Инга (СИ) - Кленов Виталий

Правда, и в реальность ее рассказа тоже не верилось. Все давно вышли из детского возраста, когда покупались на такие истории. Но, с другой стороны, предположить, что Инга все это выдумала, тоже было невозможно, и чем больше они об этом думали, тем больше возникало противоречий.

В конце концов за неимением разумных объяснений все стали склоняться к тому, что это был просто сон. Тогда Митрич, который до сих пор молчал и о котором в пылу спора все позабыли, тихонько покашлял, и ребята разом притихли. Стало понятно, что ему есть что сказать. Артем, еще во время повествования Инги заметивший реакцию их проводника, моментально догадался, что Митрич сейчас скажет то, во что верить никто не решался. Но тот начал издалека, с другого.

— Ну что, наелась? — спросил он.

И этот вопрос снова вызвал у всех недоумение: откуда у Инги такой зверский аппетит? Словно она на самом деле неделю не ела! Этот факт как-то все упустили.

— Наелась, — кивнула она и, будто что-то доказывая, сказала: — Я же говорю, не меньше двух дней прошло!

Дина выразительно закатила глаза и глубоко вздохнула, всем видом показывая, что сейчас в чем-то убеждать Ингу бесполезно. Филипп задумчиво молчал. Марго изучающе смотрела на подругу.

Кто лучше всех знал Ингу, так это Максим, и он полностью ее поддерживал — просто потому, что иначе не мог. Тяжелее всего было Артему: он занимался точными науками, и его разум отказывался верить в подобный рассказ. С другой стороны, он любил Ингу и безоговорочно ей доверял, тем более что она никогда не давала повода в себе усомниться.

— В эти края приезжает много разных ученых, исследователей, этнографов и просто желающих поглазеть на лабиринты. Их здесь много, — опять подлил масла в огонь егерь.

— Митрич, ты хочешь сказать, что этот лабиринт реально существует? — спросил Максим.

— Этот или не этот, может, другой какой, но существует! И не один. Я и сам их не раз видел. Правда, далеко отсюда, за два дня не дойдешь, — ответил Митрич и вдруг выдал интересную мысль: — Хотя тут вот какая штука: расстояние… его ведь как мерить? Раньше, к примеру, сколько бы дней ушло из Петербурга в Архангельск добраться? А теперь? Сел на самолет, и ты уже там. То-то! Хочешь, в километрах меряй, хочешь, в часах.

Артем покачал головой, но не признать житейскую мудрость Митрича было трудно. Как ни крути, о чем идет речь, было понятно.

— Или вот, например, позвали моего покойного батюшку на другой конец озера мужика одного лечить. Того в лесу медведь сильно помял, и надо было его на ноги поставить, сам бы не выкарабкался. Пошли мы с батей — а он, не в пример мне, лес хорошо знал: где болота, где реки, где пройти можно. Каждую тропочку. Идем, значит, берегом, смотрим: прямо перед нами скала стоит. Мой отец и раньше там хаживал, место это было ему знакомо. «Ничего, — говорит, — лесом обогнем», — и свернул с берега. Углубились мы в чащу… Вроде и недалеко, но идти там было непросто: вокруг камни, сосны поваленные валяются — не то что на берегу. Через какое-то время обошли вроде. Выходим из лесу — глядь, а перед нами то же самое место. Удивились мы, отец затылок почесал — и снова в лес. Опять мы с ним по пригоркам да по чащобам полезли. Ну, в этот раз точно скалу обошли, думаем. Выходим из лесу — и снова на том же самом месте! Раз пять в тот день мы пытались скалу обойти, и ничего из этого не получалось: все время обратно у скалы выходили. Так и пришлось в лесу ночевать, зато на следующий день с первой же попытки все получилось. Так что не всё мы о нашем мире знаем, а он, похоже, совсем не так прост, как мы думаем. — Митрич прервался и посмотрел на притихших ребят. — Вы ешьте, давайте, а то рыба скоро совсем в угли превратится.

Ели молча, подумать было о чем. Дина Монастырева перестала демонстрировать возможности своей мимики и даже изредка с опаской оглядывалась по сторонам. Давно стемнело, и за пределами отсветов костра мрак стоял хоть глаз выколи.

Закончив с рыбой, Митрич подкинул в огонь дров, поворошил их своей палочкой и продолжил:

— Я от стариков в детстве много чего интересного слышал. Сказывали они, что до нас здесь другой народ жил, и была у них своя вера, свои боги. Если местных поспрошаете, то вам обязательно расскажут, что раньше Золотой бабе, почитай, весь северный край поклонялся. Ей и молились, и жертвы приносили, и помощи спрашивали. Кем она была, куда делась? — Митрич пожал плечами. — Никто не ответит.

Слушать егеря было интересно: он вроде ничего не утверждал, но заставлял задуматься.

— Вот вы на меня смотрите, ждете чего-то и хотите разобраться, приснилось все это вашей подруге или нет. А здесь каждый малец с детства воспринимает происходящее таким, как оно есть. В наших краях подобных историй каждый год воз да маленькая тележка случается. Народ к этому привык, не удивляется. По себе знаю: есть люди, которым хочется верить, а есть такое трепло, что никакой веры им нет. Вот и ответьте себе на один простой вопрос: верите вы своей подруге или нет. Вы-то лучше меня ее знаете.

— Верим, конечно, — сразу отозвался Максим. — Мы с Артемом и сами любим пошутить, но Инга в таком никогда замечена не была.

— Тут и говорить нечего: нормальный человек такую историю без… — Артем пощелкал себя пальцем по горлу, — не придумает. Это же какое воображение надо иметь! Лично я про эти лабиринты раньше вообще не слышал.

— Я тоже так думаю, — присоединился Филипп. — Никто же не мог знать заранее, что мы здесь останемся ночевать, а я в воду свалюсь. Не похоже как-то на розыгрыш.

— Лично я верю, что Инга не врет! — отчеканила Марго.

— Я вначале думала, что Инга прикалывается, а сейчас даже не знаю, — призналась Дина и все-таки не смогла удержаться: — Но разве такое возможно?

— Всякое возможно, — мудро заметил Митрич.

— Я ничего не выдумывала, — строго произнесла Инга. — Может, мне это и приснилось, но я ничего не выдумывала!

И вдруг, будто о чем-то вспомнив, она стала хлопать себя по ветровке и засунула руку в карман. Вынув ее, Инга раскрыла ладонь: там лежал медальон со странным изображением.

Все тут же придвинулась ближе, и лицо вытянулось не у одной только Дины. Артем присвистнул, аккуратно взял медальон из рук Инги и перевернул его, словно ожидая обнаружить надпись вроде: «Сделано в России. ГОСТ 53197-2008». Ничего такого не увидев, он слегка подбросил его на ладони, взвешивая. Потом поднес ближе к глазам и долго рассматривал.

— Бронза, литье, — заключил он и передал медальон Максиму.

— Я теперь не знаю, во что верить, во что нет, — произнес Максим, закончив рассматривать. — Только, получается, это точно не сон!

Все по очереди брали медальон, разглядывали его, крутили, щупали и передавали следующему, пока, наконец, он не добрался до Митрича.

— Это штука нездешняя. Я отродясь такого не видывал. Но, возможно, догадываюсь, что на ней изображено. Дед мне как-то рассказывал про три мира: небесный, земной и подземный — видите, вверху символ солнца, внизу ящер, а посередине человек?

— Похоже, с тех пор наш мир сильно упростился, — заметила Инга.

— Да уж, — поддакнул Артем. — Похоже на то.

— Мы, оказывается, совсем ничего о своем прошлом не знаем, — произнес Максим.

— Ребят, это вовсе не наши предки! Понимаете?! — вдруг загорелся Филипп, подкидывая на обсуждение совершенно новую гипотезу. — Это другие люди, другой народ, возможно, другая цивилизация. Разве это не очевидно?!

— Интересная версия, — произнес Максим.

— Какая, на фиг, другая цивилизация? Вы что, с ума посходили? — не выдержала Дина. — Инга, ну скажи, пожалуйста, что все это шутка!

— Что ж, если тебе от этого станет легче, то пожалуйста: «Я все это заранее придумала, а медальон купила в подземном переходе на Павелецкой», — нервно ответила Инга.

— Вот видите! Придумала! Ну правда, — пыталась убедить всех Дина. — Инга во всем созналась!

— Диночка, хватит, пожалуйста, истерить, — сказал ей Филипп. — Тебя никто не заставляет верить своим глазам. Только не мешай думать другим.