На землях рассвета - Алексей Ефимов

— Последний шанс, — сказал Охэйо, направляя лодку вниз. — Аккумуляторы дохнут…

Лэйми с тревогой следил за стрелкой глубинометра. Тридцать метров… сорок… пятьдесят… корпус начал как-то неприятно потрескивать, но они уже достигли дна: перед ними был новый сводчатый туннель. К счастью, он оказался не длиннее ста метров — едва они вплыли в него, впереди показался свет, но прошло еще минут десять, прежде чем они всплыли посреди круглого бассейна. Аккумуляторы отдавали последние крохи энергии и электродвигатели жужжали все тише. Впрочем, учитывая, сколько не подзаряжали батареи, было чудом, что они вообще работали. Но лодка двигалась вперед все медленнее и под конец им начало казаться, что они вообще не доберуться до цели. Неприятности на этом не закончились: после всплытия Лэйми отвинтил крышку, но почему-то никак не мог поднять ее.

— И не старайся, — сказал Охэйо, постучав по стеклу глубинометра — тот по-прежнему показывал глубину в пятьдесят метров. — Тут снаружи давление атмосфер пять. Где-то здесь должен быть уравнительный клапан…

Он повернул очередной кран. Резко зашипело и у Лэйми снова заложило уши. Процесс «выравнивания давления», как назвал это Охэйо, оказался неприятным и долгим. Лодка под конец наполнилась воздухом так, что юноше показалось — его сжимает со всех сторон до размеров куклы. Тем не менее, ему удалось открыть-таки люк.

Охэйо подогнал лодку к борту бассейна, чтобы они смогли взобраться на него. Здесь был круглый зал, не очень просторный. По его плоскому своду разбегались длинные радиальные полосы ярко-белого сияния. В нем было жарко и они не стали одеваться. Лэйми дышал с трудом, но не задыхался. Напротив, он чувствовал неестественную легкость и веселость, какая бывает при большом избытке кислорода.

Цилиндрическая гладкая стена зала была из какого-то твердого, темно-серого материала — он походил на пластмассу, но был холодным, словно сталь. В нем был единственный проем, перекрытый монолитной плитой, на которой светился знак в форме снежинки. Лэйми коснулся её — и в тот же миг ощутил, как колючие искры бегут по его пальцам, отдаваясь где-то в глубине груди — там, где горел его внутренний свет. Через секунду плита в шаг толщиной беззвучно ушла в сторону. Охэйо присвистнул.

— Я слышал, что эту дверь никак не могли открыть, — его голос звучал странно низко и громко в плотном воздухе. — Автогеном она тоже не режется.

— А взрывчатка? — хмыкнул Лэйми. — Пара динамитных шашек откроет что угодно.

— Они пробовали. Давно, лет тридцать назад. Заряды взорвались, но все люди в этом подземелье умерли. Просто умерли. А на двери не осталось и следа.

— Вранье.

— Сам я тут не был. Что слышал, то и говорю.

Лэйми подумал, что запор мог реагировать на его Внутреннюю Энергию. Вообще, это место не соответствовало внешнему подземелью. Оно было совершенно чужим и при этом казалось ему странно знакомым. Этого противоречия он был не в силах разрешить, да и не старался. Сейчас его больше интересовало то, что он видел.

За дверью начинался широкий неосвещенный проход. Он уходил куда-то в темноту и оттуда доносилось низкое, на пределе слышимости, гудение, казалось, пропитывая воздух.

— Ничего не забыли? — спросил Охэйо, когда они собрали свое барахлишко. — Тогда пошли.

Гладкие стены коридора уходили далеко вперед, растворяясь во тьме. Возле проема лежала бесформенная темная масса. Лэйми не сразу понял, что это двуног — он был мертвый и весь словно обуглился. А вон еще одна туша, поменьше… и еще… и еще…

— Твари Мроо, — сказал Охэйо, — не переносят повышенного содержания кислорода. Строители этого места знали об этих созданиях и знали, как сделать его совершенно недоступным для них…

— Это убежище? — спросил Лэйми.

— Нет. Вряд ли. Если мы пробудем здесь долго, то тоже сгорим, словно свечки. Здесь должен быть… другой выход. Пошли?

Охэйо первым нырнул в полумрак — он ступал осторожно и медленно, давая привыкнуть глазам. Алина и Лэйми шли за ним, невольно взявшись за руки. Им нравилось касаться друг друга.

Шагов через сто впереди слабо блеснула стена. В ней была вторая запертая дверь, которую Лэйми открыл так же, как и первую. Коридор впадал здесь в другой, поперечный, более широкий и тоже почти темный. Далеко справа и слева в стене слабо светились проемы — именно из них доносился этот непрерывный гул. Осторожно касаясь босыми ногами холодного пола, Лэйми повернул туда. Охэйо теперь шел за ним. Алина невинно касалась ладонью его поясницы.

У проема Лэйми удивленно замер. За низкой, по пояс ему, стенкой, коридор обрывался в пустоту громадного круглого зала поперечником метров в полтораста. Его плоский свод и гладкая кольцевая стена были словно бы отлиты из полированного темного стекла. До пола здесь было метров тридцать, до основания свода — не меньше десяти. Всю середину зала занимала многогранная конструкция из белой стали. До нее было метров двадцать или меньше. Её верх был чуть выше его глаз. Она медленно вращалась вокруг оси, производя этот низкий, почти инфразвуковой гул. Лэйми чувствовал, что содрогались не стены, не пол — самая ткань мироздания. Здесь было средоточие чудовищной, непредставимой Силы.

Юноша ошарашенно осматривался. Громадное помещение было погружено в полумрак. Из стен под его сводом выступали длинные изогнутые рога, над ними горели яркие сизые огни без четких границ — казалось, они висят прямо в воздухе. Пол метра на четыре был залит прозрачной водой. Она стремительно неслась вдоль стен зала, увлеченная вращением грандиозной центральной конструкции. Ее назначение было совершенно непонятно. Сбоку она походила на исполинскую шестерню. Над ее центром на свод падал яркий свет и Лэйми показалось, что воздух там мерцает с неприятной для глаз быстротой.

Здесь было жарко и сыро, гул и неустанное вращение громадной машины производили почти гипнотизирующее действие. Юноша зажмурился и помотал головой. Стена под проемом была совершенно гладкой. В этот зал нельзя было войти, — разве что прыгнуть в воду, — но он сомневался, что это окажется хорошей идеей.

Они вернулись в широкий кольцевой коридор, почти совершенно темный. Лэйми пошел вдоль его внешней стены и, пройдя половину окружности, наткнулся на новую дверь. Едва он ее сдвинул, вспыхнул яркий свет.

Этот отсек был похож на рубку управления — в двух боковых стенах были большие темные экраны, окантованные сталью и окруженные россыпью других, все уменьшавшихся, и странной формы сидения — на них надо было садиться на пятки и тогда многочисленные мягкие выступы охватывали его бедра и зад. Может, это было и удобно, но слишком непривычно. К тому же, здесь не было ни пультов, ни приборов, ничего — только какие-то фасеточные выступы над экранами, которые могли быть камерами, украшениями или еще чем-нибудь. Чтобы разобраться во всем этом, требовалось время — он даже не мог представить, сколько, ведь знаний у него было немного…