«Если», 2008 № 08 - Журнал «Если»

К концу 1930-х державный стиль и сопутствующая ему русская богатырская атрибутика вновь стали злобой дня, а посему на съемочной площадке опять появился Руслан, на этот раз в исполнении мужественного светловолосого красавца Сергея Столярова, По сценарию в ключевые эпизоды фильма выдвинулись поединок с «бронированной» головой и разгром печенежской орды под Киевом. В итоге режиссер (он же — один из сценаристов) И.Никитченко сделал нечто среднее между экранизацией оперы Глинки и парафразом «Нибелунгов» Фрица Ланга. Фильм утратил легкость и юмор волшебной сказки и нескольких главных героев (Ратмира, Финна), но до полноценной богатырской саги тоже не дотянул. Можно предположить, что именно эта не вполне удачная экранизация почти на тридцать лет сделала пушкинские сказки монополией советских аниматоров.

Отдадим им должное — мультфильмы, созданные В. и З.Брумберг («Сказка о царе Салтане», 1943), М.Цехановским («Сказка о рыбаке и рыбке», 1950), И.Ивановым-Вано («Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»), вполне можно причислить к вехам советского кино той далеко не самойплодотворной эпохи, которая началась с тяжелейшей войны и продолжилась послевоенным «малокартиньем».

Фильм сестер Брумберг не раз критиковали за «иллюстративный подход к первоисточнику», но такая иллюстративность, визуальной основой которой стали превосходные эскизы художника К.Кузнецова, а звуковой — голоса М.Жарова (Салтан), М.Бабановой (царевна Лебедь) и Ф.Раневской (Бабариха), не может не вызывать уважение. Очень интересен и опыт Цехановского, который для создания образов старика и старухи в своем фильме использовал перерисовку портретов реальных актеров — Б.Чиркова и М.Зуевой, благодаря чему их анимационные двойники приобрели богатство мимики и прекрасную пластическую выразительность. Так, эффект зуевской маски заключается в том, что героиня, меняющая бедняцкую одежду на дворянское, а затем и царское платье, неизменно остается угрюмой и тупой «мужичкой», которую не облагораживают не жемчуга, ни собольи душегрейки (а не в этом ли главный смысл пушкинской притчи?). Не случайно в 1951 году фильм получил премию кинофестиваля в Карловых Варах как лучшая мультипликация.

Экранизация «Мертвой царевны» Иванова-Вано сделана более традиционно и адаптирована для маленького зрителя. Если мы заглянем в том Пушкина, то увидим, что живущие на лесной заставе богатыри не только стреляют «серых уток», но и ходят на «молодецкий разбой», «вытравляют из лесов» и «отсекают башку» всякого рода незваным гостям. Сценаристы убирают даже намек на это. Богатыри до приторности благостны и добродушны, царевна ангельски кротка, царица-мачеха коварна и жестока, а ее «гадючья» красота не вызывает никакой симпатии. Впрочем, такая монохромность персонажей, в принципе, соответствует сказочному канону и вполне приемлема для тех, кто знакомится с Пушкиным, еще не умея читать. Зато волшебные придумки поэта (зеркальце, действующее как прототип современного мобильника, диалоги королевича Елисея с солнцем, месяцем и ветром) запоминаются в интерпретации Иванова-Вано раз и навсегда и уже возникают перед глазами во время каждого нового прочтения сказки.

Атеистическая идеология советских времен позволяла с легкостью и озорством экранизировать «Сказку о попе…». Можно напомнить, что при жизни Пушкина она попадала под запрет, и добившийся ее публикации Жуковский неуклюже изменил статус одного из главных героев, переведя его в купеческое сословие. В 1956 году мультфильм о Балде поставил А.Каранович, в 1976-м — И.Ковалевская. Кукольная интепретация Карановича запоминалась смешными образами чертей, их гротескно-сказочным подводным царством… и без кавычек кустодиевскими картинками базара и поповского чаепития. Рисованный мультфильм Ковалевской стал еще одной попыткой создания анимационного мюзикла в духе «Бременских музыкантов». Все вокальные партии исполнил популярный певец О.Анофриев, в фильме было много стилизованной русской народной музыки и добродушного юмора. К радости или разочарованию зрителя, жертвой такого решения стали присущие первоисточнику пушкинская нешуточная издевка и жестокость по отношению к попу — толоконному лбу.

Тут, пожалуй, надо добавить, что кроме «Сказки о попе…» в русло детского «доброго» мультфильма с трудом укладывалась еще одна пушкинская сказка — о золотом петушке. Сама эта сказка весьма необычна и вызывает много вопросов у читателей-малолеток. Они есть и по поводу сюжета (кто и как убил сыновей царя Дадона?), и в отношении деталей (скопец — это кто?), и в отношении авторского подтекста, где сплетены насмешки над сексуальной и политической несостоятельностью одряхлевшего правителя. В 1967 году на «Союзмультфильме» был снят графический мультфильм А.Снежко-Блоцкой, где много и толково использовались музыкальные темы классической оперы Римского-Корсакова. Однако, по общему признанию, в музыке было больше выдумки и экспрессии, чем в изображении, ну, а вопросов у маленьких зрителей, пожалуй, только прибавилось.

Когда сюжет и герои сказки теряют свою однозначную простоту — значит, впору уже говорить о фэнтези. Не исключено, что «Сказку о золотом петушке» нужно было ставить как полнометражное игровое фэнтези — собственно, это и произошло со «Сказкой о царе Салтане» в 1966-м и «Русланом и Людмилой» в 1972-м. Оба фильма поставил классик советского и мирового сказочного кино А.Птушко, и, как мне представляется, в обоих случаях он присматривался к опыту зарубежной кинематографической фэнтези. Но если в первом случае он на правах хозяина пригласил иноземцев в пушкинское «Лукоморье», то во втором — попытался стать проводником поэта в лабиринте иностранных фэнтезийных приемов, да, похоже, и сам там сбился с пути.

В «Царе Салтане» по-пушкински органично сочетается атмосфера шутовства, балаганного юмора, наив любовной линии и пафос торжества добра над злом. Во многом это заслуга актеров, среди которых есть наивно-сентиментальный дуэт молодых влюбленных (юные О.Видов и К.Рябинкина), откровенные «шуты» (С.Мартинсон и О.Викланд) и исполнители-универсалы, умеющие чуть ли не в одном кадре играть и драму, и комедию (в первую очередь, это относится к Л.Голубкиной в роли царицы). Но ведь такой ансамбль надо было подобрать и заставить работать в едином ключе! Фильм не перегружен «волшебными» спецэффектами, среди которых более всего запоминаются трехметровые морские богатыри (их стилизованные под античность доспехи — очевидная дань итальянской фэнтези «меча и сандалий»), однако это ничуть не разрежает сказочную атмосферу. Несмотря на скроенные по историческим прототипам костюмы, архитектуру, народные песни и танцы, перед нами именно сказочный остров Буян, а не Киевская или Владимирская Русь.