Атомное сердце - Владислав Выставной

Впрочем, через несколько вдохов Поджигатель закашлялся и Гром расхохотался, словно наблюдал за мальчишкой, впервые пытающемся курить кхе.

– Быстро вы разобрались с Гаммой, – признал Рогги Бур. – Что-то я не вполне понимаю, какой оружие здесь применялось?

– Не вздумай никому здесь задавать этот вопрос! – предупредил Гром. – Наше оружие – только наше дело, как и наши планы. Можешь смотреть, что показывают, слушать, что слышишь – и все. Пойдем – тебя хотел видеть Панцирь.

– Кто это? Ваш вождь?

– Еще один вопрос, который не стоит задавать, – усмехнулся Гром. – Никому нельзя болтать о Кормчем – пока он сам не пожелает тебя увидеть. Слушай меня внимательно, если хочешь вернуться из гостей живым!

Рогги Бур прикусил губу. Однако, жестко поступают здесь с с ним, – тем, кто, как на блюдечке, приносит будущую победу. Возможно, ему не доверяют – так же, как и всем жителям Миров, с которыми до сих пор сталкивались выходцы из туманности Аурус. Возможно, именно недостаток информации вызвал это презрительно-брезгливое отношение к ним – как к темным, ограниченным дикарям, взаимопонимание с которыми невозможно.

Однако надо отдать им должное – все ухищрения, весь ум и коварство Поджигателя по-прежнему не помогли узнать о варварах больше, чем было известно до сих пор. Единственное, чего он добился – это продолжительное общение с Громом, которое, однако, тоже не приблизило к пониманию.

Поджигатель чуть улыбнулся: приятно иметь такого коварного союзника – потенциального врага в будущем. Это добавляет «перчику» в короткую, как вздох, жизнь…

До слуха долетели звук, разбавившие мертвую тишину. Этот звук можно услышать на площадях и аренах, где устраивают масштабные зрелища.

Рев толпы.

Поднялись на небольшой пригорок – и взгляду открылась плоская равнина, похожая на след от удара чудовищным молотом. Похоже, именно над ней лопнула одна из варварских «склянок». Но теперь это огромное выжженное пространство было заполнено живой, шевелящейся, шумной живой массой.

Донесся отдаленный низкий гул – словно протрубили зловещие трубы. И следом – новый рев, полный животной свирепости и боли одновременно.

Рогги Бур почувствовал пробежавший по спине холодок.

– Что это? – спросил он.

– Нам в другую сторону, – холодно ответил Гром.

Странное зрелище скрылось за холмом, но рев тысяч глоток, трубный гул все еще неслись вслед.

Глаз остро кольнуло. Рогги Бур не сразу понял, в чем дело, но машинально сдернул с виска микросервер.

Змея – местное солнце, пробилось сквозь клубы дыма, и лучи его чиркнули обо что-то, сверкнувшее резким металлическим отблеском. Прикрыл глаза ладонью, пытаясь понять, что за железная клякса расползлась по черной земле.

Но еще раньше увидел человека.

Огромный, с оголенным торсом, с нереально вздувшимися мышцами, покрытый жутковатыми татуировками, наполовину скрытыми рубцами и ожогами – он сидел на плоском камне, подтянув под себя ноги, и смотрел прямо на солнце – спокойно, широко открытыми глазами.

Это было настолько странно, что у Поджигателя защипало в глазах. Оттого он не сразу заметил странный головной убор незнакомца – металлическую полусферу, плотно облегающую череп, с торчащими, как у кактуса, тонкими острыми иглами.

У ног незнакомца лежало оружие. Довольно необычное, больше всего напоминающее огромный молот на длинной ручке.

– Я привел его, Панцирь, – осторожно сказал Гром, и в голосе его послышалась опасливая почтительность, что было совсем уж необычным для этого, ничего не боящегося, парня.

Панцирь медленно перевел взгляд – от жгучего светила к Рогги Буру. Глаза его даже не моргнули, а в глубине зрачков почудилось горячее звездное пламя.

– Кто ты? – тяжелым голосом спросил он.

Рогги Бур недовольно глянул на Грома – неужели придется начинать заново? Почему он, великий Стратег, должен докладывать этому, несомненно опасному, но ничего для него не значащему незнакомцу? Хотя – чего требовать от дикарей, презревших образ жизни цивилизованных миров?

– Я Четвертый Стратег Конгломерата Миров, – гордо сказал Рогги Бур. – Один из четырех носителей абсолютной власти…

– Это всего лишь слова, – оборвал его Панцирь. – Кто есть на самом деле? Сам по себе?

Это был сильный вопрос.

Его не приходило в голову задавать себе выходцу из Сильной Линии – ведь за все говорит происхождение, и только Линейная структура определяет, кто есть кто в этом мире.

Но Рогги Бур уже доказал самому себе – да и остальным тоже – что способен вырваться за рамки системы. Именно потому он здесь, в этом наспех сооруженном аду.

И он сказал твердо, разделяя слова:

– Я Рогги Бур, урожденный Сильный, из Ветви Поджигателей. Я презрел предначертанное Линией – и сотворил собственную судьбу. Теперь я сам творю судьбы. И то, что ты сейчас передо мной, Панцирь – это тоже часть моего замысла…

Наверное, не стоило этого говорить. Слишком много пафоса для этого дикаря. Возможно, с ним сейчас расправятся. Но плевать.

Только он, Рогги Бур, решает собственную судьбу. И ни перед кем он не будет отчитываться – пусть даже эти звери начнут резать его на куски…

– Я понял тебя, – кивнул Панцирь. – Скажи: то, что о тебе говорил Гром – это правда? Что ты по своей воле сократил собственную жизнь ради силы, победы и славы?

Рогги Бур посмотрел прямо в жуткие огненные зрачки, усмехнулся:

– Да, это так.

Панцирь неожиданно легко соскочил с камня. Рогги Бур с удивлением следил за игрой мускулов на чудовищном теле. Это было слишком для обыкновенного человека.

Ни один Сильный не обладает таким сложением – хотя генетически приспособлен для схватки.

Это же было что-то сверхчеловеческое. На память немедленно пришли легенды, мифы, обрывки фильмов.

Боги. Пожалуй, именно так выглядели древние боги – по большей части агрессивные и беспощадные…

Панцирь, словно в задумчивости, подхватил молот и принялся вертеть им, как тростинкой – только слышно было, как свистит рассекаемый железом воздух. Внезапно он прекратил это вращение, воткнул оружие в землю у ног, от чего в воздух взметнулась легкая серая пыль. Оперся могучими ладонями на рукоятку, сказал:

– Что ж… Достойно. Мало кому из Чахлого Мира доводиться приобщиться к Жажде. Но ты, похоже, подходишь…

Рогги Бур ощутил одновременно удовлетворение и тревогу. Его, вроде как, приняли за своего… Но что это означает – стать своим среди варваров?

– Чахлый мир – так вы называете наше пространство? – спросил он.

Панцирь вновь направил взгляд к солнцу, сказал:

– Ваши жизни растянуты на века – и ценность такого существования превращена в ничто. Чувства разбавлены, цели размыты, слова лишены смысла. Вы не живете – вы существуете, как безмозглые растения, не понимая, не ощущая собственного бытия. При этом считаете себе вправе занимать огромные пространства, утверждая такой образ жизни в тысячах миров. Я не говорю сейчас про тебя, Стратег…

– Я понял…

– Ваш мир давно зачах. И мы собираемся очистить его для настоящей жизни – бурной, жадной, вечно молодой. У нас не принято доживать до старости. Жить нужно яростно, страстно! Для того мы и приобщаемся к Жажде…

– Жажде… А можешь ли ты мне сказать, Панцирь: как вы стали ктаткоживущими? У нас считается, что вы вышли из наших Миров…

– Плевать, что там у вас считается! – гаркнул Панцирь и с размаху ударил молотом в камень, на котором только что сидел.

Брызнули осколки, булыжник лопнул – и осыпался мелкой трухой…

Страшный дикарь успокоился так же внезапно, как и рассвирепел. Сказал просто:

– Возможно, каждый из нас мог бы жить столь же длинную и бессмысленную жизнь. Но Жажда концентрирует бессмысленные годы в короткую и яркую, как вспышка жизнь. Такова цена нашей силы и полноты бытия.

Он снова посмотрел на Поджигателя и добавил, вроде как с насмешкой:

– Я говорю тебе это только потому, что ты не станешь делиться нашей тайной с нашими врагами.

– Не стану, – тихо сказал Рогги Бур. – Тем более, что у меня своя – очень похожая тайна…

– Да, да, Стратег, – кивнул Панцирь. – Ведь это ты принес нам приятную весть – что и в вашем болоте есть пусть одна, но полная подлинной жизни, планета?

– Земля…

– Земля… Странное имя. Мы решили добраться до нее, чего бы это ни стоило. Говорят, люди там от рождения краткоживущи?

– Именно так. Но это не прибавляет им силы – как вам. Люди там в большей части слабы и болезненны, и жизни их ничего не стоят…

– Я хотел бы взглянуть на этот мир. Прежде, чем его уничтожить, – Панцирь протянул руку к светилу, словно хотел схватить его и раздавить в ладони.

– Так вы и есть – Кормчий? – поинтересовался Рогги Бур.

– С чего ты взял? – удивленно произнес Панцирь. – С чего это с тобой станет общаться сам Кормчий?

Рогги Бур с сомнением посмотрел на Грома:

– Зачем же мы здесь время теряем?