нее болеют, и они ее и осуществляют.

А если в функциональном методе? Сидит какой-нибудь штаб, который за всех все придумал, который все сделал. И потом заставляет людей: «Вы тут так думаете, а мы вот тут умные придумали вот такую историю. Вот вы так делайте, а так вы не будете делать, и мы вам за это деньги платим». Люди не будут работать с таким энтузиазмом, с которым они бы работали, если бы они придумали что-то сами. Когда людей заставляют делать, пусть даже за деньги, они работают гораздо хуже. И когда люди приходят в штаб и предлагают свою помощь, а от них отворачиваются, и говорят: «Ребята, вы нам не нужны. Вы в наших планах не учтены. У нас все расписано, у нас есть штаб, у нас есть стратегия, у нас есть тактика. А вы со своими проектами, со своими балалайками, со своими газетами, идите отсюда. Вы не попадаете». Эти люди обижаются, идут и потом работают против тебя. Вот так, опять-таки, было в кампаниях, которые проигрывают. Бюрократическая структура настраивала всех против себя, потому что она отталкивала энтузиастов. А структура проектного метода, она наоборот энтузиастов привлекает. Приходит энтузиаст и получает грант и двигается дальше, занимается своим любимым делом.

Вот что я хотел сказать по организации событий. Подробнее об этом можно прочитать в книге «Уши машут ослом. Сумма политтехнологий». Следующая наша лекция будет посвящена умению вести дискуссию, и в том числе публичную. До свидания.

Часть 6

Публичные дискуссии

Здравствуйте! У нас сегодня заключительная, шестая лекция. Она будет посвящена вопросам полемики, спора, технологий, которыми человек может убеждать других людей в своей правоте и отстаивать свои какие-то взгляды.

Я бы, прежде чем говорить о технологиях, сначала сделал такое короткое философское вступление, связанное с тем, что часто целью спора выдвигается некая научная или разумная истина. Это даже кажется таким совершенно тривиальным утверждением, что в споре рождается истина, или вообще люди спорят, для того, чтобы… не для того чтобы именно победить в споре, а именно для того чтобы прийти к истине и что-то там выяснить и, может, прийти к какому-то согласию. Я бы не стал столь категорично утверждать, что это так, потому что история показывает нам, что часто, практически всегда, народные массы или какие-то политические деятели, цари, короли, президенты, движимы в своих действиях, а соответственно, вместе с ними целые государства, целые народы, какими-то заблуждениями. Я, например, целую работу написал о том, что научные факты свидетельствуют, что троянцы победили греков, или, во всяком случае, греки не выиграли Троянскую войну. Тем не менее, поэт Гомер, там даже был своего рода проект по фальсификации истории, написали «Илиаду» и «Одиссею», и для всех, на многие тысячелетия вперед, победителями в войне стали греки. Ввели небольшие искажения в мифы, в легенды, сделали каноническое произведение, заставили его учить в школах, поскольку оно было красивое, поэтическое. Так, в общем-то, многие греки и уверились. А как было на самом деле, все забыли. И это не просто такой вот выигранный на бумаге, вплоть до поэзии, факт. Люди потом шли в войну с персами и у них на устах были эти имена греческих героев, победителей. «Илиада» и «Одиссея» стали каноническими произведениями, которые потом определяли надолго, и стиль стихосложения в Греции, и вообще греческий язык и его развитие. И много других было фактов, которые «Илиада» и «Одиссея» повернули в развитии истории.

Или скажем, с точки зрения науки. Например, очень часто, особенно в науке ранней, науки эпохи Просвещения, считалось, что религия это некий миф, некая выдумка. И тогда получается, что вся предшествующая история, она тоже движима людьми, которые двигались заблуждениями какими-то. Вот в эпоху Просвещения Свифт высмеивал в своем «Путешествии Гулливера» войну тупоконечников с остроконечниками. Что два короля, два царства спорили с какого конца лучше разбить яйцо. С тупого конца лучше разбить яйцо или с острого? И вот из-за этого шли целые войны, лилась кровь. И Свифт говорил, что, мол, так и в истории человечества. Люди дерутся из-за какой-то ерунды! Какая разница, скажем, есть в Символе Веры, слова, что Святой Дух исходит от Сына, или он только от Отца исходит, а от Сына не исходит? Это такие слова, это такая ерунда. А вот целое разделение, католиков и православных. Да, и вообще, и те, и другие дураки, потому что они бились из-за какой-то ерунды, потому что вся эта религия тоже ерунда».