Среди волков - Дженнифер Барнс

Драться.

Я могла с этим бороться. Я могла бороться со всем, что навязал мне Каллум ради сохранения моей безопасности. Я могла сопротивляться поводку, душившему меня и тянувшему назад. Приказам, которые выкрикивала Сора.

Западня.

Знакомая пелена окутала меня. Не поддающаяся контролю. Непознаваемая.

Западня.

Драться.

Кровь.

— Встреча закончена, — сказала Сора, собираясь взять меня за руку, и это стало последней каплей.

Она не могла прикасаться ко мне. Не могла запретить мне общаться с Чейзом. Запретить думать о том, что не нравилось Стае.

Ограждать меня от правды. Не только сейчас. Вообще.

Повинуйся. Повинуйся. Повинуйся.

Подчиняйся. Подчиняйся. Подчиняйся.

Чувство Стаи начало зашкаливать, но когда Сора попыталась рывком поставить меня на ноги, она совершила критическую ошибку Потому что только одна вещь была сильнее, чем моя связь со Стаей, — стремление быть в безопасности. Желание спастись.

Я чувствовала, как он подходит. Я чувствовала, как он подходит, и побежала и спряталась.

Они все мне врали. Все до единого. Сначала выключилось мое периферийное зрение, потом наплыла темнота, красная и шероховатая, как забрызганная кровью стена, как будто бы я смотрела на мир из-под раковины.

Повинуйся. Дерись. Западня. Подчиняйся.

Выживай.

Только этот приказ имел значение. Больше ничто. Я вскочила с дивана, темнота сомкнулась вокруг меня, и мои охранники, пораженные этим проявлением откровенного неповиновения, не смогли достаточно быстро отреагировать. Не сумели достаточно быстро подавить меня своей волей, не сумели достаточно быстро задержать меня, когда я прорвалась сквозь один приказ, потом другой, а потом еще один с неистовством и свирепостью загнанного в угол животного.

Я бросилась к Чейзу, он схватил меня и прижал к себе так сильно, что я почувствовала, как на руках образуются синяки. Но это было не важно.

Мы прикоснулись друг к другу.

Они приказали нам не прикасаться друг к другу, а мы прикоснулись.

Моих родителей искусали. Они не выжили. Каллум убил волка, который это сделал. До того, как он добрался до меня. Но я догадалась, что он этого не сделал. Не убил его на самом деле.

Еще больше информации проходит между нами. Чувства — гнев, ненависть, страх, любовь, надежда… Слова, обрывки образов… Я — в памяти Чейза. Он — в моей памяти. Я не вижу ничего. Даже его лица.

Западня.

Драться.

Они хотят забрать меня.

Я должна… должна…

Сора, Лэнс и Кейси вскочили на ноги, я не вижу их — все красное, слишком много красного, — и Чейз держит меня еще крепче.

— Моя, — рычит он.

— Отпусти ее.

— Нет, — говорю я, вынуждая тело подчиниться своему приказу и заставляя окружающий мир не вращаться перед моими глазами. — Не отпускай.

Все, что я знала в этой жизни, было враньем. То существо, монстр, который убил мою семью, он все еще был здесь, и Каллум знал об этом. Знал, но скрывал от меня, прятал Чейза, и не потому, что тот был опасен, а потому, что Бешеный был у него в голове.

Потому что вместе мы бы это разгадали.

— Отпусти ее. Сейчас же!

Воздух задрожал от напора Лэнса. Я не представляла, каким он был сильным и как близок к тому, чтобы самому быть альфой. А то, что он говорил очень редко, придавало его словам особую силу. Волк Чейза повиновался приказу, пятясь назад, рыча и огрызаясь.

Его пальцы отпустили мои плечи.

ПОВИНУЙСЯ. ПОВИНУЙСЯ. ПОВИНУЙСЯ.

Меня ломало. Плющило. Мне не хватало воздуха. Я почувствовала панику Чейза, и это каким-то образом позволило мне не запаниковать самой. Мое зрение стало идеальным — потому что он еле видел. Мои мысли не путались — потому что его были в беспорядке.

Западня, донеслись до меня его мысли. Драться. Брин.

Я почувствовала, как Чейз сходит с ума. Увидела, что он теряет над собой контроль — понемногу, шаг за шагом. И вспомнила, что я сделала с Девоном, когда, растерявшись в подобной ситуации, попала в западню, и выхода совсем не было.

Если он бросится на Лэнса, они убьют его.

Драться.

Смотри на меня, подумала я, борясь с туманом в голове, своей и его. Только на меня, Чейз.

Я могла бы перекрыть мою связь со Стаей, могла бы найти оправдание выставленной блокировке своего сознания, но я этого не сделала.

Вместо этого я, напрягшись всем телом в попытке сохранить свои самые главные инстинкты, собрала все, что было между мной и Стаей, все, что связывало нас, делало меня одной из них — каждый невидимый волосок, связывавший меня с моими братьями-волками, — и бросила все это Чейзу.

Мой, подумала я.

Западня. Драться. Выжить.

Мой.

Потом — фуух! как будто воздух в одно мгновение высосали из комнаты, и наступила тишина. И Стая ревела на меня уже откуда-то издалека, совсем неслышно. Тишина.

Тишина и Чейз.

Глава

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Ты что это сделала только что? — грубо спросил Кейси, но на его лице было написано что-то вроде ужаса. — Вы двое, вы что это такое сделали?

Чейз посмотрел на Кейси, потом на меня. Паника исчезла — и у меня, и у Чейза, — и ее место заняло энергичное напряжение, теплыми нитями проходившее сквозь наши тела, притягивающее нас друг к другу дюйм за дюймом.

— Я могу не отвечать, — сказал Чейз растерянно, — хотя обычно, когда они о чем-то спрашивают, я должен ответить. — Он склонил голову набок. — А это все-таки еще там… Каллум. Волк. Стая. Я могу слышать их, но сейчас все по-другому. — Чейз наклонился вперед, зарывшись носом в мои волосы, и втянул носом воздух. — Это ты.

— Она перенастроила связи, — глухо сказала Сора. — Теперь они друг для друга на первом месте, а Стая — на втором. — Я чувствовала, как ее душа рыскала вокруг меня, проверяя, где кончается наша связь, пытаясь уничтожить то, что я сделала, что бы это ни было.

— Это невозможно, — возразил Лэнс, обменявшись взглядами с Сорой, и их взгляды напомнили мне, что опыт многих столетий научил их разбираться в мельчайших деталях выражения лиц друг друга. — Или нет?

— Моя, — сказал Чейз и потерся щекой о мою шею.

Я вздрогнула — от прикосновения било, как от электротока.

— Мой, — согласилась я, зарываясь рукой в его волосы. — Но только без сумасбродства. И я — не твоя собственность. И еще каждый сохраняет свою независимость. — Я пихнула Чейза локтем. — Правильно?