Турецкий транзит - Владимир Гриньков

– Здесь было Ликийское царство, – переводила она текст для своего спутника. – Ликийцы думали, что мертвых надо хоронить как можно ближе к небу, поэтому гробницы делали в отвесной скале. Мира была одним из шести самых крупных городов Ликии. Затем Миру завоевали персы. А их разбил Александр Македонский, который пришел сюда в 333 году до нашей эры.

– Вот видишь! – сказал Сергей. – Македонский!

Для него это было, как пароль.

Они нашли тропу в скале и под проливным дождем полезли вверх, к гробницам.

На скале они провели час или даже больше, успев обследовать несколько гробниц, и сверху видели, как внизу еще появились туристы. Сергей устало опустился на мокрую от дождя скалу. Вода ручьями стекала с него. Он смахнул ладонью воду с лица, но через мгновение оно снова стало мокрым.

– Нет, это нереально, – покачал он головой. – Здесь бы ты была как на ладони. В любой из этих гробниц ты могла бы оставить сумку, но тебя видно снизу. И сумка ведь не маленькая, судя по всему. Семьсот тысяч долларов – это как?

Он развел руками, пытаясь представить, какой объем могла бы занимать такая сумма.

– И сколько это весит? – произнес он задумчиво.

– Килограммов шесть-семь, – вдруг сказала девушка.

Сергей воззрился на нее так, будто не ожидал услышать ее голос. Будто она всегда была немой и вдруг заговорила.

– Почему ты так сказала? – спросил он.

– Я не знаю, – растерялась девушка.

– Откуда бы ты могла знать, если бы сама не таскала эти деньги на своем горбу!

В небольшой городок Финике они приехали, когда наступил вечер.

– Здесь заночуем, – сказал Сергей.

Шоссе пролегало вдоль берега моря. Напротив заполненной яхтами небольшой бухты возвышалось аккуратное трехэтажное здание. Пансион «Марина».

– Конечно, «Марина» – какое же они еще могли дать название в таком-то месте, – сказал Сергей.

– А почему? – не сразу догадалась девушка.

– Марина – это бухта, где швартуются яхты.

Остановились у пансиона. Окна темные. Но свет зажегся на первом этаже, едва только Сергей вышел из машины.

– Началась суматоха, – сказал Сергей. – Туристов нет. Каждому гостю рады. Пошли посмотрим.

Кусты жасмина, высаженные у пансиона, источали дурманящий запах. Девушка сорвала один цветок, чтобы унести этот запах с собой.

К ним вышел дородный усатый турок. Ему бы на голову феску – и можно сниматься в кино.

– Нам нужна комната на одну ночь, – сказал ему Сергей.

Лестница, которая вела наверх, была проложена снаружи дома, вдоль его стен. По ней Сергей и его спутница вместе с турком поднялись на открытую площадку на уровне второго этажа, заставленную столами-стульями, где в пик сезона, по-видимому, потчевали завтраками постояльцев, и через площадку вошли в номер. Обычный номер, довольно просторный, из окна видна площадка, через которую они только что прошли, а дальше – кусочек бухты с яхтами.

Турок назвал цену. Сергей приятно удивился. В пересчете около шести долларов. Завтрак на двоих входит в стоимость. Он уже готов был согласиться, но турок жестом поманил их за собой. Вышли из номера, по наружной лестнице поднялись на верхний, третий этаж. Номер прямо над тем, который они только что видели. И внутри абсолютно такой же. Но, кроме окна, здесь еще был выход на балкон. А с балкона вид: бухта, яхты, море.

За этот номер турок попросил двойную цену.

– Нет, мистер, – сказал Сергей и сделал вид, что готов уйти. – Или этот номер за шесть долларов, или мы уезжаем.

– Хорошо, – мгновенно согласился турок. – Я согласен. Никаких проблем.

Утро было теплым и ослепительно солнечным.

Она вышла на балкон и зажмурилась от яркого света. Море сверкало мириадами блесток. Ветерок был нежен и пах жасмином.

Сергей вышел за нею следом, тоже зажмурился и потянулся, как кот на теплом солнышке. Открыл глаза, увидел что-то и обездвижел на мгновение. Потом бросился обратно в комнату и вернулся с фотоальбомом. Нашел нужную фотографию.

– Ха! – сказал он торжествующе.

На фотографии была эта бухта, и это море, и горы вдалеке попали в кадр. И похоже, что с этой точки как раз и сделали снимок.

– Ты здесь была! – сказал Сергей.

– Наверное, – отозвалась она неуверенно.

Запах жасмина, на который она накануне обратила внимание, – он показался ей знакомым из-за того, что всегда ей нравился, или она узнала его потому, что уже побывала здесь недавно?

Сергей взял в руки фотографию. На обороте было написано женским почерком: «Радофинниково по-турецки». Он прочитал фразу вслух и удивился:

– Почему Радофинниково?

– Я там родилась, – сказала тихо девушка. Сергей посмотрел на нее озадаченно. Протянул шариковую ручку.

– Напиши, – попросил он. – Вот эту самую фразу. Одну под другой.

Она выполнила просьбу, заранее зная результат эксперимента.

Сергей изучил две строчки, написанные в разное время, но явно одной рукой, после чего сказал:

– И ты мне еще голову морочишь, Тимофеева?

В путеводителях практически не было информации о Финике, лишь в одной книжке было написано, что это древний ликийский город, а дальше – про пансионы и отели. Ничего интересного.

– Войска Македонского тут не прошли, а пробежали, – сказал Сергей. – Никакой надежды на успех.

Но они все-таки сели в машину и покатались по городку – для очистки совести, – после чего отправились дальше на восток, в сторону Антальи.

Следующим пунктом, намеченным Сергеем, был Фаселис. Античный город. Его жители радушно встретили Александра Македонского. Великий полководец даже задержался здесь на какое-то время.

– Радушно встретили – ну, это означает по крайней мере, что Македонский город не штурмовал, – сказал Сергей. – Не брал его приступом. Город остался неприступным. Не впечатляет версия, но хоть какая-то зацепка.

Его эта версия не вдохновила, но скептицизма поубавилось, когда они увидели Фаселис. Две расположенные рядом бухты, а между ними – вдающийся в море небольшой участок суши, заросший густым лесом. Через лес проложена улица античного города, которая соединяет две бухты, расстояние между ними – всего несколько сотен метров. Руины из светлого камня. Античный театр, сквозь каменные скамьи которого давным-давно проросли деревья.

Этот театр Сергей мгновенно узнал. В подтверждение его догадки нашелся снимок в фотоальбоме: Таня Тимофеева сидит на каменной скамье театра, улыбается в объектив. На обороте снимка Таниной рукой написано: «Фаселис». Совпало.

– Помнишь это место? – спросил Сергей у своей спутницы.

Она расстроенно замотала головой. Видела себя на фотографии, но не могла признать этих мест. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, ее собственная память не была ей другом – ужасное чувство.

Полдня они потратили на то, чтобы обследовать окрестности Фаселиса. Кроме одной-единственной улицы с жалкими остатками руин, от Фаселиса не осталось ровным счетом ничего, а вокруг был лес, и этот лес они излазили вдоль и поперек. Безрезультатно. В конце концов Сергей признал, что продолжать здесь поиски бессмысленно.

Можно было уезжать, но они остались в бухте, где был песчаный пляж. Берег изгибался здесь подковой, небо отражалось в воде, и она казалась бирюзовой. Не было людей. Полная тишина.

Сергей плескался в воде. Девушка листала путеводители, лежа на песке. И вдруг увидела на фотографии в книге: крохотный островок, на нем башенка – не то маяк, не то другого назначения постройка. Это в Стамбуле, на Босфоре, она сразу вспомнила. Она тогда сбежала из Лялели, решив, что убила Кемаля, и приплыла на азиатский берег Босфора. Впереди у нее были скитания без документов и практически без денег, ночлег на мусульманском кладбище, непогода, неприкаянность и полная безысходность. Не было просвета, как ей тогда казалось.

Пришел Сергей. Заглянул в открытую книжку.

– Это Стамбул, – сразу определил он. – Кыз Кулеси. Ты там была?

– Нет.

– Ничего особенного. Сувенирами торгуют, есть кафе. Ну и легенда, само собой, у турок без легенд ни шагу. У султана была дочь. Ему кто-то напророчил, что дочь умрет от укуса змеи, и тогда султан, чтобы ее уберечь, поселил ее на этом маленьком острове. И все равно не уберег. На остров периодически доставляли продукты. И однажды в корзине с фруктами случайно оказалась змея. Она укусила девушку, та умерла… Эй, ты в порядке?!

Она отчетливо помнила, как стала круглой сиротой. Сначала не стало ее матери, а потом убили Звонарева, человека, которого она всегда считала своим отцом. Его убили за долги, а он с этими долгами безуспешно пытался рассчитаться. Его даже втянули в аферу со змеиным ядом. Сказали, что очень выгодное дело, что сейчас большие состояния сколачиваются на этом. Ему даже дали возможность заработать на первых сделках. У него был покупатель на змеиный яд. И он нашел поставщика, который мог этот яд достать. Звонареву отвели роль посредника между поставщиком и покупателем, на чем он и зарабатывал свои комиссионные. Он рассчитывал таким образом поправить дела и разобраться с долгами, но не знал, что на самом деле «поставщик» и «покупатель» знакомы между собой и действуют заодно – против Звонарева. Звонарев отдал аванс за первую, пробную партию товара, получил яд, перепродал с выгодой для себя, после этого уже передал аванс за большую партию – и «поставщик» с «покупателем» исчезли с его деньгами. И вскоре после этого Звонарев погиб. Дело о его убийстве вел следователь по фамилии Маркелов.