ТРИ КОЛЬЦА - ПОЛНОЕ (СИ) - Артём Рыбаков

- Точно! - подключился к нашей беседе Федя-Говорун. - А ещё они как дети малые…

- Поясни! - попросил южанин.

- На всякую фигню падкие. То у них поветрие было Алмазный фонд искать, а то - традиции Дикого Запада восстанавливать.

- С этого места, пожалуйста, поподробнее, - наш разговор заинтересовал остальных гостей с юга.

- Вам про что, конкретно? - переспросил Удовиченко Федор.

- Про Алмазный фонд не надо, и так знаю, что это ваша с посадскими мулька.

"А неплохие у них там, на Юге, аналитики, - подумал я, прикрыв глаза. - Просчитали, что слухи о несметных сокровищах Алмазного Фонда и Оружейной палаты распускаются кем-то преднамеренно. И даже организаторов вычислили. Хотя чего нас со "святошами" искать? Тут мы, на виду. Для опытного глаза, конечно. А что делать - оперативно-стратегическая, если так можно выразится, необходимость. Пока наиболее резкие и отмороженные молодчики пробивались к центру Города, мы спокойно себе работали по реальным объектам. Причём даже не столько мародёрили, сколько опорные пункты создавали и делянки помечали. И ещё один интересный побочный эффект был - насколько я знаю, тот же Тушканчик неплохо заработал на продаже "совершенно точной и надёжной информации"".

- Про Дикий Запад давай!

- А за это родственника Ильи, нашего, свет Васильича, благодарить надо! - Федя оскалил зубы в подобии "обворожительной улыбки". - Короче - подхватили местные молодчики от наших "кинопередвижников" моду на дуэли в американском стиле… Ну, это когда, кто быстрее из набедренной кобуры ствол вытащит и в пузо противнику пулю всадит.

Работа моя - ганфайтер,

Моя жизнь для меня - мой кольт,

И нервы под напряженьем

В несколько тысяч вольт.

Он зря тогда дернул рукою,

Мог бы жить без проблем, идиот -

Никогда не стреляй на вздохе,

И жизнь проживешь без хлопот.

- Совершенно неожиданно процитировал хорошо известного мне автора капитан Верстаков. Вот уж от кого поэзии не ожидал, так от него.

- Ага, и ты Андрей "Скоростную стрельбу" вспомнил? - улыбнулся Удовиченко.

- О! И у вас эту песенку поют! - Тушканчик отходил на несколько минут, "воздухом подышать" скорее всего, и вернулся как раз когда капитан занялся декламацией.

- Да мы толком и не знаем, чья это песня. Давным-давно кассету ещё с прежних времён оставшуюся кто-то из стариков приволок, ну и подхватили.

- Кассету? - удивился Тушканчик. - Это ж сколько ей лет?

- Дофига! - полковник наморщил лоб, пытаясь очевидно вспомнить числовое значение этого определения. - Они и до Тьмы-то уже редкостью стали даже в нашей глуши, не то что в столицах… - он мотнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания, и полог на мгновение приоткрывший тайны его прошлого, снова опустился. - А что, у вас эта песня тоже известна?

- А то! - улыбкой Мура можно было подвалы освещать, настолько она получилась ослепительной. - Говорят, - он перешёл на трагический шёпот, - Илюхин отец лично автора знавал, - и он посмотрел на меня.

- Ух ты! - искренне восхитился Седов. - А…

- Про народный фольклор давайте позже поговорим, - перебил его полковник. - Что с дуэлями этими? - и он посмотрел на Говоруна.

- А чего с ними? Всё - как всегда. Смертность в этом районе выросла раза в три, если не больше. Местные народ и так-то не слишком выдержанный, а тут по любому поводу давай стреляться. В иных бандах едва треть народу на ногах осталась.

- Ну это-то понятно… Так, а это что за чучела? - и полковник посмотрел мне за спину, туда, где располагался вход в заведение.

Обычно я спиной к двери никогда не сажусь, тем более в таких весёлых местах, но шесть человек с нашей фактурой, все как один разместившиеся в кабаке за одним столом лицом ко входу это, согласитесь, весьма подозрительно. Так что пришлось мне развернуться.

"Да уж, "феерия варварского искусства" как батя говаривал". - Почти всегда бредуны, особенно напавшие на "жилу", цепляли на себя добычу без всякого смысла и меры. Вскроют, бывало, магазин спортивных товаров, так вся банда в тренировочных костюмах и хоккейных доспехах щеголяет. Или в дорогущих кашемировых пальто все ходят, пока не истреплют или покупателя не найдут. Здесь- похожая ситуация. Вошедшая четвёрка была как раз из поклонников стиля "Дикий, Дикий Запад", о чём говорили широкополые шляпы на головах двоих из них и набедренные кобуры у всех. Вожак, вдобавок щеголял ещё и двумя богато украшенными кобурами на животе, из которых торчали рукоятки "наганов".

- Сержио Леоне и Клинт Иствуд в одном кармане, - буркнул сидящий рядом Иван. - Есть мнение, что мальчики по нашу душу пришли.

Последнее, впрочем, было ясно без комментариев Мура, поскольку бравая четвёрка совершенно недвусмысленно направилась к нашему столу.

- Сергеич, похоже ребята пострелять в приезжих собрались, как ты считаешь? - быстро спросил я Удовиченко.

- Есть такая буква…

Для стороннего наблюдателя ничего практически не изменилось, так - мелочи. Тушканчик опустил правую руку под стол - никому не видно, но я-то знаю, достал он свою трещотку.

Верстаков откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди - зуб даю, расстегнул ремешки на обеих подмышечных кобурах и готов шмалять с обеих рук.

Федя Говорун чуть развернулся и, кажется, сильно заинтересован тем, что ему рассказывает Удовиченко, - но можно быть уверенным, что ствол его "сайги" смотрит в сторону недругов, а патрон дослан в патронник.

"Как там раньше было принято говорить? "Хорошо сидим!", - кажется? Вот так и мы…"

- Эй, вы там! - "Ох, какое тривиальное начало! Фантазии у этого "ковбоя" - ноль целых ноль десятых! А ведь если судить по голосу мужику лет тридцать, не меньше. Должна была жизнь научить".

- На "эй" зовут блядей! - сурово отбрил его полковник, причём интонационно сыграл так, что я поневоле поверил древней байке, что до наступления Тьмы в военных учебных учреждениях был курс "второго командного".

"Жаль, что не могу посмотреть на лицо этого "ковбоя". Начну елозить и дергаться - может нехорошо выйти… Так что сиди, Следопыт, не петюкай и жди, когда лепший дружок Ваня знак подаст".

Пауза затягивалась. У Удовиченко на лице замерло брезгливо-презрительное выражение, Федор уставился на незваных гостей с плохо скрываемым раздражением, капитан Верстаков играл бицепсами (не выпуская, впрочем, пистолетов), а Тушканчик просто сделал вид, что назойливые посетители значат для него не больше, чем парочка мух, залетевших в помещение.

- Самоед, - "О, это уже другой заговорил, поддерживает вожака!" - да чего с этими пришлыми цацкаться? Давай вызовем, а если сольются, так заберём добро-то?

"Да уж, этот совсем головкой скорбный. Они что же, даже во дворе не посмотрели, на чём мы приехали?" - тут я заметил, что Иван приподнял указательный и мизинец так, что его правая кисть стала похожа на улитку с её смешными "рожками".

- А этот заморыш, что тут расселся? - и тяжёлая рука легла на моё правое плечо.

"Опрометчивый поступок, бредун! - я вильнул плечом, и рука "ковбоя" провалилась вниз, застряв между моими корпусом и локтём. - Ну, теперь им стрелять мне в спину совершенно без мазы!"

Опершись на руку придурка, я встал со стула, прикрываясь "ковбоем".

"Так, теперь немного подтолкнуть…Здесь потянуть…" - и диспозиция кардинально поменялась! Теперь я стою лицом к нашим недоброжелателям, их приятель - передо мной… А в кадык ему упирается небольшой такой ножик - дай бог, сто миллиметров клинок. Ножик этот всегда со мной. Память об отце, подаренная им в том самом рейде, когда мы книжный магазин на Сухаревке вывезли. Нож, естественно, не в канцтоварах найден, а совсем даже наоборот, в магазине, куда мы первоначально ехали - что рыболовно-туристическими товарами торговал. Помню отец, когда мне его отдал, сказал: "Их один хороший мастер из Нижнего делал. Хорошо, если полсотни штук в год, а тут целых два нашли!" И прицепил свой в боковой карман камуфляжной куртки. У ножа этого клипса очень удобная на ножнах - как хочешь можно повесить, хоть вверх ногами. И хоть мал ножик, но ладен. Сколько раз меня с тех пор "Четыреста двенадцатый" (так он называется) выручал!

Вожак "ковбоев" вцепился в рукояти своих наганов, но достать их не спешил. Скосив на мгновение глаза, я увидел, что Верстаков держит его на прицеле обоих своих "фортов".

"Ага, а с другой стороны наверняка маячит дуло "сайги" Говоруна и тушканчиковой "поливалки", и ребятишки внезапно осознали, что дергаться не стоит - всё одно не успеют."

- У тебя ещё неотвеченные вопросы остались, - с явной угрозой поинтересовался полковник, - стрелок недорезанный? Заноза, вскрой парню кадык!

- Э… не надо его убивать… - голос главы "грозных мучачос" теперь был не похож сам на себя, теперь он больше напоминал жалкое блеяние.

- Погоди, Заноза, - и, хоть я всё равно не собирался столь радикально завершать моё с пленным общение, но в ответ на просьбу полковника демонстративно отодвинул лезвие от шеи пленника.