Отложенный эффект - Салма Кальк

он улыбнулся, просто улыбнулся. – Спасибо, что пришла. Я не верил, но отец сотворил чудо. Я предполагал, что ты не станешь отправлять его в те места, куда послала вчера меня.

- Значит, рассказывай, как там ты меня любишь без памяти. У тебя одна попытка.

Кажется, за спиной усмехнулся господин генерал.___________________За индюка высокого полёта спасибо читательнице с ником Exidna :)))) Мне показалось - отличный образ )

32. Одна попытка

Марион смотрела на Саважа в упор – ну, говори, что ли? Но он взял её за руку и повёл по лестнице наверх.

- Куда это ты меня ведёшь?

- Туда, где нам не помешают. Но, может быть, послушают.

Она совершенно не поняла, кто будет кого слушать, но решила про себя, что говорить с ним станет только без свидетелей.

Он привёл её на второй этаж, завёл в какое-то помещение и закрыл за ними высокие двустворчатые двери.

- Располагайся, пожалуйста, - кивнул он на обитый бархатом диван с мягкой спинкой.

Марион оглянулась… что за чёртов музей? В небольшом зале по стенам были развешаны портреты, карты и оружие, и ещё щит с гербом. На щите – вздыбленный кот. В стеклянных витринах лежали какие-то предметы – тоже оружие, и бумаги, и, кажется, драгоценности, и что-то ещё.

- Где это мы? – изумлённо спросила она.

- Это такое место, где хранится память предков. Сердце этого дома, как по мне. Я не уверен, что все, кто тут так или иначе представлен, могут нас слышать, но иногда мне этого хочется.

- Что? В самом деле музей? – не поверила она. – А в Королевском музее же тоже должны быть Саважи?

- Есть и там, - кивнул он. – Я сам лично проверял, что там выставлено и что написано о каждом экспонате, и что рассказывают во время экскурсий. А этот зал мы оформляли вместе с отцом, я тогда только-только вышел в отставку и готовился защищаться по некромантии, история случилась уже потом.

- Что? История? – человек-сюрприз, да?

- А ты не знала? – он улыбнулся совершенно как мальчишка. – Честь имею представиться – доктор исторических наук Жан-Александр де Саваж, профессор кафедры древней истории университета Паризии. Я уже года три как читаю античность студентам.

- Как в тебя влезло? – не поверила она.

- Сам не знаю, - отмахнулся он. – Очень хотел, вот и влезло. Если хочешь – потом расскажу, кто есть кто и что тут чьё. А пока послушай немного, хорошо?

- Ну, - она снова подобралась – мало ли что.

- Марион, я дня не мог прожить без того, чтобы не вспомнить ту нашу встречу. Я, конечно, в целом повёл себя не слишком прилично, даже не зная о том, что ты не вполне здорова, и что всё то, о чём ты говоришь, тебя очень близко касается. Мне нужно было быть скромнее и откровеннее, и просто вежливо сказать, что ты запала мне в душу с первого взгляда. И дальше предоставить решать тебе. Так было бы правильно, но так уже не вышло. Я пытаюсь догнать ушедшее, и говорю тебе сейчас – ты запала мне в душу так, как никто до этого. Твои зелёные глаза снятся мне каждую ночь. Твоя невероятная сила восхищает меня. Решение останется за тобой, и я не стану настаивать. Но мне очень хотелось быть с тобой – ещё до того момента, как я узнал о ребёнке, просто потому, что это - ты. А теперь – и вовсе, я считаю правильным принимать участие в воспитании этого ребёнка. Он или она – наследник Саважей, этого уже не избежать никак. Мне кажется, ты не вправе лишать ребёнка наследства. Скажи, ты выйдешь за меня замуж?

- Что? – Марион выслушала всё это едва ли не с разинутым ртом. – Какой, к чёрту, замуж?

- Обыкновенный, как у всех, - пожал он плечами. – Если я тебе настолько нехорош, что ты даже и слышать обо мне не хочешь, то – мы просто зарегистрируем брак в мэрии, без торжеств и излишеств, положенных Саважам, и он продлится до тех пор, пока ты не родишь ребёнка, и он не подрастёт хотя бы немного. Я готов оговорить разумную компенсацию за это – потому что из-за беременности, и выходит, что из-за моей настойчивости ты сейчас лишена возможности вернуться на службу. Но это было бы очень невесело лично для меня, потому что я просто люблю тебя и просто хочу быть с тобой. Просто хочу привести тебя в свой дом, не в этот фамильный, а в свой, и чтоб ты осталась там со мной, а позже – и с нашим ребёнком. Просто потому, что ты – это ты, и никто другой.

Марион задумалась – а что было бы, если бы Бернар говорил ей что-то подобное, и лучше даже не сейчас, а тогда, давно?

А ничего бы не было. Потому что Бернар не умеет говорить вот так. Такие мысли не могут зародиться в его голове. А у этого вот… скотины некромантской… могут. И складные-то какие!

Она огляделась, встретилась взглядом с некоторыми портретами. Мужчины, и среди них одна женщина – зеленоглазая, в жемчугах и старинном платье, с чёрными кудряшками по обе стороны от лица – смотрели заинтересованно, с любопытством, а во взгляде женщины как будто мелькнуло сочувствие. Надо ж было такое придумать – притащить её объясняться перед портретами предков! Ещё б на кладбище её притащил! Впрочем, на кладбище он её уже таскал. Чего ждать-то вообще от некроманта-историка? Это что, если с ним жить – то это будет гибрид кладбища и музея?

- Марион, я сказал что-то не то? – тихо спросил он.

- Почему… не то?

- Потому что ты молчишь. Смотришь – и молчишь. Скажи что-нибудь? Ну или побей меня, я заслужил. Только не молчи, пожалуйста.

- Я… я не знаю, что сказать. Понимаешь… - будем честными, хорошо. – Всё может оказаться напрасно.

- Почему? – нахмурился он.

- Потому что я умираю. И могу просто не дожить до родов. И что будет с ребёнком, я тоже не знаю. И целители не знают, - выдала она единым духом.

Он молниеносно пододвинулся к ней и обхватил, осторожно привлёк к себе обеими руками. Закрыл