Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

К владениям господина Фризена я шла пешком, благоразумно оставив машину на соседней улице. Остановившись перед воротами, я принялась разглядывать сквозь ажурное плетение чугунных узоров яркие клумбы, ухоженные лужайки, деревья и видимую часть скрытого зеленью особняка.

— Недурно, — пробормотала я.

Территория «усадьбы», как ее недавно обозвала, иначе и не скажешь, Люся, выглядела пустынно. Ни людских голосов, ни посторонних звуков до меня не доносилось, только шелест листвы да чириканье птиц. Однако меня почему-то не покидала уверенность, что долго скучать в одиночестве не придется. И я не ошиблась. Прошло всего несколько минут, как из-за дома вынырнул крепкого вида молодой человек в камуфляжной форме и по мощенной брусчаткой дороге бегом направился в мою сторону.

— Это частное владение. Здесь стоять нельзя! — еще издали закричал он.

Я такую неуклюжую попытку завязать беседу просто проигнорировала. Не перекликаться же мне с ним через ограду. Набравшись терпения, я дождалась, когда он подойдет поближе, и сладко-сладко ему улыбнулась. От подобных улыбок за версту веет скудоумием, но для налаживания контактов с сильным полом они бывают исключительно полезны, поэтому я и держу их в своем арсенале. К сожалению, в этом случае проверенная уловка не сработала. Цербер, несмотря на типичную внешность бабника, остался равнодушным к моим чарам.

— Отойдите. Здесь посторонним находиться нельзя! — уже с явной угрозой в голосе рявкнул он.

Я невозмутимо улыбнулась еще раз, правда более сдержанно, и произнесла:

— Добрый день! Я журналистка и хотела бы взять интервью.

— Никаких интервью.

— Простите?

— Я сказал, вали отсюда, пока цела! — свирепо пролаял он.

Намерения его не оставляли сомнений, и я благоразумно перешла на другую сторону дороги. Парень смерил меня неприязненным взглядом, и, видимо, придя к выводу, что теперь я опасности больше не представляю, развернулся и ушел в дом.

— Здорово он тебя! — подал голос сидящий на лавке под забором мужичонка. Его помятое пропитое лицо вызывало тихую жалость, а накинутый на голые плечи пиджак и сапоги на босу ногу наводили на мысль о стесненных материальных обстоятельствах.

— Думаешь, это было здорово? — засомневалась я.

— А то! Такую кралю ради хозяйского добра отлаял! Не каждый на такое способен, — одобрительно прохрипел он севшим от беспрерывной пьянки голосом.

— А что это он такой сердитый? — поинтересовалась я, устраиваясь рядом с ним на скамейке.

— Так надоели вы ему.

— Ты это про кого? — опешила я.

— Как — про кого? Про вашу братию! Про журналистов! Ездите и ездите сюда. Дня не проходит, чтоб кто не заявился. Лезут с камерами, все вопросы норовят задавать. Вот Аркаша и озверел.

— Правильно, ездят! Работа у людей такая — новости искать! А ему-то чего злиться? Убудет у него, что ли, если расскажет, как хозяина убили? И потом… на этом ведь неплохо заработать можно.

Я покосилась на своего собеседника. При упоминании о деньгах он явно занервничал.

— Аркаше откровенничать нельзя: работу потерять может, — рассудительно заметил он и маетно вздохнул.

Я терпеливо ждала того, что, по моим расчетам, вот-вот должно было последовать дальше.

— Вот если б кто со мной догадался поговорить… Я не Аркаша, мне опасаться нечего.

— Что толку с тобой разговаривать! Ты ж не очевидец.

— А ты попробуй! — оживился мужичонка.

— Неужели что-то знаешь?!

Он ответил мне полным загадки взглядом.

— Что-то слышал или видел?

— Я в доме был, когда все случилось… — со скромной гордостью объявил он.

— В момент убийства?

— Точно!

— Иди ты! — не поверила я.

— Сама туда иди, — добродушно огрызнулся он.

— Можешь все рассказать? — взяла я быка за рога.

— Сколько заплатишь?

— В зависимости от информации.

— Меньше стольника не возьму, — сурово предупредил он.

Я вытащила кошелек и помахала бумажкой перед его лицом.

— Видишь? Они уже твои. А расскажешь что путное, еще столько же добавлю.

И он не заставил себя упрашивать.

— В то утро я с ранья поругался со своей старухой.

— С женой?

— С матерью. Жены у меня нет.

— Ясно. По какому поводу сцепились?

— Я в магазин намылился сгонять… неважно себя чувствовал и хотел немного здоровье поправить… А эта старая перечница пенсию зажилила и ни в какую не отдает. Ну, стоим мы тут посреди двора, лаемся, как вдруг Аркаша появляется. Подбежал он так шустро к воротам, открыл их, а тут и хозяйка на машине выкатывает. На работу, значит, собралась. Я, как только их увидел, сразу смекнул, кто меня выручить может. К забору подбежал и знаками Аркаше показываю, мол, пропадаю, спасай. Аркаша у нас человек душевный, не то что эта кукла.

— Чем это она тебе не угодила?

— А тем, что не умеет по-соседски жить! — злобно прохрипел он.

Я немедленно изобразила удивление.

— Я к ней как-то тут подошел и попросил взаймы. По-дружески, как сосед соседку. Так она знаешь, что мне сказала?

— Что?

— И повторять не стану! Приличному человеку таких слов знать не положено.

— Так, значит, не любишь ты Аркашину хозяйку.

— Не люблю.

— Ну и ладно. Дальше-то что было?

— Что дальше? Аркаша заметил мои знаки и сразу все понял. Разговаривать при своей селедке он, конечно, не мог и поэтому просто кивнул. Мол, все понял, жди. Ну, я присел тут на лавочке и томлюсь. Жду, значит, когда Аркаша освободится. А эта вобла… Нет, чтоб сразу уехать, так она еще минут пятнадцать стояла вот тут на дороге и мозги ему конопатила. Последние указания, блин, давала, а у меня за это время чуть все трубы не полопались. Наконец она выговорилась, в машину влезла и укатила. Я, естественно, пулей к Аркаше. Выручай, мол, друг, погибаю.

— Помог?

— Две банки пива из сторожки вынес. А так сказал к часу подгребать.

— Денег обещал дать?

— Денег он никогда не дает, а наливать не отказывается. Да я ему особенно не надоедаю. Только в конце месяца, когда пенсия кончается.

— И ты к нему пошел?

— Естественно! В тринадцать ноль-ноль как штык был у него.

— Где гуляли?

— В доме, на кухне. Только это была не та гулянка. Я один пил. Аркаша по делам крутился. У них же теперь прислуги нет, так он всем заправляет.

— Совсем нет?

— Как хозяин заболел, так всех и уволили.

— А убирает кто? Дом вон какой огромный.

— Женщина приезжает два раза в неделю.

— Почему же уволили прислугу?

— Говорили, хозяин сильно раздражался. Болел он, и чужие люди ему на психику давили. А может, из-за денег… Чего платить всей этой команде, если им заняться нечем? Это раньше у них гости да гулянки, почитай, каждый день были, а как сам занеможел, все разом и прекратилось.

— А еду кто готовил?

— Какая еда? Хозяйка в городе питалась, а хозяин на диете сидел. Супчики, каши да кефир с творогом. С этим и Аркаша справлялся. Он и лекарства давал.

— Все равно нелегко ему, наверное, приходилось. И дом сторожить, и больного нянчить.

— Может, и так, да только он не жаловался. Думаю, она ему платила хорошо.

— А что происходило, когда ты в доме-то был.

— А ничего не происходило. Я сидел за столом, выпивал потихоньку и телек смотрел. Аркаша возле плиты крутился. Обед готовил. Еще наверх бегал.

— Зачем?

— Как зачем? К хозяину! Тот же не вставал. Как ему что понадобится, он кнопочку нажимает и звонком Аркашу к себе вызывает. Беспокойный был человек, честное слово. То одно ему нужно, то другое. А еще хозяйка без конца по телефону названивала, все спрашивала, как дома дела.

— Часто звонила?

— При мне два раза.

Мужик пригорюнился и затих. Помолчав немного, он доверительно сообщил:

— Замордовали они Аркашу. Тут никаких денег не захочешь. Я бы лично не согласился так мотаться.

Я покосилась на него и признала, что говорил он совершенно искренне. Такие личности действительно без копейки куковать будут, но себя утруждать не станут.

— Долго сидели?

— Я на часы не смотрел… Часа три точно, а может, и больше.

— Потом что было?

— Аркаша поднялся наверх, побыл там немного, вернулся и сказал, что хозяин отдыхать собирается. Теперь, сказал, он часа полтора спать будет, можем на улицу выйти. Мы перешли в сторожку и сидели там, пока хозяйка не приехала.

— Могли его убить, когда вы в доме находились?

Он выкатил на меня глаза и выразительно постучал пальцем по лбу:

— Соображаешь, что говоришь? Аркаша туда и обратно ежеминутно сновал, кухня рядом с входом в дом, дверь в коридор была открыта, а я как раз против нее сидел.

— Может, Аркадий сам и убил? Пока наверху находился, — вкрадчиво намекнула я.

— Дура ты, — безнадежно вздохнул мой собеседник.