Смерть и козий сыр - Йен Мур

горя революционным негодованием, и не высказала свои претензии, бормоча что-то про разграничительные линии и попранные свободы.

– Это место стало напоминать один из культов, которых развелось в округе пруд пруди. Все эти приезды и отъезды.

– Ничего похожего на культ, мадам, клянусь.

– Могу только сказать, что у меня создалось именно такое впечатление. Сейчас везде пишут про коммуны, где все живут одной большой счастливой семьей, если понимаете, на что я намекаю. Никто не знает кто и где. Это неправильно!

Ворчание уборщицы задело струнку в сознании Ричарда. Хьюго Менар говорил что-то подобное. «Наши семьи жили практически вместе с нашего рождения. В коммуне хиппи или вроде того». Интересно, раньше где-то поблизости была похожая община?

– Не беспокойтесь, мадам. Уверен, такие вещи никогда не случались в долине Фолле… – Лучший способ вытянуть информацию у уборщицы, как по опыту знал Ричард, заключался в отрицании возможности чего-то.

– Ха! Мечтать не вредно. Неподалеку как-то поселилась закрытая коммуна хиппи. Секс и наркотики. – Хмурая пожилая женщина сделала выразительную пауза, после чего повторила, словно пластинку заело: – Секс и наркотики! Сейчас утверждают, что там только молодежь танцевала, но все мы знаем, к чему приводят танцы молодежи, верно?

– Верно, – поспешил согласиться Ричард, озабоченностью маскируя зависть к беззаботной юности. – Но здесь, в долине… Вы точно можете утверждать? Когда это было?

– Да не так уж и давно. Лет тридцать назад. Или двадцать. На одном из островов озера Петитес-Иль.

«Вот теперь стало совсем интересно», – подумал Ричард.

Чуть погодя он снова написал сообщение Валери, в этот раз упомянув ключевую улику – журнал Гроссмалларда – в надежде, что этот факт заставит напарницу нарушить молчание. Они расшифруют код, разгадают загадку коммуны хиппи и раскроют дело. А уже потом Ричард вальяжно откинется на спинку кресла, как Рональд Колман в завершении «Узника крепости Зенда», и скажет: «Моя работа здесь выполнена». После чего неохотно позволит утянуть себя в мир культурологии.

Во всяком случае, таков был план. И все шло согласно намеченной программе, пока Ричард не попытался достать заметки из курятника. Их там не оказалось. Жестянка из-под печенья лежала там же, где он ее спрятал, но журнал пропал. Вернее, его кто-то взял, потому что несушки точно не могли открыть коробку и склевать блокнот. Даже Джоан Кроуфорд, известная своей склонностью производить варварские разрушения в плохом настроении.

Ричард перерыл курятник вдоль и поперек и накричал на бедных птиц, чем напугал постояльцев, высыпавших из гостиницы на шум, и вызвал недовольное цоканье языком мадам Таблье, которое звучало больше похоже на щелканье кнута. Но факт оставался фактом: журнал исчез. Теперь пропала не только ключевая улика в расследовании, но и надежда завоевать внимание Валери. Конечно, если она еще жива.

Ошарашенный Ричард рухнул на скамейку, будто сраженный смертельным ударом. Само собой, можно ожидать появления плохих новостей время от времени, но теперь они буквально скопились и навалились целой кучей. Пропажа блокнота стала последней соломинкой.

Ричард чувствовал себя антиподом короля Мидаса, так как превращал все, чего касался, отнюдь не в золото. Даже любимые несушки ополчились против него и выстроились в одну шеренгу, напоминая пернатую расстрельную команду. Паспарту тоже решил покинуть его, точно опасаясь подцепить неудачу, как заразную болезнь, которая в придачу воняла хуже тухлой рыбы. Чихуахуа спрыгнул со скамьи и исчез за курятником.

Ричард тяжело вздохнул, понимая: следовало догнать пса. Но при текущем положении дел, свернув за угол, он наверняка бы споткнулся о беглеца, упал и поранился ровно настолько, чтобы продолжать влачить свое никчемное существование. Поэтому решил не двигаться с места, позволив ради разнообразия проблемам самим явиться к нему.

Долго ждать не пришлось.

Глава двадцать седьмая

Буквально через несколько секунд Паспарту вернулся. Его глаза сверкали от восторга, а на морде расплылась широкая собачья улыбка. Неудивительно, ведь чихуахуа несла на руках обожаемая хозяйка. Она осторожно поставила питомца на скамью и села рядом с ним. Ричард, конечно, попытался воспринять неожиданное возвращение Валери с приличествующим бесстрастием, одновременно прикладывая титанические усилия, чтобы не свалиться со своего места.

– Так и думала, что найду тебя здесь, – с легким оттенком облегчения в голосе произнесла она, чем необыкновенно подбодрила Ричарда. – Последние два дня выдались просто безумными. Обнаружить тебя на привычной скамье рядом с курицами – это так успокаивает.

– Я несколько раз тебе писал. – Он старался не дать раздражению прорваться, размышляя над тем, что они оба даже не подумали для начала обменяться формальным приветствием, а сразу вернулись к прежним отношениям, как бы те ни назывались.

– Я прочитала их только вчера поздно ночью, когда приехала сюда, и решила не будить тебя.

– Ты что, выключила телефон? Разве это не мешало работе?

Оба избегали неприятной темы, которую не хотели обсуждать.

– Я пользовалась другим, – невыразительным тоном отрезала Валери, положив конец разговору.

Они посидели какое-то время в молчании.

– Ну, Паспарту очень по тебе скучал. Очевидно, что он рад твоему возвращению, – нарушил тишину Ричард.

– И я по нему скучала, но знала, что тут он будет в безопасности. – Валери прижала к себе песика. – Ему тут нравится. Он хорошо себя вел?

– Да, просто идеально. Хотя фанатом кино Паспарту точно не назвать. Вчера он уснул, не досмотрев «Бульвар Сансет». Сначала я собирался показать ему «Лэсси», но ожидаемого восторга не встретил. – Заметив непонимающий взгляд собеседницы, Ричард вздохнул: – Проехали. Как Париж?

– Довольно познавательно, – лукаво улыбнулась она, что говорило о действительно удачной поездке.

– Я спрашиваю только потому, что вчера тут поднялась настоящая шумиха вокруг новостей по телевидению. Про кулинарный фестиваль и внезапно объявившегося африканского диктатора.

– Шумиха? – И снова при произнесении неизвестного Валери английского сленгового словечка ее акцент прозвучал так мило, что даже у каменной статуи бы подкосились колени. – Это что-то вроде переполоха?

– Да. А еще можно сказать «суматоха» или «заваруха».

– Как прошел ужин в ресторане?

Ричард рассмеялся.

– Гроссмаллард действительно весьма неприятный человек. Он начал флиртовать с Клер, отпускать комплименты ее запаху, хотя она никогда не пользуется парфюмерией.

– Ты ревновал? – поинтересовалась Валери, но Ричард не знал, как ответить, поэтому она продолжила: – Насчет блокнота. Молодец, что решил захватить его с собой. Ты раньше об этом не говорил.

– Верно. Потому что не мог вспомнить, куда его положил и не хотел внушать ложную надежду.

– Что ж, по крайней мере, теперь записи у нас.

– Э-э… Только… – Ричард уже почти признался, что заметки снова похищены неизвестным или неизвестными злоумышленниками, когда увидел, как Валери вытаскивает небольшой журнал в кожаной обложке из-под Паспарту. Тот выглядел достаточно спокойным, невзирая на манипуляции. – Где ты его взяла? – наверняка в голосе прозвучало облегчение пополам с удивлением.

– В курятнике, внутри жестянки, – ответила Валери легко, даже не заметив подвоха в вопросе. – Там, где ты его и оставил.

– Да, но откуда ты узнала, где искать?

– О, Ричард. – Она хихикнула, словно удивлялась наивности собеседника, хотя тот и не подозревал, что обладает этим качеством. – Интересные заметки, правда? Ты сумел что-то из них выяснить?

– Не особенно, – вздохнул Ричард. – Удивительно, сколько блюд названо в честь ведущих новостей. Или бывших ведущих. А еще знаменитостей, политиков и так далее. Кто бы мог подумать, что отправной точкой при сотворении блюда для шеф-повара может стать любая актриса. Пожалуй, это неплохой способ привлечь внимание к еде.

– Пожалуй, – согласилась Валери. – Но мне кажется, дело не только в этом.

– Хочешь сказать, это код?

– В каком-то смысле. Думаю, это список. Вернее, отчасти список, отчасти то, чем выглядит, – заметки шеф-повара о приготовлении блюд. Смотри, здесь есть и настоящие рецепты. – Она перевернула страницу и ткнула пальцем в строчку. – Loup de mer en papillote coco curry.

– Морской окунь, приправленный карри, – автоматически перевел Ричард и покачал головой. – Я бы такое есть не стал.

– Не удивлена, – с иссякающим терпением кивнула Валери. – Но это известный рецепт, пусть и слишком очевидный для повара с мишленовскими звездами. Теперь взгляни сюда. – Она перелистнула еще несколько страниц.

– Gâteau de Gaston Cormier[36], – нацепив очки, прочитал Ричард. – Пожалуй, чересчур жирноватое блюдо со всем этим маслом, но… – Он осекся, соображая, не выставил ли себя слишком большим идиотом.

– В точку! – улыбнулась Валери. – Ты гений.

– Отлично, – выдохнул Ричард, хотя и не понял, чем заслужил похвалу.

– Тебе известно значение фразы «mettre du beurre dans ses épinards»? – переворачивая страницы, поинтересовалась